Бесовская банда - Сергей Иванович Зверев

дальней родни, из села Булыгино два года назад. Там была какая-то темная история. У него пропала жена. Поговаривали, что это он ее пристукнул. Но он все отрицал, утверждая, что жена просто сбежала от него. Тело не нашли, никаких доказательств преступного деяния не было. Так что все сошло ему с рук.

Местным известен он был своим дурным нравом. Но последнее время особого беспокойства соседям не доставлял. Немного остепенился и затих. С топором ни за кем не бегает, не ворует – и ладно. А что у него в доме творится и чем на жизнь зарабатывает – так это его личное дело.

Еще стало известно, что жил скорняк одно время с сожительницей по имени Васса. Потом она куда-то пропала. Куда? Апухтин сделал в уме отметочку – с этим тоже будем разбираться. Теперь у фигуранта другая сожительница – Катерина. Еще в его дом постоянно захаживают какие-то люди. По описаниям один весьма похож на Бекетова. Еще какие-то бродяги, пара женщин. Хозяин часто отлучается из дому. Порой, после нескольких дней отсутствия, возвращается с какими-то объемными мешками.

– Ну что, – сказал Васильев на совещании. – Поздравляю, друзья. Это они.

– Сомнений нет, – кивнул заметно повеселевший Апухтин.

Душа его сейчас пела. Выстраданное дело близилось к закономерной развязке.

Плохо, что сейчас на месте Шкурника не было. И еще хуже, что скорее всего он пошел с подельниками на очередное разбойное дело. Значит, опять кого-то убьют. Опять кто-то осиротеет. Опять будут слезы и горе.

За домом установили аккуратное наблюдение. Вообще, организовать наблюдение в таких небольших городах чревато тем, что наблюдатели засыпятся и встревожат объект. Это не Москва и даже не Ростов, где толпы народа и всегда можно укрыться. Но начальник армавирского розыска заверил, что его ребята на таких делах собаку съели и никто не всполошится. Так что теперь дом держат под контролем плотно, ни одна крыса туда незамеченной не проскольз-нет.

– Итак, тянуть резину смысла нет, – сказал Васильев. – Надо шайку брать как можно быстрее. Пока они новых дел не наворотили.

– Согласен, – кивнул Апухтин. – Как Шкурник появится, так его и задерживаем.

– Вот только один вопрос возникает. Где живет Бекетов, мы не знаем, – продолжил Васильев. – Можно установить наблюдение и подождать, пока они все вместе соберутся.

Апухтин с сомнением покачал головой:

– А если они год не соберутся? Или хотя бы месяц? А наше наблюдение рано или поздно расшифруется, как бы оно хорошо ни было.

– Не расшифруется! – заверил Далакян.

– Да ладно, Нарек, – отмахнулся Васильев. – Ты пока не волшебник. И рисковать мы не можем. Берем Шкурника. А где Бекетов – это нам задержанный поведает. Сдюжим!

– Эх, побыстрее бы, – вздохнул Апухтин.

– Главное, чтобы надежно, – поправил Васильев.

Всей оперативной группе хотелось быстрой развязки. Слишком долго и напряженно шло это дело. Но был риск на последней стадии наломать дров. Вообще, реализация дела – вещь непредсказуемая. И все присутствующие это отлично знали. Так что финишная эйфория была сопряжена с грузом повышенной ответственности и с литой тяжестью ожидания…

Глава 35

1932 год

Шкурник с сожительницей появились через день. Прибыли они утром пешком, с объемными, плотно набитыми мешками. И затихарились дома, как мышки – не видать их и не слыхать. Об этом штаб сразу же уведомило наружное наблюдение.

– Отдыхают после трудов праведных, – кивнул Васильев, стоя у окна кабинета начальника уголовного розыска и глядя на армавирскую суету за окном.

– Интересно, сколько они еще народа накрошили, – поморщился Далакян.

– Пошли, что ли, в гости к ним заглянем, – предложил Васильев. – Там и спросим.

Присутствовавший в кабинете Апухтин едва сдержался, чтобы азартно не потереть руки. Солидно надо выглядеть. Он же не мальчишка какой.

Единственная в отделении машина – грузовик «АМО» – заглохла еще вчера и отказывалась вести с водителем конструктивный диалог. Так что собравшейся группе захвата, состоявшей из Васильева, Далакяна, двух местных оперативников и Щербакова, пришлось топать на задержание пешком. Но это не страшно, поскольку идти до цели было где-то с полчаса. Вряд ли за это время фигуранты подадутся в бега.

– Ты вперед не лезь, – напутствовал по дороге Васильев Апухтина. – Только суету наведешь. А толку с твоих гимнастических упражнений ноль.

Молодой сотрудник решил было обидеться, но вынужден был признать обоснованность оценки своей боевой значимости. Конечно, с Васильевым да и с местными ушлыми оперативниками в деле силового задержания ему не тягаться. Прокурор и есть прокурор – его дело в стороне с папочкой постоять, а потом процессуальные документы составить. Чернильница такая на ножках.

Наконец, впереди показался воткнувшийся как-то нагло поперек улицы покосившийся деревянный домишко в три окошка с небольшим огородом и сараем.

Сотрудники осторожно окружили дом, отрезая все пути к отступлению. Проверили оружие. И рванули на штурм.

Кто-то вломился в калитку. Кто-то резво перемахнул через местами покосившийся и готовый лечь на землю забор. Васильев поднялся на крыльцо и, примерившись, молодецким ударом ноги высадил дверь. Сотрудники ворвались в помещение с криком:

– Угрозыск! Оставаться на местах! Руки поднять!

И тут все пошло криво и не по задуманному. Шкурник и его сожительница вовсе не спали, а чаевничали в полуодетом виде. Завидев незваных гостей, бандит вскочил и яростно уставился на них.

Оперативники навалились на него, пытаясь заломить руки за спину. Но он молодецки повел плечами, и нападавшие как куклы разлетелись в стороны. Очень уж здоров он был.

Раскидав противников, Шкурник ударом ноги опрокинул стол, так что медный самовар покатился по полу, разбрызгивая кипяток. А сам ринулся напролом с трубным ревом взбешенного слона: «Зашибу-у-у!»

Разогнался он, как маневровый паровоз, и были шансы, что он снесет все преграды на своем пути и вырвется на оперативный простор.

Тут Васильев выстрелил вверх. Пуля нагана калибром 7,62 миллиметра впилась в низкий дощатый потолок.

– Стоять! Застрелю! – рыкнул начальник краевого уголовного розыска.

При этом на успех он не сильно надеялся и уже прикидывал, стрелять ли дальше по ногам, а это не факт – что остановишь. Или лупить сразу в голову – оно, конечно, эффективнее. Но кто тогда Бекетова сдаст?

Но произошло поразительное. После выстрела Шкурник замер на полушаге. А потом тяжело рухнул всей своей тушей на колени, съежился. Прикрыл голову руками и жалобно застонал на глазах у изумленных таким поворотом сотрудников.

Как потом поведал Шкурник, он до паники и полной потери воли боялся огнестрельного оружия. Ему было пятнадцать лет, когда около рынка в Краснодаре цыганка нагадала, что погибнет он от пули. И эта мысль тогда настолько глубоко засела в нем, что,