СОМА-БЛЮЗ - Роберт Шекли

Они обсуждали возросшие сложности торговли наркотиками. Как хорошо было несколько лет назад! Это было занятие для истинных джентльменов. Семейное ремесло, переходящее из поколения в поколение. А теперь?

— Чем будет заниматься мой сын? — вопрошал Гасан. — Я лично не стал бы советовать ему перенимать мое дело. Это начинает становиться слишком опасным. Всякие чужаки со стороны постоянно норовят пробиться и расчистить себе место.

Питер кивнул, слегка убаюканный привычной, давно приевшейся темой.

— Да, друг мой, у нас с тобой дело налажено, но все грозит рухнуть. Становится опасно. Нас вытесняют. Все захватили триады и прочие мафии. Вот если бы завести свое дело, в котором не участвовал бы никто, кроме нас! Что-то чисто свое.

— Ах, — вздохнул Гасан, — если бы у нас была «сома»!

— А что это такое? — поинтересовался Питер.

— «Сома» — главный наркотик древности у индоевропейских народов. Он упоминается в Упанишадах. Был даже специальный бог Сомы.

— А что с ней сталось?

— Секрет был утрачен несколько тысячелетий назад. Но пока «сома» существовала, равных ей не было.

— А никто не пытался ее восстановить? — спросил Питер.

— Насколько мне известно, нет, — ответил Гасан.

— А почему бы не попробовать? Нам ведь известен требуемый эффект! Не вижу причин, почему нельзя синтезировать «сому» или нечто, ей подобное.

— А ты мог бы? Питер пожал плечами.

— Возможно. Но на это потребуется уйма денег. Придется снять лабораторию, найти толкового биохимика… При нынешнем уровне науки мы вполне могли бы попробовать.

Через несколько дней Гасан свел Питера с Селимом.

Селим был индусом: хрупкий, темноглазый бомбеец, с усами, загибающимися кверху на концах. Судя по тому, как обхаживал его Гасан, Питер догадался, что Селим, должно быть, важная шишка.

Завершив обычный обмен любезностями, Селим перешел к делу.

— Мой друг Гасан сказал, что вы считаете возможным создать «сому».

— Я сказал — может быть, — уточнил Питер. — Заранее никогда ничего не известно. И обойдется это очень дорого. Лаборатория, мое жалованье, жалованье биохимику, прочие расходы…

— Предположим, мы можем себе это позволить, — сказал Селим. — Согласитесь ли вы попробовать?

— Ну да, конечно, мне было бы очень интересно. Но вы должны понимать, что риск потерпеть неудачу очень велик.

— Если вы обещаете сделать все, что в ваших силах, — ответил Селим, — остальное меня мало волнует. Я могу одолжить вам необходимую сумму. Если ваше предприятие окажется чистой химерой, я просто спишу ее со счетов. И разойдемся без обид, как говорят у вас в Америке.

— Вы хотите подписать контракт?

— Я не вижу смысла подписывать контракт там, где результаты непредсказуемы. Наше соглашение будет устным, и основывается оно на том, что мы понимаем, чего хотим. Но прежде всего мне нужно знать, чего хотите вы. Вы действительно желаете попробовать?

— Очень хотелось бы, — сказал Питер.

— Мне придется послать с вами одного человека. Чисто из предосторожности, понимаете ли.

— Да, пожалуйста, — сказал Питер. — А кто он?

— Не он, а она. Моя дочь, Дэви.

Когда Питер впервые встретился с ней два месяца спустя на Ибице, он тут же потерял голову.

Вот так все и началось. О. А. Клайн вышел на сцену только полгода спустя, когда Питер ненадолго вернулся в Нью-Йорк.

Первым делом он навестил своего старого приятеля по колледжу, Отто Альберта Клайна, или просто О. А., как тот предпочитал себя называть.

Они встретились в двухуровневой квартире О. А. в Тинеке, штат Нью-Джерси. О. А. растолстел и оброс очками. Его жена, Мэрилин, оказалась сухопарой филологиней, которая неохотно сидела дома с двумя детишками, шести и семи лет, а по вечерам вела курс английской литературы в Тинекском муниципальном колледже. В молодости О. А. был толковым парнем. Но таких, как он, было пруд пруди. Административными талантами он не обладал. Поэтому лучшее, что ему удалось найти, была унылая работа в заводской лаборатории, где О. А. проверял качество синтетического волокна — монотонное занятие, которое могла бы выполнять и обезьяна.

Когда Мэрилин отправилась исполнять свой долг перед обществом, Питер приступил к делу.

— А наркотиками ты больше не занимаешься?

Бывали времена, когда О. А. был выдающимся подпольным химиком.

— Нет, — ответил О. А. — Но с удовольствием бы взялся. Питер описал свойства «сомы», как о них рассказывается в литературе: ощущаешь себя богом, не теряя при этом связи с реальностью, не имеет последствий ни для тела, ни для разума, не создает привыкания, порождает прилив энергии, не вызывает спада настроения и ломки, и, самое главное, никаких геморроев с властями, потому что в ней не используется ни одного из компонентов, которые наше унылое общество запрещает употреблять.

— Звучит классно, — согласился О. А. — А что, разве есть такой наркотик?

— Пока нету. Я предлагаю его создать.

О. А. отнесся к делу скептически, пока Питер не упомянул, сколько он может заплатить: семьдесят тысяч в год для начала, плюс оплата всех расходов и доля в доходах от нового (то есть хорошо забытого старого) наркотика, когда — если — он будет создан.

— Звучит классно, — сказал О. А. — И на сколько лет вы рассчитываете?

— На год, — ответил Питер. — За год ты должен сделать хоть что-нибудь. Если мы с моими партнерами сможем это использовать, мы удвоим плату. Если нет — а за год это должно стать ясно, — что ж, тогда разойдемся без обид.

— Год — это немного, — заметил О. А. — Мне потребуется полгода только на то, чтобы организовать лабораторию, просмотреть необходимую литературу и взяться за дело.

— Ну, пусть будет полтора года.

— Пусть будет два.

— Два так два, — согласился Питер. Денежки-то все равно не его, а Селима.

Потом взялись за устройство лаборатории. О. А. нужно было хорошее или хотя бы удовлетворительное прикрытие. Лучше всего купить какое-нибудь существующее мелкое предприятие, из тех, что недавно откинули копыта и идут за бесценок. Пришлось посоветоваться с Мэрилин. Мэрилин было сказано, 'что О. А. поручено воспроизвести существующую пищевую добавку, чтобы обойти патент. Если он сумеет воссоздать эту добавку, ее приобретет швейцарская фирма, которая сейчас платит бешеные деньги за оригинальный продукт. Мэрилин подумала, что дельце с душком, но, похоже, все законно. К тому же такие деньги… Это позволит ей бросить работу в колледже и целиком посвятить себя дописыванию давно заброшенного романа о еврейской девочке, которая росла среди китайцев в маленьком городишке в Южной Каролине.

— Ну, как дела? — осведомился Питер Второй пять месяцев спустя. Он вернулся с Ибицы, чтобы посмотреть, как продвигается дело у О. А. Вид у О. А. был замученный. Глаза красные, как у кролика. Он проявлял всевозможные признаки нервного расстройства — только что крокодильчиков на себе не ловил.