Трофей мажора (СИ) - Ирис Лана

– Она уже их все носила, ее в них видели. Стыдно одевать второй раз один и тот же наряд! Люди подумают, что у нашей семьи нет денег, – наивно лопочет мать. – Сынок, я этого не переживу, – за сердце картонно хватается.

– Мам, они так не подумают, – наклоняюсь и гляжу на нее с балконного выступа второго этажа. – Купите новое, только… Можно как-то без меня? У меня завтра тренировка перед важной игрой.

– Но ты обещал! – с безмерным возмущением восклицает она. – Я так давно тебя не видела. А в среду, если ты помнишь, мне нужно будет срочно улететь в Италию, у подруги с ее мужем годовщина. Знаешь, мы с тобой могли посидеть где-нибудь, выпить кофе…

– Понял, – вздыхаю. – Обещал – пойду.

Ловлю ее милую улыбку и отправляюсь к себе.

Честно говоря, не помню, чтобы я что-то там обещал. Возможно, ляпнул, не подумав. Теперь придется ходить за ними по торговому центру с тонной пакетов. Жизнь удалась, черт возьми.

В комнате скидываю шмотки, но прежде чем пойти в душ, подхожу к окну. Замираю в надежде. Жажду ее увидеть перед сном.

В последнее время это коматозное состояние все чаще.

Маленькая зависимость, которой я не даю разгореться. Но и не тушу полностью. Пусть тихо тлеет. Пока что.

Присматриваюсь, поймав жгучее разочарование. Ничего не видно, малявка шторы задернула. Но она сама обычно подглядывает за мной. А тут ненужную гордость включила. Зачем я тогда сказал ей про то, что она их не закрывает. Настроение скатывается в ноль. И вообще…

С каких пор я стал сталкером?

Просто она очень забавная…

Думаю о ней, пока моюсь в душе, за ужином, и ночью из головы не выходит. Схожу с ума от безумных фантазий. Вспоминаю, как она мое имя во сне шептала. Глаза закрываю, ее губы так близко…

Она рядом, можно снова залезть через окно. Только… зачем?

Так быстро – скучно.

Нужно растянуть удовольствие.

Нагнать аппетит.

Так, стоп. Через окно? Опять? Что за детский сад. Нет, я не безумец, я – псих.

Это просто Сильное желание. И больше ничего.

Знаю, скоро полностью потеряю интерес.

Не смог до нее дозвониться, у нее, вроде, сломался телефон. То включался, то – выключался. Надо бы купить ей новый. Завтра в торговом центре как раз и возьму.

Весь следующий день в школе меня тянет уйти, проверить, как там у нее дела. Уверен – она думает обо мне. А все эти заскоки «Я болею за Ангелов, ля ля… не хочу, чтобы ты ко мне подходил…» просто, чтобы вызвать во мне ревность. Это все девчачьи штучки. Хочет повысить собственную значимость. Не понимает, малявка, что со мной не прокатит. Смешная и наивная, маленькая девочка. Пусть попробует.

Если это и возможно, то в параллельной Вселенной, как минимум.

А здесь В Этом Мире Правлю Я.

По крайней мере – своими эмоциями и чувствами. Да вообще – всей своей жизнью. А теперь и ее жизнью, мыслями и ощущениями. Все будет так, как я хочу.

На тренировке сегодня отрабатываю по максимуму. Больше никаких ошибок. Что на меня нашло вчера на игре? То была случайность. Я не врал. Этот мудак отвлекал своей борзостью во время игры, постоянно мою девочку дергал.

Я знаю, что она смотрела только на меня, чувствовал ее постоянный жадный взгляд на себе, и у меня от этого внутри все горело. А потом он начал к ней подкатывать… мешать ей. Соответственно – мешать мне.

И я сбился с курса. Потерял контроль.

Но больше не повторится…

Глава 46

Больше не повторится.

А еще…

Даю слово, больше никогда не соглашусь на хитрые убалтывания моей матери. И как я сразу не догадался, что это не обычный семейный выход. Хотела она со мной время провести, как же… И почему я вечно ведусь на ее уговоры?

– Любочка, Дашенька, проходите, какой сюрприз! Какое приятное совпадение, – тараторит на выдохе, обнимает маму Любы, а затем и ее саму. – И мы как раз кофе решили выпить, это наша любимая кофейня, тут чудесные десерты! Присоединяйтесь к нам! Ника скоро тоже подойдет, она в одном из бутиков застряла, представляете, не может определиться с выбором туфель. Ох, бедняжка. Я ей говорю – бери обе пары! Пригодится, – натужно смеется.

