Избранное - Александр Кушнер

Александр Кушнер. Канва.

Ленинградское Отделение,

"Советский Писатель", 1981.

* * *

Там, где на дне лежит улитка,

Как оркестровая труба,

Где пескари шныряют прытко

И ждет их страшная судьба

В лице неумолимой щуки,-

Там нимфы нежные живут,

И к нам протягивают руки,

И слабым голосом зовут.

У них особые подвиды:

В ручьях красуются наяды,

Среди густых дерев - дриады,

И в море синем - нереиды.

Их путать так же неприлично,

Как, скажем, лютик водяной,

И африканский, необычный,

И ядовитый луговой.

Отнюдь не праздное всезнайство!

Поэт, усилий не жалей,

Не запускай свое хозяйство

И будь подробен, как Линней.

1962

Александр Кушнер. Канва.

Ленинградское Отделение,

"Советский Писатель", 1981.

ГРАФИН

Вода в графине - чудо из чудес,

Прозрачный шар, задержанный в паденье!

Откуда он? Как очутился здесь,

На столике, в огромном учрежденье?

Какие предрассветные сады

Забыли мы и помним до сих пор мы?

И счастлив я способностью воды

Покорно повторять чужие формы.

А сам графин плывет из пустоты,

Как призрак льдин, растаявших однажды,

Как воплощенье горестной мечты

Несчастных тех, что умерли от жажды.

Что делать мне?

          Отпить один глоток,

Подняв стакан? И чувствовать при этом,

Как подступает к сердцу холодок

Невыносимой жалости к предметам?

Когда сотрудница заговорит со мной,

Вздохну, но это не ее заслуга.

Разделены невидимой стеной,

Вода и воздух смотрят друг на друга...

1962

Александр Кушнер. Канва.

Ленинградское Отделение,

"Советский Писатель", 1981.

* * *

Когда я мрачен или весел,

Я ничего не напишу.

Своим душевным равновесьем,

Признаться стыдно, дорожу.

Пускай, кто думает иначе,

К столу бежит, а не идет,

И там безумствует, и плачет,

И на себе рубашку рвет.

А я домой с вечерних улиц

Не тороплюсь, не тороплюсь.

Уравновешенный безумец,

Того мгновения дождусь,

Когда большие гири горя,

Тоски и тяжести земной,

С моей душой уже не споря,

Замрут на линии одной.

1962

Александр Кушнер. Канва.

Ленинградское Отделение,

"Советский Писатель", 1981.

* * *

Звезда над кронами дерев

Сгорит, чуть-чуть не долетев.

И ветер дует... Но не так,

Чтоб ели рухнули в овраг.

И ливень хлещет по лесам,

Но, просветлев, стихает сам.

Кто, кто так держит мир в узде,

Что может птенчик спать в гнезде?

1966

Александр Кушнер. Канва.

Ленинградское Отделение,

"Советский Писатель", 1981.

СТАРИК

Кто тише старика,

Попавшего в больницу,

В окно издалека

Глядящего на птицу?

Кусты ему видны,

Прижатые к киоску.

Висят на нем штаны

Больничные в полоску.

Бухгалтером он был

Иль стекла мазал мелом?

Уж он и сам забыл,

Каким был занят делом.

Сражался в домино

Иль мастерил динамик?

Теперь ему одно

Окно, как в детстве пряник.

И дальний клен ему

Весь виден, до прожилок,

Быть может, потому,

Что дышит смерть в затылок.

Вдруг подведут черту

Под ним, как пишут смету,

И он уже - по ту,

А дерево - по эту!

1966

Александр Кушнер. Канва.

Ленинградское Отделение,

"Советский Писатель", 1981.

ШАШКИ

Я представляю все замашки

Тех двух за шахматной доской.

Один сказал: "Сыграем в шашки?

Вы легче справитесь с тоской".

Другой сказал: "К чему поблажки?

Вам не понять моей тоски.

