Джироламо Кардано. Гений времени и места - Рафаил Самойлович Гутер

время бури, и гибнут в эпохи великих бедствий, лишенные покровительства лучших государей, слишком занятых в такие времена общественными и своими личными несчастьями; напротив того, злонамеренные и клеветники как раз пользуются такими временами, когда они могут больше всего надеяться на успех». Кардано отмечал, что когда государство «терпит бедствия и рискует крушением от плохих и извращенных законов. стараться противиться. порядку вещей чрезвычайно трудно, крайне тревожно и, главным образом, безрассудно; не менее трудно, а также и опасно стараться избежать последствий этого порядка, ибо и владения, и деньги отдельных людей одинаково подвергаются риску при общественных бедствиях».

Кардано остро ощущал необходимость в переделке существующего права, юридической практики и налоговой системы. Программа, которую он наметил в «Похвале Нерону», не предполагала радикальных перемен, а лишь умеренную юридическую и социальную реорганизацию.

В трех пунктах Кардано определял задачи, которые должно решать «хорошее» правительство («покровительствовать несчастным перед сильными. справедливо служить законам, как предписано. также помогать полезному и честному»).

По первому пункту он отмечал, что законы не должны покровительствовать сильным мира сего, которые и так не имеют необходимости в защите, а должны «поднимать слабых, поддерживать несчастных». По второму пункту, как человек, «не чуждый несчастьям», он заявлял, что судья, который слепо подчиняется тому, что сказано в законе, не справедлив, а жесток. Действительная справедливость, полностью совпадающая с беспристрастием, восходит к законодательному духу, который рассматривает не только сам факт, но причины содеянного, характеристики как самого виновного, так и тех, кто его окружает. Справедливый судья – это тот, кто склоняется к более мягким приговорам ради пользы для виновных и общества, тот, кто принимает во внимание невзгоды, несправедливость, вызывавшие страдание и озлобление виновного, его моральные качества, степень раскаяния: «В некоторых случаях наказание служит худшим примером для других преступников, чем помилование, в особенности, если жестокость не связана с объективной необходимостью, а служит лишь субъективным удовлетворением пострадавшей стороны». «У осужденного могут быть малые дети или престарелые родители, о судьбе которых он обязан заботиться, – добавлял Кардано, – приговоренный к казни может быть представителем знатного рода, и на нем этот род оборвется».

А вот высказывания Кардано о налогах: «Некоторые говорят, что тяготы распределяются неравномерно, и желают, чтобы распределение налогов производилось подушно. Нерона и в самом деле следовало бы признать алчным, если справедливо распределять налоги не по размеру имущества, а по количеству душ. Но не стыдно ли тебе, бесчестный, сбрасывать с себя тяжесть налога в два золотых и налагать эту беду на несчастную вдову-ткачиху или на носильщика, которые, работая в одиночку, содержат по четверо или пятеро детей? Тот, кто грабит богатого, творит зло, если он действительно грабит, однако он отнимает лишь богатство; тот же, кто грабит бедняка, который и так ничего не имеет, до того несправедлив, что вместе с имуществом лишает жизни и его самого, и его детей».

Такова социальная программа Миланца, которую современный исследователь его творчества Антонио Корсано причислил к утопиям, чтобы подчеркнуть невозможность ее реализации в XVI веке.

Воззрения Кардано на государственное устройство, как уже отмечалось, не всегда совпадали со взглядами Никколо Макиавелли. Более того, в ряде случаев они были им прямо противоположны. Кардано ценил правителя не только по умению утвердить свою силу и власть, но, прежде всего, по тому, как он осуществляет защиту прав униженных и оскорбленных. Идеал правителя для Макиавелли – это человек, который устанавливает сильную власть в стране, не обращая внимания на любовь или ненависть к нему народа, прибегая при этом к любой подлости и вероломству. Идеал же правителя для Кардано – это человек, который «устанавливает и охраняет справедливость, заботится о добрых, возвышает несчастных, поощряет добродетель и делает лучшими своих близких».

Итак, сильная монархия как орган защиты права. Это основное положение Миланца, которое в следующем, XVII веке, получило свое развитие в теории «естественного права» Гуго Гроция (1583–1645) и Томаса Гоббса (1588–1679). Так, гоббсовский Левиафан – символ государства – «является лишь искусственным человеком, хотя и более крупным по размерам, чем естественный человек, для охраны и защиты которого он создан».

Конечно, Кардано, как, впрочем, и теоретики «естественного права», рассматривал проблему человека в отрыве от реальной общественной практики, изолированно от конкретно-исторических социальных связей и отношений, в которых он существовал и действовал. Для Кардано человек – отнюдь не «совокупность общественных отношений». Но своим ясным пониманием угнетенного и униженного положения народных масс перед несправедливыми налоговой и юридической системами он стоит выше мыслителей Реформации, которые не пошли дальше умеренного покровительства беднякам. Можно сказать, что здесь он приближался к идеям эпохи Просвещения, предвещавшим появление буржуазного правового государства.

Взгляд на религию

Отношение Кардано к религии неоднозначно. В повседневной жизни он был верным сыном Римской церкви, пользовался покровительством ее выдающихся деятелей и утверждал, что Бог – первопричина, первоисточник всего существующего в мире; он отказался служить королю-лютеранину и не признал другого короля-еретика «защитником веры»; он утверждал: «Я строго соблюдал предписания религии и почитал Бога». При этом в его сочинениях можно найти множество мыслей о религии, далеких от ортодоксальности и даже богохульных. Именно поэтому ряд писателей XVII и XVIII веков, особенно те, которые имели духовный сан, называли Миланца еретиком и атеистом. И у них были на то основания.

Вслед за Пьетро Помпонацци Кардано объяснял возникновение, расцвет и упадок религий исключительно влиянием небесных тел. Характер религии – по Кардано – определяется соединением планет в момент ее рождения, и циклы небесных тел, вызвавших появление религии, будут также и ее циклами. «Законы религий проистекают от бога, но их образ действия зависит от их планет и звезд. Иудейская религия зависит от Сатурна или от его звезды, или, скорее, от них обоих. Христианская религия находится под влиянием Юпитера и Меркурия, религия Магомета. под влиянием Солнца и Марса. идолопоклонство управляется Луной и Марсом. Иудейская религия родилась на Востоке, так как там Сатурн господин, магометанство – на Западе, так как там доминирует Марс. Юпитер властвует на Севере, и поэтому христианская религия обосновалась в этой части мира…»

Ставя христианскую религию наравне с другими, Кардано писал: «Разнообразие нужно для красоты, поскольку все, что красиво, разнообразно. Поэтому Бог в разное время дает разные религии, знаки, силы и чудеса. Как разные князья обладают собственными знаменами, так и разные религии обладают своими обрядами, церемониями, знаками. Прежде крест был карой для преступника и пользовался большим презрением, чем позорный столб; у нас же крест –