– И мы так рады вас видеть, – произносит Дарья, расплываясь в деланой улыбке. – Действительно, вот так совпадение. А Люба как раз вспомнила об Антоне. В школе не насмотрелась, да? – на меня взгляд переводит. – Она говорит о тебе бесконечно…

– Ну, мам, – та тоже лыбится, закатывая глаза. – Не надо ему рассказывать!

А я мрачно смотрю на этот грандиозный заученный (нет, скорее – вымученный) спектакль. За что мне все это? Мля, как свалить по тихой, чтобы мать на меня не обиделась? И ради этого всего я пораньше ушел с тренировки.

Нет, я конечно и без тренировки спец, мне там нет равных, но это хотя бы в удовольствие. А теперь придется сидеть в неприятной компании.

Усаживаются к нам и тоже заказывают себе по чашке кофе. А еще, на кой то хрен, гору пирожных, которые они естественно есть не будут. Так и оставят томиться на столе. Блюстительницы фигуры.

Вздыхаю.

Ну что за пакость, а…

Они все трындят и трындят, а время, будто остановилось. Уже сотый раз поглядываю на часы, под укоризненным взглядом матери, и внимательным разглядыванием моего лица ненаглядной «невестой». Руки чешутся телефон достать и попробовать написать малявке. Авось, ее сотовый ожил?

Так, я же ей телефон хотел купить. Ладно, к чертям этикет. Отодвигаю стул и приподнимаюсь.

– Извините, мне нужно отойти на пару…

Не успеваю договорить, мама кладет руку мне на плечо, и я вальяжно опускаюсь на место.

– Даш, пойдем, я тебе покажу то ожерелье в ювелирном, – начинает подмигивать одним глазком, будто я не замечаю. – Помнишь, я тебе говорила.

– Аааа, то самое, – живо встает и хватает свою сумочку. – Давай, уже не терпится увидеть! А наши голубки пусть пообщаются наедине.

И живенько так сматываются.

Твою ж…

– Антон, – Люба отодвигает не тронутый десерт и плавно вытягивает руки на столе, а я наоборот – убираю. – Наконец-то мы можем поговорить.

Да уж, поговорить ей дай волю. Язык без костей, да только звучит всегда одно вранье и притворство. Смотрю на нее прищурившись, на кудряшки, аккуратно обрамляющие идеальное лицо, тонкую шею, вырез платья… Она бесспорно очень красивая, но с каждым днем раздражает меня все больше. Тем, что она не настоящая. Вся искусственная. Вот даже сейчас, хихикает и что-то рассказывает слишком театрально.

– Мне очень некогда, – перебиваю ее пустую болтовню. – Заканчивай быстрее.

Она замолкает, обиженно кривится.

– Ты что, все еще злишься из-за вчерашнего? Я же говорила, поджог не мы организовали, это несчастный случай. Клянусь! Девчонки ее припугнуть хотели, потому что эта выскочка хвасталась своими успехами по учебе, а я им твердила – не трогайте ее! Что взять с этой серости? Пусть дальше зубрит! А они…

– А я говорил – терпеть не могу вранье. Если тебе больше сказать нечего, я пошел, – поднимаюсь.

– Антон, – вскакивает, видно, как злится, но всеми силами себя сдерживает. – Когда уже у тебя появится на меня время? Я же тебе не чужая… ты вообще помнишь, о договоренности наших родителей? Наши отцы – друзья с детства, они как братья! Ты не забыл, что когда-то мой папа спас твоих родителей от смерти?! Видимо, уже забыл, да?! Если бы не он – ты бы сейчас был сиротой! Прояви благодарность и уважение! Свадьба, колечко, – тычет пальцем, на дурацкий перстень, который ей моя мама пихнула. Семейная ценность, переходящая из поколение в поколение. – Хотя бы одно свидание нам нормальное.

– Тебе оно нравится? – интересуюсь озадаченно. – Оно уродское.

Я, конечно все понимаю, и уважаю наши традиции, но кольцо реально страшное.

Какая-то огромная багровая плямба с непонятными черными закорючками по бокам, посереди ядовито-желтого толстого металла, к чему-то усыпанного яркими зелеными вкрапинами. Не знаю, под чем была моя пра-пра-пра… ну в общем – бабуля, когда решила, что эта странная вещица обязана стать семейным достоянием. Смотришь – и хочется себе глаза выколоть.