Холодная ночь - Клаудия Грэй

Но Лукас был полон решимости работать и дальше, взять на себя все заботы, и за это я любила его еще сильнее.

— Только неделю, — сказала я. Этого наверняка должно хватить, чтобы поправиться.

— Пусть будет полторы. Ты же не захочешь выходить на работу в следующий понедельник, так?

Мой день рождения. Восемнадцать лет. Поверить не могу — я забыла, а Лукас помнит все за нас обоих!

Всю следующую неделю я провела в праздности. То есть дел-то хватало: помыть посуду, собрать грязную одежду, чтобы в выходные отнести ее в прачечную, и все такое. Но большую часть дня, пока Лукас работал в гараже, я сидела дома одна и бездельничала. Мне казалось, что наступили летние каникулы. Я относилась к этому спокойно, как мы с Лукасом и договорились. Иногда выходила погулять, но чаще смотрела фильмы, читала книги, оставленные Виком, и много спала. Прошло четыре дня без приступов головокружения, и я решила, что больше волноваться не о чем.

Но на пятый день, когда я в очередной раз задремала, я снова увидела сон.

— Эти сны что-нибудь означают? — спросила я. Девушка-призрак улыбнулась:

— Наконец-то до тебя начало доходить, да?

Мы стояли на крыше академии «Вечная ночь». Утро было ранним, туманным и холодным, и я знала, что мы тут не одни, хотя видела только призрак. Небо над головой было молочно-серым, как и туман внизу; единственной материальной вещью во всем мире казалась школа, мрачно выступающая из тумана. Вокруг нас скалились горгульи.

— Значит, ты по-настоящему разговариваешь со мной, — сказала я, — в моих снах.

Она покачала головой:

— Скоро мы снова встретимся. Впрочем, пока я об этом ничего не знаю.

— То есть как это?

— Я не предсказываю будущее, — ответил призрак. — Это ты его видишь, а не я.

Я могу предсказывать будущее? Вряд ли, если вспомнить, со сколькими неприятными сюрпризами мне уже довелось столкнуться.

— Я думаю, это просто сны, и мне незачем обращать на них внимание.

Она взмыла вверх, и я решила, что она хочет бросить меня, но я тут же воспарила вслед за ней. Под моими ногами больше не было крыши, но это не имело никакого значения.

Девушка-призрак посмотрела на меня. Ее лицо было невыразимо печальным.

— Очень скоро тебе придется признать правду, Бьянка. Ложь больше не сможет тебя защитить.

Она поднималась вверх быстрее меня. Я попыталась догнать ее, но тщетно.

— Погоди! — закричала я. — Погоди!

Я проснулась, но в первый раз после сна с призраком не испытывала никакого страха. Скорее, я чувствовала себя намного спокойнее, чем раньше.

Видеть будущее… ну, я совершенно точно не телепат и не экстрасенс. Но некоторые из этих снов уже вроде как сбылись: черные цветы, оказавшиеся позднее брошью, купленной мне Лукасом, или Черити, которая помогла поджечь академию «Вечная ночь». Нужно будет хорошенько подумать об этом позже, серьезно задаться вопросом: что пытаются подсказать мне сны.

Но больше всего меня волновали последние слова призрака: «Ложь больше не сможет тебя защитить».

— Я чувствую себя такой дурой с этой повязкой на глазах, — сказала я. — Наверное, все в автобусе смотрят на нас как на сумасшедших?

И попыталась стянуть с глаз шарф, но Лукас игриво поймал мои руки и не позволил мне этого сделать.

— Не хочу я никаких сюрпризов! — Я возражала только для того, чтобы он продолжал настаивать. Честно говоря, я была просто в восторге оттого, что Лукас придумал на мой день рождения что-то особенное.

— Мы уже почти на месте, — произнес он. — Держись крепче.

Наконец-то мы доехали до нужной остановки. Лукас осторожно вывел меня из автобуса. Яркий солнечный свет пробивался сквозь шарф, окрашивая все вокруг в нежно-бирюзовый цвет. Я подумала, что он всегда будет напоминать мне об этом дне.

— Готова?

Лукас начал развязывать узел у меня на затылке. От нетерпения я подпрыгивала на месте. Наконец шарф упал. Мы стояли перед музеем… нет, не просто музеем.

— Институт Франклина, — медленно произнесла я. — Планетарий!

Лукас улыбнулся:

— Я подумал, что тебе понравится.

— Я в восторге!

Мой телескоп пропал во время пожара в школе, а переезжая из города в город, я много месяцев не имела возможности посмотреть на звезды, и мне этого отчаянно не хватало. В общем, это был лучший подарок на свете, и я ужасно радовалась, что Лукас об этом подумал.

Мы вошли и немного побродили внутри, дожидаясь следующего представления, пролезли сквозь гигантскую модель человеческого сердца, стучавшего так громко, что мы расхохотались. Но когда мы вошли в сам планетарий, это было не сравнимо ни с чем.

Я обожаю планетарии. Они большие и прохладные, с куполообразными потолками, и напоминают мне о существовании чего-то по-настоящему бесконечного, по-настоящему прекрасного. Я всегда предполагала, что так чувствуют себя верующие в церкви.

Мы с Лукасом сели. Я только хотела указать ему на смешную футболку в толпе, как он произнес:

— Лучше сделать это сейчас, пока не выключили свет.

— Сделать что?

Он вытащил из кармана красивый браслет из красных кораллов. Я уставилась на него, а Лукас сказал:

— Тебе нравится? Я не знал, что именно тебе подарить, поэтому решил купить что-нибудь похожее на ту брошь.

— Он потрясающий! — Резьба на браслете была еще более изящной, чем на моей гагатовой броши. На серебряных звеньях, соединяющих коралловые овалы, колыхались китайские драконы. Мне ужасно хотелось нацепить его на руку, но я не могла не сказать: — Слушай, Лукас, я от него в восторге, но…

— Даже слышать не хочу про деньги, — отрезал Лукас. Я верну ребятам все до последнего цента, и плевать, сколько времени это займет. Ты моя девушка, и это подарок тебе на день рождения. Ты его заслужила.

Снова его гордыня, но не только она. Я больше не могла спорить, просто крепко обняла его. Он надел браслет мне на запястье.

— Ну вот. — Голос его звучал хрипло. — С днем рождения.

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Свет погас, в «небе» над головой вспыхнули тысячи звезд. Мы откинулись на спинки сидений, Лукас крепко сжал мою руку, а лектор начал рассказывать о сверхновых звездах. Кораллы и серебро обвивали мое запястье, тяжелые и прохладные. Мне уже казалось, что это не просто вещь, которой я владею, а часть меня. Талисман. Связующее звено между мной и Лукасом, такое же как брошь.

«Он хочет обо мне заботиться, — думала я. — Он хочет оберегать меня любой ценой».