Смерть, принесенная Золотым Дождём (СИ) - Лир Утау

Ла Раи увидел присоединённые к телу мерцающие нити. Эти нити были его судьбой и Кармой. Они разлетались во все стороны света, связывая его неизвестно с чем. Внезапно Ла Раи почувствовал, как глубоко внутри назрела сила, которая начала расползаться по этим нитям и его жизненной силе…

— Отсечение! — воскликнул скрипучий голос.

Как только прогремело это слово, мир тряхнуло, словно в него ударила молния. Ла Раи сильно затрясло. Он наблюдал, как расходящиеся от тела нити начали опадать, словно невидимый клинок принялся их перерезать. Опадение нитей вызвало цепную реакцию, отчего начали разрушаться и другие нити. Невозможно было сказать, чьи воспоминания хранили эти нити, но в эту секунду они рассыпались на куски.

Не имело значения, насколько далеко уходили нити, они всё равно рассыпались. Эффект отсечения начал распространяться по всем землям Южного Звездопада. В Пустыне Эона, за пределами золотого сияния, по-прежнему ничего не двигалось. Но тут все члены пяти племён Ворона Божества поёжились. На их лицах выступила бледность, а в глазах забытье. Любые воспоминания о Ла Раи были стёрты из их памяти, словно никогда и не существовали. У Лин, У Чэнь, У Хай и все члены пяти племён внезапно лишились всех воспоминаний о Ла Раи. Мо Ли, старый лис Ван и даже Янь Сун с эксцентриком Ли Тао задрожали, когда были уничтожены нити Кармы, связывающие с Ла Раи.

Словно на нити обрушился невидимый клинок. Когда он устремился к Чужеземному Зверю в облике человека, на его пути встала могущественная сила. Человека трясло от усилий, но в конце… клинок всё-таки опустился. Человек внезапно слабо взревел голосом попугая:

— Бессмертный клана Ван, в этот раз Лорд Пятый не забудет!

Клинок отсёк и нити Гу Ла, стерев из его памяти само существование Ла Раи. А потом эффект докатился до Долины Судьбы, но неподвижность не затронула ее. Сфера её действия ограничивалась Пустыней Эона, территорией племен Ворона Божества. В этот момент во Дворце Судьбы в позе лотоса сидел и медитировал дитя Дао по имени Ло Чун. Он задрожал и зашёлся кровавым кашлем. Когда приступ прошёл, он растерянно посмотрел вверх. Все члены церкви Золотого Света одновременно задрожали и закашлялись кровью. Они вопросительно переглядывались, чувствуя, что забыли нечто очень важное. Вот только никто не мог сказать, что именно. Невидимый клинок прокатился через всю Долину Судьбы, стирая любой намёк на само существование Ла Раи. А потом устремился на Мертвенное Плато.

В этот момент Лу Сай одной рукой держала уже надкушенный духовный фрукт, а другой прижимала к себе странного, похожего толи на собаку, толи на кота, а толи вообще на дикобраза, зверя. Она что-то говорила ему, как вдруг по ее телу прошла дрожь, а потом напал чудовищный приступ кровавого кашля. Ее лицо сделалось пепельно-серым, а сама девушка растерянно закрутила головой.

— В чём дело? — спросил стоящий неподалеку мужчина, тревожно поглядывая на нее.

— Ни в чём… Словно… я забыла о чём-то… как странно.

Эффект задел не только Лу Сай. Чжао Ван и все люди, в чьих воспоминаниях существовал образ Ла Раи, внезапно закашлялись кровью и непонимающе огляделись. В этот момент все следы существования Ла Раи в их памяти были начисто стёрты. Все связывающие их с Ла Раи нити Кармы были уничтожены. Сейчас для них больше не существовало человека по имени Ла Раи или грандмастер Золотая Орхидея.

— Проклятье, не может же он быть настолько знаменит на Мертвенном Плато? — удивлённо проскрипел древний голос. — Столько людей связаны с ним Кармой!

Теперь в голосе звучали недоверчивые нотки. Чем больше требовалось отрезать нитей, тем больше энергии потребляла магия Кармического Отсечения. Она считалась поразительной техникой, но при использовании требовалось проявлять определённую осторожность.

Кэ Цзюсы медитировала в своей пещере Бессмертного в секте Великого Мрака. День снаружи клонился к закату. Внезапно она открыла глаза и негромко вздохнула. Она вытащила из-за пазухи золотистый, металлический цветок. Когда-то его подарил ей Ла Раи и он не раз спасал ей жизнь. В этот момент по телу прошла дрожь, и она закашлялась кровью даже хуже, чем Лу Сай. Её щеки стали белее мела, а саму колотила крупная дрожь. Она чувствовала, как в памяти само существование Ла Раи задрожало и начало рассыпаться на части, словно кто-то намеренно стирал любое упоминание о нём.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет!!! — закричала она.

