Дети пространства - Витус Вагнер

— А что делать? — вздохнул тот. — У Морица пока недостаточно опыта, чтобы сделать эту работу самостоятельно. Может быть, куда-нибудь в Японию я бы и решился его отправить. Но Клавиус… Почти три секунды задержки радиосигнала, по видеофону уже не поговоришь. Ох, надрать бы Маре уши за эту выходку с Карлом…

— Представляете, герр Краковски, звоню я парню, — вклинилась в разговор Линда. — Допустим, за пару месяцев до того я его послала куда подальше, но все равно. А мне отвечает механический голос: «Абонент отсутствует в этом мире». Я в панике. Хорошо, вспомнила фамилию научного руководителя Карла, позвонила герру профессору. Хотя бы выяснила, что «в этом мире» значит не «в живых», а всего лишь «на этой планете». Нет бы она просто послала этого парня, как сделала я. Он в общем-то нормальный, и будучи послан, не навязывается. Но она же пристроила его на какой-то инопланетянский корабль!

— Под крылышко к своей подруге детства, — добавил Анджей. — Кстати, тоже рыженькой.

— Что?!! — подскочила Линда. Пришлось Анджею рассказать, как они с Марой провожали «Марианну» в Порт-Шамбале.

— Ну вот, теперь все эти сто мегасекунд буду ревновать, — насупилась Линда.

— Лучше сразу решить, что эта ниточка обрезана, — усмехнулся Анджей. — Бывшие юнги с «Лиддел-Гарта» таких шансов не упускают.

— Вообще они там у себя в Порт-Шамбале какие-то дикие, — наконец удалось вклиниться в беседу Шварцвассеру. — Например, Мара предлагала мне ждать её на берегу Дуная, на Треппельвег чуть выше Нордбрюкке. Сажать пинассу на Дунай?! Причем выше города там близко подходят горы, а ниже Нордбрюкке — сплошные мосты. Да и вообще пинасса — это вам не флиттер, звуки при полете издает довольно громкие. Пока я не напомнил, ей даже не пришло в голову, что пинассу можно сажать и на бетон, а не только на воду. Хотя мы вроде бы собираемся на Луну, а там водоёмов уж точно нет.

В этот момент раздалось объявление по громкой связи: «Пассажирам, вылетающим чартерным рейсом на Клавиус, Луна, просьба подойти к двенадцатой стойке регистрации».

Кроме Шварцвассера, Морица и Линды, на этот рейс собралась садиться пара молодых людей в похожих на форменные куртках с эмблемами Международного института Солнечной системы — видимо, сотрудники Вагабова, решившие воспользоваться внеочередной оказией. И ещё некая бизнес-леди лет пятидесяти, представленная Анджею как миссис Флинт, перед которой Шварцвассер раскланялся с преувеличенным уважением, а Линда вообще постаралась изобразить пай-девочку.

Пассажиров рейса быстро загрузили в автобус и повезли куда-то к далекой площадке, на которой стоял их сегодняшний транспорт. Больше всего пинасса была похожа на сверхзвуковой бомбардировщик конца XX века: остроносый самолет со стреловидным крылом, размером вполне соизмеримый с четырехмоторными аккумуляторными лайнерами, основными обитателями аэропорта. Нижняя часть ее корпуса имела лодочные обводы, но сейчас машина стояла, опираясь на бетон самолетными шасси.

К открытой в борту двери был подан обычный аэродромный трап, на верхней ступеньке которого стоял парнишка в форме ВКА.

— Добро пожаловать на борт пинассы ВКФ Н-229, — приветствовал он пассажиров. — Я второй пилот Джек Летайр.

Внутри помещение, в которое вела дверь, выглядело странно — это был совершенно пустой цилиндрический отсек диаметром с весь фюзеляж, то есть метра четыре, и длиной метра три. У его задней стенки на полу располагались три надувных кресла, и еще три на небольшом балкончике, куда вела металлическая лестница.

Когда пассажиры разместились, Джек по очереди подошел к каждому, проверил, как тот уселся, и, повернув какой-то клапан, поддул внутреннюю часть кресла, чтобы та плотно обхватила человека, после чего скрылся в пилотской кабине.

Сначала Анджей недоумевал, почему кресла так странно размещены, но уже через несколько минут после взлета понял — когда двигатели включились на полную мощность, и перегрузка вдавила пассажиров в кресла, задняя стенка превратилась в пол. Перегрузка была довольно умеренной и не мешала пассажирам разговаривать.

Миссис Флинт, которая, по мнению Анджея, сохранила бы способность к активному передвижению и при втрое большей перегрузке, поинтересовалась у Шварцвассера, почему салон данного транспортного средства оборудован с такими странными представлениями о комфорте.

