Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник) - Виктор Поротников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владимир приехал с женой своей княгиней Еленой Ольгердовной. Та сразу отправилась к Евдокии с детками. Дуне даже за пялами сидеть некогда, дети один за другим, то у кого зубки режутся, то животик болит, то грудью кормит. Конечно, помощниц вокруг много, но ведь все равно мать главная. Одного приголубишь, другие на руки лезут. Старшая Соня шести лет, а тоже к матери жмется да еще и ревнует к маленьким.
Елена смотрела завистливо, своих-то нет пока. Но зависть была белая, княгиня, как и муж Владимир, относилась к великокняжьей семье по-доброму. Принялась тетешкать маленького Васю, катать его на коленках, вроде как на лошадке. Тот заливался счастливым смехом.
Эту картину и застали пришедшие на женскую половину братья. Вася, чувствуя себя уже взрослым, подтянулся, степенно приветствовал князей. Владимир обернулся к Дмитрию:
– Завтра проводы Масленицы, давай Василия возьмем с собой на гулянье?
Глянув на заблестевшие восторгом глазенки сына, князь с удовольствием кивнул:
– Возьмем.
Радости маленького княжича не было предела. Посмотреть на гулянье отправились всей семьей, но с большой горы-то вместе с дядей катался только он! Владимир вел себя как мальчишка, он кидался снежками, съезжал с высоченной горы, не боясь свернуть шею, вывалял Васю в снегу, потом лепил вместе с московскими мальчишками большущую снежную бабу, а потом жег чучело! Сам князь так не мог, несолидно все же, но хохотал вместе со всеми, ел блины, радовался солнышку и жизни.
Когда Евдокия осторожно попросила пригласить и Машу тоже, Дмитрий раскрыл на нее глаза:
– А чего ты спрашиваешь? Микола с Машей завсегда первые гости у нас! Они да вон Владимир со своей Еленой, кто еще ближе?
– Но ведь у Миколы брат?
– Микола за Ивана не в ответе, так и скажи! Я одного с другим не путаю.
И поцеловал засветившиеся радостью глаза жены. Потому на гулянье Маша с девочками стояла вместе с Евдокией и Еленой. Микола чуть помялся, потом бочком подошел к Дмитрию:
– Дмитрий Иванович, ты не подумай, Вельяминовы ни сном ни духом про Ивана не ведали. Мы своей клятвы крепко держимся.
Дмитрий широко улыбнулся давнему другу:
– Микола, а давно ли я стал для тебя Дмитрием Ивановичем? Может, и князем величать начнешь? А не лучше ли по-прежнему Митей? Про Ивана я уж Евдокии сказал: вас меж собой не путаю!
– Спасибо на добром слове!
Уже через несколько дней Дмитрий убедился в разумности братовых слов. По Москве поползло злое слово «измена»! Первыми от своего родича открестились сами Вельяминовы. Тимофей Васильевич пришел, потоптался смущенно, потом объявил общее решение боярского семейства: Ивана своим не считать, а как с его добром поступить, то княжья воля. Дмитрий чиниться не стал, забрал себе все: и Иваново, и Некоматки тоже.
Конечно, купец самое ценное загодя вывез, но и осталось немало. Цепных псов, что исходили злой слюной на любого, пришлось убить, чтоб никого не покалечили.
Семка, услышав о бегстве боярина Вельяминова, бросился искать Никиту. На дворе ему сказали, что Никита исчез вместе с Иваном Васильевичем. Парень вздохнул: ох, не доведет Никиту до добра эта дружба с денежным мешком!..
А еще он встретил ревущую ревмя дочку московского купца Антипа Широкого, что частенько тоже бывал на дворе у Ивана Вельяминова. Последний раз когда виделись, Никитка не одним Некоматом хвастался, но и этой Настей, мол, окрутил купецкую дочь, влюбилась, как кошка. На все готова. Семка тогда головой покачал:
– Да на что она тебе? Отец ни за что не выдаст за простого.
Никита довольно крутил пока не существующий ус, фыркал важно:
– А куды денется, ежели мы дите сообразим? Небось лучше за меня выдать, чем позор обнародовать?
– Недобро ты поступаешь, Никита. К чему девку позорить?
Приятель в сердцах осадил:
– Опять ты за свое! Будешь сидеть со своей честностью в дружинниках всю жизнь! А за меня мой боярин слово молвить перед купцом обещался… Кто ж перед Вельяминовым устоит?
При виде Настасьи живо вспомнился этот разговор. Сразу резануло: а вдруг уже успели согрешить?! Куда ж теперь-то деве?
Та метнулась от Семки, точно от заразного.
– Да не трусь, я был приятелем Никиты!
Девушка подняла красивые, чуть с поволокой глаза, с надеждой спросила:
– Где он, не ведаешь? Хоть бы весточку оставил, я бы пешей за ним ушла…
– Не знаю, он и мне ничего не сказал, как всем. – Что-то в бледности Настасьи насторожило Семку, решился-таки спросить: – Да ты не… того?
