Живым не брать - Александр Александрович Щелоков

— Товарищ капитан… — взмолился Пулатов.

— Тогда молчи. Я тебя тоже сегодня в глаза не видел.

— Рахмат, капитан. Спасибо…

Таштемир дал газ и умчался от Пулатова, который растерянно топтался на месте. Доехав до сапожной будки, он слез с мотоцикла и быстрым шагом двинулся в глубь парка Комсомола — густой зеленый массив в центре города. Пришла пора подумать, где провести ночь. Пытаться вырваться из западни сегодня было бы безумием. После стольких неудач Султанбаев наверняка постарается взять реванш, и милиция до утра дремать не станет.

Место, куда он теперь шел и где его — он был в этом уверен — никто не станет искать, Таштемир знал давно. Это была старая парашютная вышка в парке, бездействовавшая уже долгие годы. В детстве Таштемир любил играть здесь в разведчиков. Ребята карабкались по крутым ступеням лестницы на верхнюю площадку башни, подбирались к самому ее краю и смотрели на город с высоты, с какой его видели вольные птицы. Таштемир первым делом отыскивал дом дяди Азиза. Он видел знакомый сад, цветники, айван, на котором полеживал дядя, пережидая жару, видел тетушку Нурихон, хлопотавшую у хлебной печи — тандыра, и ему приходили на память смешные слова песенки из старого кинофильма: "Мне сверху видно все, ты так и знай".

До вышки Таштемир добрался благополучно, никого не встретив. Оглядевшись, отодрал одну из обветшавших досок, которыми забили вход, протиснулся внутрь. В лицо пахнуло прелью. Где-то вверху заплескала крыльями испуганная птица. За годы, что Таштемир не заглядывал сюда, лестница еще больше обветшала. Он поднимался по ней осторожно и, прежде чем ступить на очередную ступеньку, ощупывал ее ногой. В середине лестницы были выбиты десять ступенек подряд. Это сделали три года назад, после того, как секретарь обкома узнал, что его сановный отпрыск поднимается на вышку в компании безродных сверстников. Надеялись, что теперь-то мальчишки угомонятся. Но именно изуродованная лестница породила новое увлечение — преодолевать опасный провал, демонстрируя свою ловкость и храбрость.

Выбравшись на верхнюю площадку, Таштемир огляделся. Город, раскинувшийся внизу, сверкал россыпями огней. По улицам, внося в мирную картину ночи разлад и тревогу, метались красные и фиолетовые сполохи спецсигналов милицейских машин. Рыбаки Султанбаева все еще с усердием волочили густые и пустые сети поиска. Это Таштемира уже не волновало: он смертельно хотел спать…

Разбудил его треск мотоцикла. Было уже светло, хотя солнце еще только встало над дальними вершинами заснеженных гор.

Таштемир осторожно глянул вниз и увидел на асфальтированной площадке у основания башни милицейский мотоцикл с коляской. На нем к вышке подъехали двое — водитель-милиционер и парень в белой рубахе. Оба, не слезая с машины, смотрели вверх. Пассажир, в котором Таштемир без особого труда узнал Лысого Рахматуллу, подняв руку, показывал, где надо искать беглеца. Милиционер выключил мотор, и до Таштемира долетели слова:

— Я уверен, он наверху. Мы там с детства любили прятаться. Теперь ему не уйти.

Соскочив на землю, милиционер бросился к вышке, и только теперь Таштемир разглядел его хорошенько. Это был Абдували Рузибаев, старавшийся, видно, искупить вину за вчерашние промахи. Вслед за ним, выдрав объемистый зад из коляски, направился Лысый Рахматулла.

— Теперь возьмем, — сказал он Рузибаеву. — Только ты его не кокни, Абдували. Он Эмиру живой нужен. Ну, я полез…

Внизу заскрипели ступени. Таштемир достал пистолет и передернул затвор. Ловушка, кажется на этот раз в самом деле захлопнулась.

— Я его все же попорчу, — сообщил Лысый Рузибаеву. — Полуживой для Эмира тоже сойдет. Он ему ненадолго нужен.

— Смотри, не убей, — крикнул Рузибаев. — Все одно здесь он от нас не уйдет.

— Хоп! — согласился Лысый. Голос его срывался от быстрого подъема.

Оба противника были по-настоящему опасны. Еще лет пять назад Рахматулла носил титул чемпиона области по вольной борьбе, потом занялся карате, открыв собственную школу восточных единоборств.

Стрелять Таштемир не хотел, это было бы концом.

С высоты он видел, как свернули с улицы и подъехали к парку две патрульные машины. Он еще раз обошел площадку, внимательно ее оглядывая. Со штанги, по которой когда-то бегал трос подвесного парашюта, свисали остатки пристяжной системы — почерневшие от времени ремни и пряжки. Дотянувшись, Таштемир ухватил одну из лямок и дернул ее на себя.

Ржаво заскрипел ролик, отпуская трос. Таштемир подергал его, стараясь ощутить сопротивление противовеса, который бегал по специальным направляющим полозкам внутри башни. Система работала! И тогда, не раздумывая ни секунды и сжав обеими руками подвесные ремни, он оттолкнулся от площадки и бросился в пустоту.

Ощущение невесомости подняло желудок к самому горлу. Страх, как в детстве, накатил холодной волной и сжал сердце. Зарычал, бешено вращаясь, ржавый ролик, трос со звоном рванулся вниз, работая за парашют. Земля быстро летела под ноги. Вышка, отвыкшая от таких нагрузок, жалобно скрипела и качалась.

— Ушел! — раздался полный ярости и бессилия вопль Рахматуллы. — Стреляй в него! Стреляй!..

— Где он? Не вижу! — раздался в ответ голос Рузибаева. — Куда эта сволочь подевалась?!

Примерно в двух метрах от земли Таштемир выпустил трос из рук, и его конец с болтавшимися ошметками подвесной системы помчался вверх, влекомый противовесом.

В несколько широких прыжков Таштемир достиг мотоцикла. Прыгнул в седло, ударил ногой по стартеру. Хорошо разогретый двигатель подхватил с полуоборота. Словно застоявшийся конь, машина рванулась и понесла. Выстрелов за громким треском Таштемир не слышал, он понял, что стреляют, лишь тогда, когда пуля ударила в коляску и, рикошетя, прозвенела над ухом лопнувшей гитарной струной. Капитан круто бросил мотоцикл вправо и увидел, как сразу две пули взметнули песок на том месте, где он только что был.

Таштемир направил машину к шпалере густого кустарника: со стороны улицы взвыли, приближаясь, сирены патрульных машин.

— Нет, ребята! — крикнул Таштемир, ощерив зубы. — Теперь вам Иргашева не взять!

Он свернул с аллеи на едва заметную тропку и помчался по ней со всей скоростью, на которую был способен мотоцикл.

5

Корреспондент республиканской газеты "Сияние Востока" Зяма Глейзер, выступавший под псевдонимом Зия Гумеров, жаждал сенсации. За три года репортерской работы он ни разу не написал ничего более стострочной информации. И все это время его не покидало ощущение грядущей удачи. Просыпаясь, он вступал в новый день с тайным ожиданием чуда. Что это будет — пожар, на который он примчится раньше всех, или захват террористами самолета, в котором он будет лететь, а может, посадка корабля инопланетян в его присутствии, — Зяму особо не беспокоило. Главное, чтобы что-то случилось. И тогда он сможет отказаться от осточертевшей беготни по совещаниям и заседаниям