Виктор Вейран. Шаг навстречу тьме - Ольга Александровна Валентеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сын Грегори Вейрана, так понимаю? – уточнил Тайлен.
– Он самый, – кивнул.
– Я хорошо знал вашего отца в годы моей юности.
– Учились вместе?
– Нет, он часто попадал в мой участок, – уголками губ улыбнулся дознаватель. Надо же! Оказывается, и на светлом облике моего родителя есть пятна.
– Итак, месье Вейран, вы знали убитую Марию Буассе? – Тайлен склонился к своим записям.
– Знал, – ответил я. – Мы вместе учились.
– Предыдущий студент показал, что вы дружили.
– Можно и так сказать, но не слишком близко.
– Что вам известно об обстоятельствах ее смерти?
А я вдруг заметил, что из комнаты будто медленно исчезают краски. Мир становился пепельно-серым, неживым.
– Месье Вейран?
– А? – Я вздрогнул. – На самом деле не так много. Знаю, что она одна вечером возвращалась домой и на нее кто-то напал. Нам не рассказывают.
Я пока еще не решил, стоит ли доверять этому странному типу. По всему выходило, что не стоит. Да и потом — магистрат арестовал Кольса. Может, им нужен кто-то еще?
– Что вы можете сказать о Натане Кольсе? – Тайлен вглядывался в мое лицо.
– Тоже мой однокурсник, жених Мари. Она любила его. Он ее тоже. Вы зря арестовали Кольса, он не убивал Мари.
– Откуда вам знать? – Тайлен подался вперед.
– Мы разговаривали с ним после похорон. Он искренне скорбит о ее смерти.
– Вы даже себе не представляете, месье Вейран, сколько я видел убийц, которые так искренне грустили о своих жертвах, что вызывали слезу у всех окружающих. И ваш приятель — из таких.
– Во-первых, он не мой приятель. – Я чуял подвох. – Во-вторых, Кольса нельзя назвать хорошим человеком, но он далек от облика убийцы. Он рассказал мне кое-что интересное. Кольс возвращался на место убийства Мари и нашел там обрывок черного плаща с золотыми символами. Такие плащи носят в темном магистрате.
– Вы сами видели этот клочок ткани? – уточнил дознаватель.
– Да.
– Где это произошло?
– В захудалом трактире после похорон. Кольс был пьян и рассказывал о своих поисках. Он тоже хочет найти убийцу.
– Дело в том, месье Вейран, – прищурился Тайлен, – что месье Кольс утверждает, будто потерял улику, и не помнит где. Думает, что как раз в трактире. Но он не указывал, что был там с вами.
– Забыл? Он на ногах не стоял.
– Либо врет и выгораживает вас. Где вы были в момент убийства Марии Буассе?
– Дома.
Не говорить же, что в «Черной звезде».
– Кто может это подтвердить?
Если спросят слуг, они ответят правду: что мной в особняке давно уже и не пахло. И все-таки я ответил:
– Прислуга.
– Что ж, проверим. – Тайлен сделал какие-то пометки на листе. А я вдруг почувствовал, как щиплет глаза от серого тумана. Он становился все гуще и гуще.
– Вы используете на мне пустоту? – уставился на дознавателя.
– Что? – Тот поднял голову и теперь смотрел на меня с куда большим интересом. – Повторите вопрос.
– Этот серый туман — сила пустоты? – Я запоздало понял, что сплоховал. – Уберите, мне нечем дышать.
– Вы видите его? – еще больше заинтересовался Тайлен, но туман убрал.
– Да.
Я старался дышать глубже, чтобы ничем не выдать волнения. Подумаешь, туман. Подумаешь, разглядел то, что не должен был видеть. Тьма с ним.
– А вы любопытный тип, месье Вейран. – Тайлен вдруг откинулся на спинку стула. – И явно не глупы. Скажите, как вы считаете, кто убил Марию Буассе?
– Кто-то из служащих темного магистрата, – ответил я.
– А зачем?
– Не знаю, но думаю, что с целью проведения ритуала. Других причин не вижу. В Альсенбурге давным-давно не было таких громких дел.
– А ведь вы правы, месье Вейран, – хмыкнул Тайлен. – Я тоже думал о ритуале. Но не о темном, о светлом. Который вполне мог провести месье Кольс.
– И что это за ритуал? – Я подался вперед.
– А вы дознаватель? – рассмеялся вдруг месье Тайлен. – Право слово, вы забавный малый, Вейран. Знаете что? У вас на втором курсе практика. Хотите попасть в тайную службу? Я похлопочу, чтобы вас приняли.
– В тайной службе не проходят практику, – напомнил я.
– Для меня сделают исключение. Так как, хотите?
Дознаватель явно чего-то ожидал.
– А знаете что? Хочу, – ответил я, потому что тайная служба оставалась для меня желанной, но недостижимой целью.
– Тогда договорились, устрою. Если, конечно, не вы убили Марию Буассе.
– Смею вас огорчить — не я, – улыбнулся провокатору. – Так что увидимся на практике, месье Тайлен.
– Как знать? Может, куда раньше, месье Вейран, – ответил он. – Куда раньше. Ступайте. Пусть заходит следующий.
Я вернулся в аудиторию, и меня сменила одна из девчонок.
– Ну, что? – Анжи придвинулась ко мне, а другие студенты прислушивались к нашему разговору.
– Ничего особенного, расспрашивал о Мари. – Я решил, что обо всем поведаю Анжи потом, когда вокруг не будет посторонних. – Думаю, с Кольсом еще не все решено. Так что допросы продолжатся.
Анжи поняла меня правильно и больше ни о чем не спрашивала. Лишь когда настала ее очередь идти к дознавателю, едва заметно вздрогнула.
– Все будет хорошо, – сказал я ей.
– Да. – Она улыбнулась в ответ. – Обязательно, Вик.
И все-таки я за нее волновался. Но Анжи вернулась на удивление быстро, сказала всем, что вопросы были самые рядовые, а я понимал, что и она поведает мне, о чем говорил с ней дознаватель, без чужих ушей. Что ж, остается ждать и надеяться, что истина будет раскрыта.
Глава 24
Сам допрос произвел на меня двоякое впечатление. С одной стороны, мне показалось, что главный дознаватель сможет разобраться в ситуации с Кольсом. С другой — что в расследование могут вмешаться внешние силы, куда большие, чем месье Тайлен.
– У меня он не спрашивал ничего особенного, – говорила Анжи, когда после пар провожал ее к общежитию. – Совершенно пустые вопросы: о моей семье, о дружбе с Мари. Странно только, что спрашивал о тебе.
– Обо мне? – насторожился я.
– Да. Что ты за человек. И ни слова о Кольсе. Мне даже показалось, будто им нужен кто-то, кого можно обвинить в гибели Мари, чтобы успокоить людей.
– Мне тоже так показалось, Анжи. И это плохо, потому что Кольс определенно невиновен. И я не обрадуюсь, если увижу его на плахе.
– Это страшно, Вик.
Я только кивнул. Кольс перестал быть врагом. Но даже если бы он им остался, к врагу надо иметь уважение, а справедливость должна восторжествовать. Иначе в чем смысл такого правосудия? В чем смысл
