Тайны Ирема - Ник Харрис

На ночь остановились посреди улицы. К домам этим, серым, однотипным, пугающим, подходить не хотелось. Молча распаковали седельные сумки, вяло пожевали сухие лепешки. Култар покормил лошадей и верблюдов. Лошади опять почти ничего не ели.

— Воду бы надо найти… — как бы про себя пробормотал южанин, — без воды нам конец…

— Пока что — ни колодца, ни водоема, — Конан расстелил одеяло и лег, с удовольствием вытянувшись, — будем искать. Жалко, что птиц тут нет — они бы показали воду…

— Ни птиц, ни даже мух… — Култар искоса глянул на ряды безмолвных, серых зданий.

Солнце скрылось за горизонтом. Сумерки наступали, как безмолвная, но грозная сила. Тени постепенно исчезали — все поглощала вязкая тьма.

— И устала, и спать боюсь, — прошептала Итилия, — кажется, что стоит заснуть, как кто-то придет… кто-то страшный… не из нашего мира…

Кони тонко и тревожно ржали. Верблюды улеглись и спокойно пережевывали вечную свою жвачку. Их силуэты постепенно исчезали в темноте.

— Я, пожалуй, подежурю, — сказал Култар наигранно бодрым голосом, — все равно пока не уснуть.

— Давай, подежурь, — Конан зевнул, но, перед тем, как окончательно закрыть глаза, окинул улицу быстрым и зорким взглядом. Затем положил ладонь на рукоять меча и заснул.

Итилия расстелила одеяло у левой руки Конана, легла и свернулась калачиком. Дневная жара постепенно уступала место ночной прохладе. Но не слышно было ни криков ночных птиц, ни жужжания кровопийц-комаров, которые изредка налетали на спящих людей в том, другом, таком далеком теперь мире.

Конан проснулся внезапно, будто от толчка.

Тишина звенела в ушах тонкими, надрывными голосами. На небе ярко сияли чужие, незнакомые созвездия. Култар давно уже похрапывал, подобрав во сне ноги к животу. Итилия прижалась к руке Конана, в неосознанных поисках спокойствия и защиты.

Несколько минут Конан лежал неподвижно, до боли вглядываясь в темноту и пытаясь уловить малейший звук. Что же его разбудило? Заржала лошадь? Громко всхрапнул во сне Култар?

Нет, нет… Был другой, чужой звук. Звук, исторгшийся из этого, нового для них мира. Может, треснуло здание, отдавая накопленное за день тепло? Трудно сказать… Но внутри зрела странная уверенность, что разбудили его шаги. Крадущиеся, легкие, почти неслышные шаги. Так не может ходить гигант. Да и нет здесь давно никаких гигантов. Только огромные дома напоминают о них…

Но кто-то же шел? Кто-то же крался в темноте? Значит, есть тут, среди мертвых стен огромных зданий, какая-то жизнь. Нечеловеческая, неестественная жизнь…

Тишина наполняла голову тупой болью. Но Конан был уверен, что существо, подкрадывающееся к ним в темноте, где-то рядом, затаилось, распласталось на нагретых камнях и смотрит.

Это ощущение чужого, недоброго взгляда преследовало киммерийца с самого вечера, с тех пор, как удлинились тени, и солнце приготовилось отправиться на покой. Именно в такое время и начинает просыпаться вся мерзость: упыри, мертвецы, уроды-колдуны, днем спящие, или обернувшиеся корявой, горелой лесиной — если в лесу, либо же каменным идолом, если дело происходит в горах… Мерзость этого мира… Но — у Конана неприятно заныло сердце — они, ведь, в другом мире! И кто знает, какая нечисть обитает тут, в мертвом, заброшенном городе, в мире, где даже звезды на небе расположились совсем по-другому?

Вот! Конан чуть приподнял голову и прислушался. Вот этот звук, что разбудил его — тихие, крадущиеся шаги.

Медлить больше нельзя! Неизвестная тварь близко! Уже слышно ее зловонное дыхание! Нужно вскочить, разбудить остальных, выхватить меч! Но почему не слушаются ноги?! Почему вдруг тело стало таким чужим и непослушным?!

Пальцы не могут обхватить рукоять меча, руки — шевельнуться, даже крикнуть нет сил!

Конан понял, что на него наложено заклятие. Вероятно, не только на него, на Култара и Итилию — тоже. И они трое лежат беспомощные, как малые дети, перед неизвестным чудовищем, обладающим способностью насылать на свои жертвы неподвижность. Как скоро оно нападет?

Отвратительный запах забивал горло, хотелось сдавить шею, перекрыть доступ этому смраду — если нет возможности вдыхать чистый воздух, лучше не дышать вовсе.

Голова кружилась, мысли путались. Конан почувствовал, что еще немного, и он уплывет, улетит в другую страну, за далекие синие горы, с белоснежными, сверкающими на солнце вершинами, где встретит его Кром, усадит за роскошный стол и будет угощать самыми изысканными винами…

Неимоверным усилием он разорвал чары. С рычанием, с криком, с боевым кличем воина-варвара, вскочил на одеревеневшие ноги, выхватил меч. Тень, чернее ночи, сгусток могильной тьмы, зашипела и… рассеялась в темноте. Пахнул ветер и принес еще больший смрад, такой, что Конан с огромным трудом удержал в желудке остатки съеденной вечером лепешки. Застонал, зашевелился Култар. Итилия, стиснув зубы, поднималась с колен с саблей в руке.

— Что? Что это было? Кто это был? — Култар сплюнул, разминая руки и ноги.

— Я не могла шевельнуть даже пальцем, пока ты не вскочил, — простонала Итилия, — я все слышала, но не могла двинуться! Что за чудовища живут в этом городе?!

Конан, достал флягу и протянул женщине.

— Это всего лишь первая ночь! Ты все еще хочешь искать библиотеку?

Итилия промолчала. Сделав несколько глотков, передала флягу Култару.

— Конан, кто это был? — допытывался Култар.

— Откуда я знаю, кто это был?! — рявкнул Конан. — Ясно, какая-то нечисть! Умеющая насылать оцепенение. Следующий раз можем и вообще не проснуться!

Итилия сидела, обхватив голову руками. Култар раздал животным утреннюю порцию корма.

Посмотрел на восток, где тонкой полоской начинало светлеть небо и вопросительно глянул на Конана.

— Хозяйка решать должна! — усмехнулся киммериец. — Она нам серебром платит!

Итилия подняла бледное лицо. В черных глазах отражалась недавняя боль.

— Башни обследовать не будем! Библиотека должна быть в той горе… — она кивнула на проступающий в утреннем свете конус башни-города, — поскачем галопом, может, успеем до ночи хоть что-нибудь найти…

— Конечно, — мрачно отозвался Култар, — смерть свою и найдем.

Но Конан уже вскочил в седло. Привстал на стременах, вглядываясь в серые рассветные сумерки.

— Не будем терять времени! — Конь его, чувствуя волю хозяина, рванул в галоп.

Только к вечеру они достигли башен. А до центральной башни-горы, пути было, как понял Конан, несколько дней. Ряды однообразных серых зданий закончились. Караван остановился перед ближайшей башней.

— Экая громадина, — проворчал Култар, — если скакать вокруг, так и за полдня не управиться.