Искатель, 1999 №7 - Олег Суворов

эротические темы, а то все эти телефонные службы такие дорогие»; иногда начинали вежливо интересоваться ее темпераментом и тем, какого рода «интеллектуальный секс» ей нравится. Иные были весьма развязны и громко похвалялись размером своего «сексуального интеллекта», другие, напротив, оказывались весьма застенчивыми и, произнеся «добрый вечер», робко умолкали, так что Елене Борисовне порой даже приходилось задавать наводящие вопросы. Благодаря таким вопросам она выяснила удивительную вещь — самыми одинокими мужчинами оказались повара. Видимо, они подходили к браку с более утонченными запросами, чем остальные представители мужского пола, остро нуждающиеся в том, чтобы им кто-то готовил.

Наконец, четвертую и самую малочисленную категорию составляли так называемые «нормальные люди». Лишь где-то в конце второго дня ей позвонил первый интеллигентный человек, который вежливо представился, рассказал о себе и попросил свидания. Елена Борисовна, увлеченная борьбой с первыми тремя категориями, несколько растерялась и сказала, что подумает. А действительно, почему бы и нет? Но тогда получится, что она собирается изменить своему дорогому Федору? Ну и что — он-то ей изменяет! А что, если заставить его ревновать?

Короче, на следующий день она позвонила Родионову, честно рассказала ему о «какой-то странной ошибке» и попросила совета. К ее изрядной досаде, Федор отнесся ко всему этому крайне спокойно и даже сказал, что «раз уж так получилось, то почему бы и не попробовать?» — он, дескать, ничего не имеет против. После этого Елена Борисовна мгновенно рассвирепела, обозвала своего возлюбленного «старым пропойцей» и решила, что обязательно познакомится с первым же интеллигентным человеком, который ей теперь позвонит.

Случай не замедлил представиться, и уже на следующее утро ее ждал новый звонок. О, это был совершенно роскошный мужской баритон, от которого она невольно разомлела. Собеседник называл ее «сударыней», делал самые изысканные комплименты ее голосу и манерам, уверял, что «всю жизнь мечтал познакомиться с такой обаятельной женщиной»; а, когда они уже договорились о встрече, описал себя так, что Елена Борисовна поневоле затрепетала и бросилась собираться. По счастливому совпадению ее абонент жил неподалеку, так что они договорились встретиться спустя час на знакомой им обоим автобусной остановке.

Нарядившись так, словно от этого свидания зависело ее будущее, Елена Борисовна явилась на остановку, опоздав — как и полагается порядочной женщине — ровно на десять минут. Однако никого еще не было, не считая двух старушек и потрепанного невысокого мужичонки в старом вельветовом пиджаке и нелепо повязанном галстуке. «Стройный и симпатичный» незнакомец явно заставлял себя ждать — и это ее слегка раздосадовало. Ну, может быть, обладатель этого изумительного баритона задержался лишь потому, что решил преподнести ей букет самых роскошных роз и сейчас подъедет на такси?

— А… гм, это, вы не скажете, который час?

Елена Борисовна небрежно оглянулась на топтавшегося мужичка и бросила через плечо:

— Десять минут второго.

— Спасибо… а это… того…

— Извините, но я жду, — холодно отрезала она, но не успела отвернуться, как обомлела от ужаса, услышав свое имя.

— Это, как его… Елена Борисовна это вы?

Несколько секунд она пристально рассматривала этого морщинистого мужичка самого неопределенного возраста. Да нет же — он на целую голову ее ниже и, кроме того, это явно не тот голос! А может, ее незнакомец не смог прийти и прислал сообщить ей об этом? Лелея эту последнюю надежду, она слабо кивнула.

— Да, это я. А вы, простите, кто?

— Я, это, Михаил… я звонил вам сегодня утром и уж полчаса как поджидаю…

— Это — вы? — Елена Борисовна была в таком ужасе, что задала этот вопрос излишне громким тоном и, тут же спохватившись, оглянулась по сторонам.

— Ну я… а чего?

— Но, простите, вы же бомж!

И тут мужичок настолько смутился, что даже отвел глаза. Никогда еще Мишуку не говорили «вы — бомж», поскольку привычное обращение обязательно включало матерный эпитет — «бомж гребанный». В глубине души он даже пожалел, что согласился на эту авантюру, к которой его склонил вчерашний знакомец.

А дело было так. Вчера он как обычно направился в знакомый пивной бар, где на этот раз удачно познакомился и не менее удачно выпил на холяву. Знакомого звали Эдик — и это был невысокий пронырливый мужичок с хитрыми, глубоко посаженными глазками, делавшими его похожим на хорька. Хотя, по его словам, ему еще не было сорока, выглядел он намного старше, зато был одет как щеголь — новые джинсы, кожаная куртка, ковбойские сапоги на каблуках. Они с Мишуком настолько быстро наладили душевный контакт и настолько быстро — как любил выражаться сам Мишук — «понеслась… по кочкам», что поутру проснулись в одной комнате — причем Мишук на полу, а сам хозяин на обшарпанном диване, составлявшем единственный предмет мебели.

Первое, что поразило Мишука при пробуждении, — это обилие попугаев. Вся комната — была заставлена клетками с попугаями, причем эти «сволочи» непрерывно верещали. Мишук приподнялся с пола, разминая окоченевшие конечности, затем откашлялся и произнес вслух:

— Что за херня? Мы где — в зоопарке?

При звуке его голоса хозяин повозился на диване, затем медленно приподнял всклокоченную голову.

— Не-е, мы у меня.

— А ты кто?

— Эдик. Ты чего, все уже забыл, мудила?

— Обижаешь, — и Мишук потряс головой, — помню. Я к тому — на хер тут попугаи?

— А-а, — Эдик сел и потер измятое лицо, — торгую я ими, оптом и в розницу. А в соседней комнате еще и не то есть — вараны, ящерицы, змеи… Хочешь змею?

— На завтрак? — попытался сострить Мишук, после чего оба хрипло расхохотались. — Не, а чего, я однажды пробовал змеиное мясо — не хуже курятины, без бля говорю.

— Верю, — вяло согласился Эдик, — но змеями моя супруга торгует, бегемотина… Ты ее, кстати, вчера видел, она еще о тебе спрашивала: где, дескать, я «такого мудака нашел?».

Мишук напряг память и действительно вспомнил солидную, объемистую матрону в бигудях, которая не хотела пускать его за порог до тех пор, пока Эдик не пригрозил, что уйдет вместе с ним ночевать на улицу.

— А где она щас?

— Пойду проверю, — Эдик тяжело поднялся и, качаясь на ходу, вышел из комнаты. Через несколько минут из коридора послышалась длинная матерная фраза, а затем появился расстроенный хозяин.

— Во гнида, мало я ее вчера долбил, убить бы надо!

— А че такое?

— Ты понимаешь, Мишук, ведь денег у меня в принципе до хрена, но ведь все же прячет, паскуда! Оставила на столе записку: «Уехала на рынок, на опохмел не ищи». Ну, ты представляешь, какое блядство! И ведь я проверил две своих заначки — так