— Понимаете ли, в данный момент в системе нет пассажирских разъездных яхт, — ответил профессор. — Поэтому нам предоставили наиболее скоростное судно из тех, которые способны обеспечить воздухом нужное количество пассажиров. Это пинасса, маленький боевой корабль, не способный к самостоятельным межзвездным скачкам. Он предназначен для сопровождения роёв боевых беспилотников, и в норме его экипаж составляют два человека — пилот и оператор роя. С таким экипажем пинасса способна на многомесячные автономные перелёты. Тогда жилой отсек оборудуется совсем по-другому и к тому же раскручивается, чтобы было хоть какое-то подобие силы тяжести. Но из-за того, что пинасса способна идти с ускорением в течение чуть ли не недели, и в этом случае сила тяжести направлена в хвост, всё это оборудование легко снимаемое и переконфигурируемое.

— А зачем оператору сопровождать рой? — поинтересовалась Линда. — Разве нельзя управлять им по радио?

— Нельзя. Те расстояния от эскадры, на которых обычно действуют пинассы, радиосигнал проходит за десятки минут. За это время тактическая обстановка успевает измениться. Поэтому оператор должен быть не слишком далеко от роя, чтобы руководить им с задержкой не более чем в несколько секунд.

Когда перегрузка кончилась, Анджей выбрался из своего кресла и решил добраться до пилотской кабины, чтобы оказаться рядом с Марой. К его удивлению, невесомости не было, ускорение, хотя и более слабое, чем земная тяжесть, прижимало его ноги к тому, что на аэродроме казалось задней стенкой отсека, а вход в пилотскую кабину маячил где-то над головой. Впрочем, на стенке были вполне удобные скобы.

Проникнув в пилотскую кабину через то, что сейчас можно было назвать люком в полу, Анджей увидел, что Мара и Джек сидят в креслах, куда более хитрых, чем пассажирские. Кресло Джека сохраняло форму противоперегрузочного, голова парня была обращена вверх, к лобовому стеклу кабины, а руки лежали на каких-то манипуляторах, вмонтированных в подлокотники. Мара же подняла спинку своего кресла, так что оно стало больше похоже на обычное, опустила перед собой здоровенный компьютерный дисплей и чего-то на нём делала, напевая себе под нос:

Зелёное море бушует окрест.В нём мины гальвано-ударные.Призывно пылает Южный Крест,Мерцает звезда Полярная.[18]

— Мара, тебя можно отвлечь?

— Лучше не надо, — бросила она, не отрываясь от дисплея. — Пояс от тысячи до 36 тысяч километров — самое неприятное место в Солнечной системе. Хуже колец Сатурна. Здесь всё, что было запущено со времен Королёва, не падает и не сгорает в атмосфере, а продолжает летать и ждет незадачливого навигатора. Поэтому на данном отрезке я не могу полностью доверить пинассу Джеку. Две пары глаз лучше одной. Вот через часик уйдем туда, где мало спутников, будет немножко легче. Да, к сожалению, третье место в кабине не предусмотрено. Поэтому, если не хочешь возвращаться в жилой отсек, садись на пол, иначе закроешь Джеку обзор.

Сидеть на полу и бессмысленно пялиться в звездный купол над головой Анджею не хотелось, и он спрыгнул в люк. На глазах у изумленной публики он медленно и торжественно проплыл три метра, успешно приземлился на ноги, сорвав аплодисменты вагабовских ребят, и плюхнулся в своё кресло, сам слегка обалдев от случившегося.

— Где это вы наловчились так двигаться при низкой гравитации? — спросил его Шварцвассер.

— Да нигде. Попробовал — получается.

— Я бы не решился прыгать с такой высоты.

— Положим, с такой высоты я прыгал и на Земле. Но для меня было большой неожиданностью, что всё будет происходить так медленно. Еле успел взять себя в руки. Это лунная гравитация?

— Вряд ли. Скорее всего, Мара выжимает из двигателей всё, что они могут дать в режиме малой тяги. А на пинассах данной серии это два метра на секунду в квадрате. То есть побольше, чем лунные один и шесть десятых.

— И долго может длиться такой режим?

— Намного дольше, чем нам надо. Обычно межпланетные корабли способны лететь в режиме малой тяги не менее суток при разгоне и столько же при торможении. А до Луны по такой траектории часов пять-шесть.

— И что вас понесло на Луну всей компанией? — поинтересовался Анджей.

— Ты для собственного интереса или интервью берешь?

— Пока для собственного. Мара сказала, что мероприятие на неделю, так что взять интервью у всех вас я ещё успею.