Граф Суворов. Том 15 - Иван Шаман

— Над входом в залив. — лаконично ответил я. — Вы заметите.

— Уже видим, ваше высочество, идем на сближение. — отозвался Жеглов, и я тоже заметил мигнувший прожекторами корабль. Пилот катера понял всё без дополнительных указаний, и вскоре мы пришвартовались в ангаре.

— Надо будет что-то придумать с доспехами. — пробормотал я, выбираясь из архангела. — Доставьте броню в штурмовой ботик.

— Так точно! — отчеканили встречавшие меня вояки, и я рывком ушел по коридору, в сторону мостика. Немного не рассчитал скорость, так что чуть не протаранил собой не успевшую открыться дверь, пришлось активировать шаг сквозь пространство, но зато на мостике я был уже через пару минут. Всё же артиллерийский крейсер был куда компактней линкора Петр Великий.

— Капитан на мостике! — успел гаркнуть Жеглов, когда я влетел в помещение.

— Вольно. — бросил я, занимая место командира. — Держитесь в полукилометре над поверхностью моря. Щиты на максимум, боеприпасы экономить. У нас есть время до прибытия Тарана, попробуем использовать его с умом.

— Командующий первой ротой будет через полчаса. — осторожно заметил Жеглов. — Мы за это время ничего не успеем.

— Опаздывает. — поморщившись ответил я, не теряя времени настраивая энергетический контур судна под свои параметры. — А на счёт не успеем… вы будете очень удивлены, капитан. Высота пятьсот! Скорость семьдесят.

— Есть высота пятьсот! — тут же отрапортовал один из знакомых офицеров, и на душе стало теплее. Вся команда Гнева империи была мне близка, словно большая семья, с которой я рос, ведь именно так и было. Лишь пара офицеров – не из числа кадетов Суворовского училища или высшей военной академии. Но даже те – давно обстрелянные и верные воины, с которыми пройден не один десяток битв.

— Всем приготовится. — сказал я, прикрыв один глаз и активировав истинное зрение. Проводящий металл, расходящийся от капитанского кресла, стал продолжением моих меридиан, а через мгновение через них наружу вырвались потоки энергии, многократно усиленные резонансным реактором.

И внизу разверзся ледяной ад.

Четыре часа спустя, мостик Петра Великого.

— Может мы зря туда летим? — проговорил один из адьютантов Романа, и командующему ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

Тридцатикилометровый вход в залив был заткнут гигантским, ощетинившимся иглами словно ёж, айсбергом, возвышающимся на добрых десять метров над волнами. Бритвенно-острые сосульки и лезвия перекрывали выход к берегам, и нанизанные на них искаженные твари дергались в конвульсиях. А в толще льда проглядывали другие, растрескавшиеся под давлением и насквозь промороженные искаженные.

— Доклад от берегового гарнизона. — передал адъютант, и Роман кивнул, принимая его на свой терминал. — Семьдесят погибших, почти семьсот раненых, но в целом ситуация стабильная, и потерь могло быть куда больше, если бы не это… но о рыболовстве в ближайшие пару лет можно забыть.

— Как и о монстрах. — ответил Роман. — Разве что они начнут прогрызать себе дорогу сквозь лёд…

— Цесаревич пересел на крейсер Гнев империи, и вместе с тремя эскадрильями ушел в сторону немецкой границы. — продолжил адъютант.

— Продолжаем движение. — кивнул Суворов. — Не думаю, что нас оставят совсем без работы.

Глава 16

Берлин, внутренняя оборонительная линия

Гранитный канцлер с мрачной удовлетворенностью смотрел за работой своих подчиненных. Бывший орденоносец и любимец народа он попал в опалу императора, из которой его вернули только из-за неминуемой надвигающейся угрозы. А то, что вторжение неизбежно знали абсолютно все.

С самого раскрытия Польской зоны, за это злодеяние русским ещё придется ответить, они готовились к отражению атаки. Обучали добровольцев и ополчение, перестраивали машиностроительный и судостроительный комплекс, создавали новую технику и оборонительные укрепления.

А то, что во время всех этих мероприятий канцлер вновь обзавелся верными сторонниками в армии и ополчении, союзниками во флоте и доброжелателями среди крупного капитала – было лишь незаметным бонусом, который он собирался использовать, когда ситуация стабилизируется, а позиции Вильгельма будут шаткими. Никто не рассчитывал, что на резиденцию императора нападут, да ещё так нагло.

— Отступайте на юго-запад. Не дайте тварям добраться до жилых районов. — приказал Канцлер, видя, как сигналы сторожевых постов у моря начинают гаснуть один за другим. — Крепость на восток, перекрыть основные подходы у Мюггельхайма.

Личная гордость Крупа Коффа и машиностроительного конгломерата Германии, самоходная крепость двести тринадцатого моторизированного батальона — двадцати башенная мобильная платформа на шести гусеницах шириной в пять метров, и с круговым бронированием в полтора метра стали.

Медленнее черепахи. Больше средневекового замка. Опаснее линкора. Когда стало понятно, что Германия не в состоянии быстро создать достаточное количество судов, было решено кардинально изменить стратегию и сделать ставку на наземные силы. И теперь, стальная гора, стала несокрушимой твердыней, поливающей волны тварей из огнеметов, крупнокалиберных пулеметов и корабельных пушек.

Совершенно неприменимая против обычных человеческих войск она была чрезвычайно эффективна против тварей, не обладающих дальнобойной точной артиллерией. И живое море, недавно захлестнувшее передовые оборонительные позиции, обратилось полями обгорелой черной плоти.

— Триста седьмой моторизированный, прикрывайте позиции крепости с севера. Не дайте тварям обойти оборонительные рубежи. — руководил обороной канцлер, находясь на единственном оставшемся линкоре он мог точно оценить все опасности и бесстрастно вычленить наиболее важные направления.

— Четыреста девятый, отходите под здания. Седьмой полк, займите позиции на верхних этажах, стрельба по готовности. — спокойно приказал гранитный канцлер, наблюдая как в пятидесятикилометровую брешь врывается новая волна. — Крепость, продвиньтесь на сто метров вперед, встаньте на острие атаки.

— Слушаюсь, гер Кофф. — отозвался комендант мобильной крепости, и под гигантскими гусеницами один за другим скрылось несколько двухэтажных зданий. Гражданских давно должны были эвакуировать, но даже если там кто-то остался, канцлера это совершенно не волновало. В первую очередь его интересовала эффективность.

Новая волна немертвой плоти докатилась до окраин Рансдорфа, пригорода Берлина, и в тот момент, когда первые махающие щупальцами и когтистыми лапами кляксы, в сорок метров диаметром, добрались до жилой застройки, Крепость вновь открыла огонь из всех стволов.

Поток пламени встал перед врагом непреодолимой стеной, глубоко уходя по телам монстров. И