Но если вам угодно в шашки,

То согласитесь в поддавки".

Ах, как легко они играли!

Как не жалели ничего!

Как будто по лесу плутали

Вдали от дома своего.

Что шашки? Взглядом умиленным

Свою скрепляли доброту,

Под стать уступчивым влюбленным,

Что в том же прятались саду.

И в споре двух великодуший

Тот, кто скорее уступал,

Себе, казалось, делал хуже,

Но, как ни странно, побеждал.

1966

Александр Кушнер. Канва.

Ленинградское Отделение,

"Советский Писатель", 1981.

* * *

Эти сны роковые - вранье!

А рассказчикам нету прощенья,

Потому что простое житье

Безутешней любого смещенья.

Ты увидел, когда ты уснул,

Весла в лодке и камень на шее,

А к постели придвинутый стул

Был печальней в сто раз и страшнее.

По тому, как он косо стоял,-

Ты б заплакал, когда б ты увидел,-

Ты бы вспомнил, как смертно скучал

И как друг тебя горько обидел.

И зачем - непонятно - кричать

В этих снах, под машины ложиться,

Если можно проснуться опять -

И опять это все повторится.

1966

Александр Кушнер. Канва.

Ленинградское Отделение,

"Советский Писатель", 1981.

* * *

Бог семейных удовольствий,

Мирных сценок и торжеств,

Ты, как сторож в садоводстве,

Стар и добр среди божеств.

Поручил ты мне младенца,

Подарил ты мне жену,

Стол, и стул, и полотенце,

И ночную тишину.

Но голландского покроя

Мастерство и благодать

Не дают тебе покоя

И мешают рисовать.

Так как знаем деньгам цену,

Ты рисуешь нас в трудах,

А в уме лелеешь сцену

В развлеченьях и цветах.

Ты бокал суешь мне в руку,

Ты на стол швыряешь дичь

И сажаешь нас по кругу,

И не можешь нас постичь!

Мы и впрямь к столу присядем,

Лишь тебя не убедим,

Тихо мальчика погладим,

Друг на друга поглядим.

1966

Александр Кушнер. Канва.

Ленинградское Отделение,

"Советский Писатель", 1981.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Чтоб двадцать семь свечей зажечь

С одной горящей спички,

Пришлось тому, кто начал речь,

Обжечься с непривычки.

Лихие спорщики и те

Следили, взяв конфету,

Как постепенно в темноте

Свет прибавлялся к свету.

Тянулся нож во мгле к лучу,

И грань стекла светилась,

И тьмы на каждую свечу

Все меньше приходилось.

И думал я, что жизнь и свет -

Одно, что мы с годами

Должны светлеть, а тьма на нет

Должна сходить пред нами.

Сидели мы плечо к плечу,

Казалось, думал каждый

О том, кто первую свечу

В нас засветил однажды.

Горело мало, что ли, свеч,

Туман сильней клубился,

Что он еще одну зажечь

Решил - и ты родился.

И что-то выхватил из мглы:

Футляр от скрипки, скрипку,

Бутыль, коробку пастилы,

А может быть, улыбку.

1966

Александр Кушнер. Канва.

Ленинградское Отделение,

"Советский Писатель", 1981.

ВЕЛОСИПЕДНЫЕ ПРОГУЛКИ

Велосипедные прогулки!

Шмели и пекло на проселке.

И солнце, яркое на втулке,

Подслеповатое - на елке.

И свист, и скрип, и скрежетанье

Из всех кустов, со всех травинок,

Колес приятное мельканье

И блеск от крылышек и спинок.

Какой высокий зной палящий!

Как этот полдень долго длится!

И свет, и мгла, и тени в чаще,

И даль, и не с кем поделиться.

Есть наслаждение дорогой

Еще в том смысле, самом узком,

Что связан с пылью, и морокой,

И каждым склоном, каждым спуском.

Кто с сатаной по переулку