Луна в мышеловке - Грушенька Светлова

вырваться она бы не смогла при всем желании. Когда немного пришла в себя, обнаружила вдруг, что сидит у Виктора на коленях и находится в его объятьях. Одной рукой обвила его шею, другой крепко вцепилась в его футболку на плече, словно испуганный зверек, и спрятала лицо, ткнувшись носом где-то рядом с его ухом.

«Тише, тише…», – повторял он, поглаживая по волосам и спине. «Это всего лишь сон».

Сон? Лали поймала себя на том, что все еще бормотала себе под нос сквозь слезы накопившиеся по-детски наивные слова обиды и гнева, но теперь вдруг резко замолчала, осознав, что бредит наяву при постороннем человеке. Наверное, Виктор слышал, как она кричала во сне. Наверное, видел, как она металась в постели, представляя себя беспомощным и несправедливо заброшенным, обиженным ребенком. И конечно, он видел ее слезы. От острого чувства стыда внутри невыносимо пекло. Впрочем, как и всегда от его лишающей воли близости, от его дурманящего запаха, от его обжигающих прикосновений. Наверное, следовало отстраниться, но этого почему-то не хотелось, поэтому отмела прочь сомнения, стыд, обиду на него и удушающий страх и позволила себе принять его временное проявление нежности и заботы.

Когда слезы закончились, вся превратилась в клубок оголенных нервов. Отстранилась, не находя места взгляду и рукам.

– Пустите, пожалуйста, – проговорила напряженно сквозь зубы, упираясь.

Как ни странно, ее мучитель на этот раз не стал возражать и позволил выскользнуть из собственных рук. Чуть не споткнулась, пытаясь встать на ноги, неловко опираясь о его плечи и колени. Всей кожей чувствовала, как он неусыпно следит за ней, пока она ретируется куда подальше. На время спряталась в ванной, умылась холодной водой, постоянно оглядываясь на дверь. Однако, Виктор не стал нарушать ее уединения. Когда она вернулась в комнату, он стоял у одного из комодов, скрестив на груди руки, и выглядел задумчивым. Рука уже оказалась перевязанной.

Девушка осторожно прошмыгнула к ближайшему креслу, забралась на него с ногами и обняла голые колени. Так, казалось, было надежнее, особенно под его пронизывающим взглядом, от которого некуда было деться.

– Простите, что вас ранила, – пробормотала она неразборчиво, все же заметив краем глаза, что на его предплечье красовалась пропитанная кровью наскоро сделанная повязка. Только Виктора, казалось, это совершенно не волновало.

– Кто тебе снился? – не пытаясь хотя бы притвориться деликатным, задал он прямой вопрос.

Вздохнула коротко, но глубоко.

– Я не помню. – Качнула головой для убедительности, будто пытаясь отмахнуться, и поправила выбившиеся из общей буйной гривы прядки волос.

– Ты что-то кричала по-грузински. Должно быть, ругалась, – заметил строго.

– Какая вам разница? – возмущенно вскинула плечи.

– Есть разница, Лали, – отрезал в своей обычной категоричной манере. – Ты, должно быть, искренне полагаешь, что ты жертва, а я палач. Это не так. И мне не все равно, что ты чувствуешь по этому поводу.

– Ох, да? – скривилась скептически, но получилось не очень-то убедительно.

– Да, – кивнул уверенно.

– Тогда кто же мы? – неопределенно помотала головой, пожала плечами и глянула недоверчиво.

– Мы просто взяли на себя эти роли. Временно. Я уже говорил тебе, но ты мне не веришь. Это плохо. Потому что я все же предпочитаю добровольность, несмотря на те способы, которыми я пользуюсь, чтобы доставить удовольствие себе и партнерше.

– Все ваши «способы», – передразнила она, – говорят об обратном.

– Они просто вводят тебя в заблуждение. Может быть, где-то во мне сидит очень дикий и злой зверь, который периодически рвется наружу. Однако я умею держать его под контролем. И я прекрасно осознаю, что не у всех те же потребности, что и у меня.

Серьезность его интонации заставила ее на миг поднять глаза, чтобы кинуть на Виктора изучающий взгляд. Вид у него тоже был невозмутимый и уверенный. Это как всегда злило. Хотелось вывести его из себя.

– Избавьте меня, пожалуйста, от этих пошлых метафор и от своих откровений на тему собственных совершенств. Вы в курсе, что нарциссизм – психическое отклонение? Я уж молчу про садизм.

– Нарциссизм – всего лишь свойство характера, Лали. К тому же он мне совершенно не свойственен, у меня хватает и других проблем, если верить моему психотерапевту.

Несколько удивленная таким признанием, Лали вновь украдкой посмотрела на этого непонятного и непредсказуемого мужчину.

– Сомневаюсь в квалификации вашего психотерапевта. Что-то не видно результатов его трудов. Этот шарлатан, скорее всего, просто тянет с вас деньги.

Услышав очередную попытку его зацепить, Виктор скривил губы в улыбке, но в итоге все же не смог сдержать смех. Эта девочка вызывала у него странные чувства – смесь легкого раздражения, волнующего любопытства и теплоты, не говоря уже о жаре в паху и вечном стояке. Общаться с ней оказалось так же приятно, как и играть. Впрочем, сейчас он и не думал об игре. Просто позволял всему идти своим чередом.

– Ты вполне можешь сказать ему это лично при следующем осмотре, – иронично заметил он. И можешь быть с ним абсолютно искренней и ничего не бояться. Он никогда не выдает врачебных тайн, даже под пытками. Уж поверь…

– Даже не сомневаюсь, что вы пытались! – поджала губы она.

– С некоторыми людьми нет надобности проводить эксперименты. По ним и так все ясно, – возразил Виктор, ничуть не задетый ее замечанием.

– Значит, у меня накануне был ваш психотерапевт? – уточнила с сомнением.

– Да. Мы знакомы много лет. Он надежный человек.

Девушка вскинула голову, встряхнув локонами, и нахмурилась, опять недовольная чем-то.

– Не люблю психиатров, психотерапевтов, психологов… Потому что не переношу, когда роются в моей голове, – передернула плечами она после некоторого размышления.

– Я должен заботиться о твоем психическом состоянии. Мне не нравятся некоторые твои реакции, поэтому решил прибегнуть к помощи именно этого специалиста. Другие, как ты могла заметить, более отстраненные и безразличные.

– А если я откажусь?

– А ты не боишься, что таким образом причинишь себе вред и усугубишь свое состояние? Тебе снятся кошмары, ты плачешь, у тебя бывают истерики.

– Черт! Вы серьезно?! – Лали вскинулась, на этот раз уже вся полыхая от возмущения. – Вы – причина моих слез и истерик! Вы! Поэтому нечего строить из себя заботливого!

Как всегда Виктор никак не отреагировал на ее выпад. Разве что чуть вздернул левую бровь, как бы демонстрируя, что она явно переигрывает, и он не впечатлен. Подождал с минуту, пока она пришла в себя, а потом приблизился к ее креслу и протянул руку, поманив кончиками пальцев.

– Пойдем. Немного пройдемся.

– Зачем? – Вновь вся сжалась и напряглась, словно маленькая испуганная мышка.

– Хочу подарить тебе кое-что.

– Я не хочу никаких подарков от вас, –