Игры богов - Александр Бромов

Сантилли растерялся: с ним, что, совсем никого не было? Один? А приступы?

— Ласти.

Но йёвалли натянул одеяло на голову, не желая общаться. Нет, ерунда, успокоил себя ашурт, а Эджен? Они же всегда были вместе. На сестру он не злился, ну, если только чуть-чуть. Если бы Лас не захотел, ничего бы у них не было. К черту все эти мысли! К черту! Сантилли тряхнул головой и завозился, устраиваясь на постели. Зря он переживал, кроватки подошли, как родные. Их ждали, готовились, подбирая одежду и мебель по росту. И часть. Он хмыкнул: интересно, а душевного дядьку-старшину долго искали? Или специально вырастили?

Чарти будто случайно обмолвился, что все не просто так. Но это сразу было понятно — их пытаются помирить. Оригинальный, конечно способ, забавный, но у кого на что фантазии хватило. Он на их месте отправил бы их в нижний мир. Мигом бы решили все проблемы. Решили не рисковать? Потихоньку, полегоньку?

Что там говорил Таамир во время очередного визита? Начать с чистого листа? И все забыть?

— Конечно, — усмехнулся тогда Сантилли, — изящно выбросить и не возвращаться к этому никогда.

— Не надо ничего выбрасывать, — поморщившись, возразил дракон, — Закрой старую написанную книгу и отставь ее в сторону. Возьми новую и продолжи писать дальше. Черт с ней с любовью, но дружбу зачем рушить?

Так тяжело, ашурт постарался подавить вздох, чертовы воспоминания. Зачем он тогда потащился в их дом? Ничего бы не увидел и не начал бы пить. Но вино не спасло, только хуже стало. И самое смешное — сам толкнул их друг к другу. Что ему тогда стоило сдержаться и не ляпнуть про поцелуи? И ничего бы у них не было. Таамир прав — ревность. Но у него — опыт, а мы — начинающие. Зато как начинающие: с размахом! Герцог сердито завернулся в одеяло и уткнулся носом в стену.

Он зашел в дом со стороны леса, прошел через гостиную и услышал веселые голоса на террасе.

— Ты неправильно делаешь пиццу.

— Я знаю, как делать пиццу! Не лезь ко мне. Кыш, кыш, д-демон. Убирай свой сыр!

Послышался смех и восклицания по-испански: сестра ругала Ласа, не желавшего уступать. Что-то с грохотом упало и покатилось по полу, но явно не сыр.

— И вообще это итальянское национальное блюдо. Что ты о нем можешь знать, женщина?

— От женщины и слышу.

— Докажи!

Санти сделал еще пару шагов и смог, наконец, увидеть собеседников в дверном проеме, сам оставаясь в тени гостиной. Жени взвизгнула, когда Лас, схватив ее за талию, посадил на стол, припечатав руки с ее боков, чтоб не сбежала. Потом отступил назад, заложил ногу за ногу и, опираясь на стол руками и хитро улыбаясь, стал ждать ответа.

— Это же очевидно! — попробовала отвертеться девушка, неопределенно проведя по воздуху руками.

Сантилли беззвучно хмыкнул, не умеют женщины обрисовывать фигуру мужчины, фантазии не хватает, и только тут заметил, что сестра одета только в футболку друга.

Принц вдруг потянулся к ней, провел полуоткрытыми губами по ее лицу и нежно поцеловал, заставив герцога похолодеть и замереть от неожиданности.

— Это не доказательство, — улыбнулась Эджен, болтая обнаженными ногами.

— Соблазняешь? — тихо спросил Лас, целуя ее снова.

Герцог развернулся, чтобы уйти. Здесь он был лишним. Его любовь с его сестрой. Он сам толкнул их друг другу. Сам. Элерин принц целовал не так, горько подумал ашурт. Детский поцелуй. Почему он взбесился? Вот уж чего он не ожидал от себя, так это того, что будет так бешено ревновать.

— Ты все еще любишь его? — догнал уходящего демона вопрос Жени.

Сантилли невольно остановился и затаил дыхание.

— Больше жизни, милая, — помедлив, ответил Лас, и у герцога потемнело в глазах, но он ушел тогда, потому что ему нечего было сказать им. Совершенно.

И только сейчас до него дошло. «Больше жизни». Ласти любит, но простить не может, потому что предательство не прощают. Слишком глубокая рана, а герцог прошелся по ней острым ножом. Добил. А сейчас хочет понимания.

— Я это есть не буду, — Лас отодвинул от себя тарелку с кашей.

— Не дури, — Сантилли стрельнул глазами на сделавшего стойку старшину, — Мы и хуже пробовали. Всего-то четыре месяца потерпеть.

— Да ладно, — принц поморщился, но взялся за ложку, — Сто девятнадцать дней.

Ашурт возразил:

— Вчера не в счет.

— Разносолами не балуют, Ваше Высочество? — ласково поинтересовался старшина, опираясь на стол, — Твой дружок вон хавает и не жалуется.

— Его дружок, — холодно произнес Сантилли, — Имеет титул наследного принца и обращаться к нему даже за глаза надо соответственно, товарищ старшина.

И про себя добавил: «Букашкой ты был букашкой и останешься, как бы не пыжился». Человек понял красноречивый взгляд демона, не нашелся, что ответить и отошел с независимым видом. Разозлился еще больше, но это его проблемы, а остальное мы переживем.

Лас позавидовал герцогу, умеет он одной фразой и взглядом поставить на место заносчивого выскочку. Попросить дать несколько уроков? Йёвалли глянул на ашурта, невозмутимо занявшегося завтраком. Нет, перебьюсь.

Нудные дни: дурацкая зубрежка устава, дурацкие строевые подготовки, дурацкие воротнички, дурацкая форма, дурацкое строительство чего там для кого-то там. Йёвалли стал раздражительным и не сдержанным на язык. И через неделю у Сантилли лопнуло терпение.

— Пошли, — он дернул за гимнастерку Ласайенту, кончившего наводить порядок в тумбочке.

— На любовь потянуло? — удивился тот. — Быстро ты.

Герцог обхватил принца за талию, выбросил в широкий проход между рядами коек и не спеша вышел следом. Первый раунд прошел вничью и противники остановились перевести дух, зло буравя друг друга глазами.

— Я тебе сейчас такую любовь покажу, мальчишка, — сквозь зубы произнес ашурт.

— О, весь горю от нетерпения! — закокетничал, кривляясь, Лас.

— И что тут у нас? — довольный старшина прошелся по казарме, по привычке заложив руки за спину, — Драка!

Солдаты нехотя поднялись, но он не обратил на них внимания, и те расслабились, возвращаясь к своим делам.

— Разминка, — холодно бросил ашурт и в упор посмотрел на принца.

— А почему здесь? — ласково поинтересовался человек, с преувеличенным интересом переводя взгляд с одного демона на другого.

— Спортзал закрыт, — неожиданно спокойно пояснил йёвалли, одергивая гимнастерку, — Мы продолжим?

— На плацу, — раздался от входной двери спокойный голос капитана Бобровского.

Солдаты сразу вскочили и вытянулись, кто где стоял и кто в чем был. Дурацкая дисциплина, усмехнулся ашурт. А если бы я в это время одевался? Воин в трусах и в наполовину одетых штанах смотрелся бы очень… хм… забавно.