Девушка залилась слезами:
– Тятя из дому гонит, говорит, чтоб без непутевого не возвращалась! А куда ж мне теперь, если он ушел?..
На миг Семка замер. Что он мог? Объявить дите своим? Но тогда неприятностей не миновать от всех, да и не хотелось ему брать на себя чужой грех, и Настасья хотя и красива, да не по нему. Вдруг он схватил девушку за руку и решительно потащил за собой.
– Куда?! – уперлась та.
– Пойдем, я тебя к хорошим людям отведу, не обидят.
Он привел купеческую дочь на двор к Миколе Васильевичу, а вот как сказать о ней, и не знал. Пока вел, казалось все просто, а потом задумался. Хорошо, что почти сразу попались на глаза Марии Дмитриевне.
– Ты чего девку мучаешь?!
Настя и впрямь упиралась, не желая идти на чужой двор. Семен, не выпуская ее запястья из своих пальцев, подтащил к хозяйке:
– Да беда у нее, отец из дома выгнал!
– За что?!
Семен заерзал:
– Она слюбилась с… с моим приятелем Никитой, а теперь домой никак.
– А чего ты с ней возишься, а не Никита?
Глаза боярыни смотрели строго, она шалав ой как не любила. А сама девушка стояла, низко опустив голову и заливаясь слезами.
– Никита с Иваном Васильевичем утек, а ее вон брюхатой оставил…
Сказал вроде тихо, но дурное разносится мигом, сразу несколько любопытных голов повернулись в их сторону. Мария Дмитриевна и вовсе нахмурилась, махнула рукой:
– А ну пойдем! Не на дворе же речи вести!
Семен выпустил руку Насти, кивнув:
– Иди с боярыней.
Так на дворе у Миколы Васильевича и Марии Дмитриевны появилась новая жительница. Купец принять беспутную дочь домой не захотел, твердо ответил, что, когда нагуливала, его не спрашивала, так пусть теперь сама и расхлебывает. Микола Вельяминов строго напомнил Семке:
– Вишь, твердил же тебе, что ничего путного в этом приятеле нет!
И вдруг еще одна новость! От нужных людей из Твери примчался человек с вестью, что беглые Иван Васильич Вельяминов и купец Некомат-брех спешно отбыли к Мамаю! Дмитрий порадовался, что брат не успел уехать к себе в Серпухов.
Владимир, услышав новость, нахмурился, потом тряхнул головой:
– Давай, Митя, собирать князей!
Снова собрались князья в Переяславле, на сей раз не было ни митрополита Алексия, ни Сергия, ни жен с детьми. Зато была всеобщая поддержка московскому князю. И твердое решение: если Сурожанин купит ярлык для Михаила Александровича, то не подчиниться и самого Тверского князя крепко наказать, что супротив своего же крестоцелования идет!
Дмитрий Иванович смотрел на решительные лица и думал о том, сколь сильны князья, если вместе.
Но оказалось, что это не все неприятности. Мрачней других выглядел нижегородский князь Дмитрий Константинович. Оказалось, его сын Василий Кирдяпа вместе с попом Дионисием натворили таких дел! Как теперь расхлебать – неизвестно.
Еще в прошлом году в Нижний Новгород вдруг приехал с сотней воинов ордынский посол Сарай-ака. Ладно бы просто дань собрать или за подарками, так ордынцы вдруг начали насильничать в городе. Открытый грабеж и даже разбой вызвали у нижегородцев возмущение. Верно, времена уже не те, чтобы спуск давать даже послам.
Масла в огонь подлил Дионисий, недаром его еще хан Узбек звал «сумасшедшим попом Денисом». Новгородцы принялись ловить басурманов и бить их без разбора. Сарай-аке с немногими удалось укрыться во дворе самого князя Дмитрия Константиновича. Что делать с провинившимся послом и его воинами, нижегородский князь не знал, а потому во время предыдущей встречи молчал.
Помня о том, что за послом стоит сам Мамай, Дмитрий Константинович скрепя зубы все же обращался с Сарай-акой как с гостем, даже луки со стрелами не отобрал. Выходить за пределы двора тот не торопился и сам, опасаясь мести ограбленных горожан. Но пока отец встречался с остальными князьями в Переяславле, Василий Кирдяпа разрешил этот вопрос очень просто. Он распорядился развести Сарайку с его подручными по разным местам, еще и разоружив.
О последующем Дмитрий Константинович рассказывал с легким ужасом. Посол, почуяв беду и не веря Василию ни в чем, собрал своих и бросился на прорыв вон из города. Не успев вырваться, они на одной из улиц столкнулись с толпой, ведомой Дионисием. Короткая стычка привела к тому, что ордынцев перебили всех. Правда, сам Сарайка успел даже выстрелить в Дионисия. Но стрела прошла насквозь широкую рясу попа, не задев его тощее тело.