Она замотала головой и начала выполнять магические пассы в тщетной попытке сопротивляться. В результате лишь сильнее закашлялась кровью.

— Ла Раи… Ла Раи…

Её культивация начала быстро вращаться, пока она готовилась использовать всю силу до последней капли, чтобы дать отпор. Раскрутив культивацию, она внезапно сказала:

— Ла Раи… кто это?

Оцепенев, она отчаянно пыталась вспомнить, кто такой Ла Раи, и зачем начала вращать культивацию. Ответа не было. Она почувствовала, как сердце разбилось на мелкие кусочки, и неосознанно коснулась лица. По щекам текли слёзы.

— «Почему так больно в груди? Почему я плачу?» — спросила она себя.

Клинок продолжил свой путь по Мертвенному Плато. Когда он достиг Озера Перерождения, изнутри женский голос холодно произнёс:

— Лжебессмертный из клана Ван. Думаешь, сможешь стереть мои воспоминания? Проваливай!

— Он даже связан с этой сущностью в Озере Перерождения! — слабо пролепетал древний голос. — Чёрт! Чёрт! Кого ещё знает этот парень? Почему его Карму так сложно отсечь?!

Над Мертвенным Плато бушевала невидимая Кармическая буря. Особенно сильно — над сектой Пурпурной Луны. Каждый человек в секте дрожал и кашлял кровью. Бледная как мел Вэй Юйянь отчаянно стиснула кулаки. Почувствовав изменение воспоминаний, она горько рассмеялась. Быстро прикусив язык, она сплюнула немного крови на палец и начала писать на стене имя «Ла Раи». Но после слова «Ла»… её рука застыла. Девушка недоумённо посмотрела на руку, а потом на выведенное кровью слово.

— Зачем я это пишу?

Лунная Пилюля сидел на высокой горе и любовался далёким небом. Сложно было сказать, о чём он думал, но когда его настиг невидимый клинок, он вздохнул.

— Этот день, наконец, настал, да?..

Он горько покачал головой, но в его глазах внезапно вспыхнул яркий свет. Он поднял руку, в которой была зажата целебная пилюля. От неё исходил неимоверно древний Ци.

— «Если вы отсечёте Карму моего ученика, — мысленно произнёс он, — Тогда я ни за что не уступлю и не стану Бессмертным клана Ван!»

Он закрыл глаза, с гнетущей тоской наблюдая, как все воспоминания о Ла Раи превращаются в пепел. Пилюля в его руке обладала поразительной аурой, которая ловила превращённые в пепел воспоминания и без повреждений воссоздавала заново.

— Проклятье, это его наставник?! — в ярости пророкотал древний голос. — Жаль, моей культивации недостаточно, чтобы стереть все воспоминания без остатка!

Не далеко, в секте Пурпурной Луны, в пещере Бессмертного в позе лотоса сидела Сюй Цин. Вдруг ее глаза распахнулись и она без всякого выражения уставилась на приближающийся к ней кармический клинок. Внезапно в ее взгляде появился странный свет, в этот момент девушка будто стала совсем другим человеком.

— Карму людей в моей памяти нельзя отсечь Небесами Ван, — сказала он мягко, — Даже Ван Ли или Ла Юй это было не под силу… неужто на подобное осмелится жалкий лжебессмертный побочной ветви?

Она подняла руку над головой и резко взмахнула. С неё сорвалась капля необычного, словно осязаемого сияния, которая растаяла прямо в воздухе. Внезапно небо над Мертвенным Плато сделалось угольно-черным. Из пустоты послышался чей-то отчаянный вопль. Это кричал древний Ван Девятнадцатый.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда он завопил, все практики, кого коснулось уничтожение нитей Кармы, неожиданно вздрогнули. Нити, соединяющие их с Ла Раи, начали восстанавливаться, возвращаться из небытия. Но после своего уничтожения они теперь стали крепче и тверже прежнего.

Лицо Вэй Юйянь было белым как мел. Она открыла глаза и молча посмотрела на слово «Ла», выведенное кровью на стене. Она медленно подняла руку и дописала слово «Раи». Лунная Пилюля убрал целебную пилюлю и безмолвно направил взгляд вдаль. Но из его глаз никуда не делась решимость и твердость. Лу Сай почесала подбородок, совершенно запутавшись в происходящем. Внезапно она вздрогнул и пораженно охнула: к ней вернулись воспоминания. В голове тут же возникло лицо Ла Раи. С Чжао Ваном произошло нечто подобное, как и с остальными людьми на Мертвенном Плато. В Долине Судьбы и Пустыне Эона внезапно пришли в норму все практики, чьи нити кармы были отсечены.