Сказки странствий - Елена Черкашина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина смотрел на неё очень открыто, и Анне стало спокойнее.
– Нет, не изменился, – тихо сказала она.
– Я этому рад. Вы не стали бы защищать его, если бы было иначе?
Офицер помолчал.
– Он потерял свой корабль, и, возможно, теперь его жизнь обретёт другое русло. Хотелось бы верить в это. В одном я уверен: если его любит такая женщина, как вы, он этого заслуживает. Ведь вы… любите его?
Анна не ответила, но её взгляд говорил красноречивее слов.
– Помогите ему. Сила, которая есть в вас, способна на многое, – офицер поклонился. – И не беспокойтесь за вашего брата: пока он здесь, ему ничто не грозит.
Анна долго стояла одна; волнения этого утра совсем опустошили её. Больше всего на свете ей хотелось очутиться в безопасности, на земле. Но пока она здесь, она рядом с ним, а значит, каждая минута – бесценна.
Два дня прошли незаметно. Всё своё время Анна проводила возле Ричарда, демонстрируя всему экипажу пример нежной сестринской любви. Следуя совету врача, она запрещала ему говорить. Иногда брала книгу и просто читала, сидя рядом, а он любовался её склоненной головой, опущенными ресницами. В лазарет постоянно заглядывали молодые офицеры. Ричард ревновал безумно: он прекрасно понимал, что их интересует вовсе не здоровье раненых.
– Мне нужно было назвать тебя своим мужем, тогда посетителей было бы меньше, – тихо смеялась «сестра».
Наконец, показался порт N. Стоя у борта, Анна вдыхала сырой утренний воздух и наблюдала, как медленно сокращается расстояние между берегом и кораблём. Внезапно к ней подошел тот офицер. Он поклонился и подал маленький свёрток:
– Передайте это вашему брату.
Глянув по сторонам и убедившись, что их никто не слышит, тихо продолжил:
– Тут письмо и немного денег на первое время. Они вам понадобятся.
Анна с благодарностью приняла подарок.
– Вы не назвали мне вашего имени, сэр, – сказала она.
– Джеймс Робертсон, леди. Прощайте.
И он удалился.
Анна держала свёрток в руках, когда на палубу вышел Ричард. Его мучило головокружение, но он старался, чтобы она не заметила этого.
– Ты говорила с кем-то? – спросил он. – Голос показался мне знакомым.
– Я потом тебе расскажу…
Наконец, спустили шлюпку, крепкие матросы сели на вёсла, и через четверть часа, прикрываясь плащами от сильного ветра, они сошли на берег. Небольшой порт встретил их маленькими, крепко сколоченными домиками, аккуратными улицами и безразличными взглядами рабочих. «Как невыразимо приятно вновь обрести твёрдую землю под ногами! – подумала Анна. – Но главное, конечно, в другом: здесь никто не знает Ричарда, а значит, он в безопасности…»
Найдя гостиницу, они сняли номер с ванной и, как настойчиво просил Ричард, с диваном.
– Моя жена плохо спит по ночам, – ответил он на удивлённый взгляд хозяйки: зачем молодой паре диван? – А потому будет лучше, если я не стану мешать ей.
Они поднимались по ступенькам.
– Я записал тебя как миссис Ричард Гардсон, – улыбнулся капитан.
Едва дверь в номер за ними закрылась, он бросился целовать её.
– Ричард, Ричард, ванну! – смеялась Анна.
Она приняла ванну, переоделась в своё платье, которое ей удалось привести в порядок на корабле, и задумалась. Ричард ушёл, чтобы встретиться с другом, живущим в порту. Он оказался тронут, когда Анна отдала ему письмо старого товарища. Деньги пришлись как нельзя более кстати.
– Я верну ему всё, когда стану на ноги, – задумчиво проговорил он.
– Чем ты собираешься заняться?
– Пока не знаю. Но тебе больше никогда не придётся стыдиться меня.
Анна сушила волосы и думала о том, что до имения мужа не более чем три часа пути. Завтра они уедут. Ричард согласился отпустить её, только если он сам сопроводит её до дома.
Стемнело. Она зажгла лампу и заказала ужин. Ричард не возвращался, и она начала беспокоиться. Что могло так задержать его? Наконец, дверь открылась, и он вошёл, неся в руках большой сверток.
– Это тебе.
В свёртке оказался чудесный дорожный костюм: платье, накидка и даже маленькая шляпа. Тёмно-коричневый бархат отливал мягким теплом в свете свечей.
– Но это же безумно дорого! – едва не вскричала Анна.
– Я купил его в магазине готового платья. Портниха сказала, что может подогнать его по твоей фигуре, если будет нужно.
Анна молча смотрела на него. Он понял:
– Нет, нет, на этот раз я никого не ограбил. Мои деньги хранились у друга, – Ричард помолчал, потом подошёл к ней, привлёк к себе. – Анна, у меня не было возможности сказать это раньше. Твоему отцу не придётся продавать поместья: я не отправил письмо.
Она в изумлении смотрела на него.
– Другие – да, а твоё – нет. Теперь оно лежит на дне океана, и, надеюсь, морская вода достаточно быстро уничтожит его, чтобы мне не было так стыдно за то, что я заставил тебя его написать.
– Ричард, но – почему?!
– Я не мог. Ты помнишь наш первый вечер, когда я был… скажем, не очень любезен с тобой?
– О! Конечно же, помню. Ты изводил меня своим несносным характером!
Он улыбнулся:
– Я объясню, почему. Давай сядем.
Они присели, он взял её руки в свои.
– В тот первый день нашего знакомства я ожидал увидеть капризную, избалованную аристократку, для которой манеры – это основа поведения, а её собственное благополучие – превыше всего. А потому и приготовился быть жёстким, неуживчивым и язвительным.
– Что тебе прекрасно удалось! – со смехом отвечала Анна.
– Но я ошибся. И понял это достаточно быстро, к счастью… Я увидел тебя: нежную, добрую, чуткую. Ты думала о других, беспокоилась о пленниках. Я был поражён, подумал, что это случайность, но ты не изменилась и на следующий день. Мне не оставалось ничего другого, как только признать, что за удивительной красотой твоего лица стоит не менее поразительная красота души. И – я влюбился. Почти мгновенно, даже не успев понять – как.
Он с глубокой лаской смотрел на неё. Что могла ответить Анна? И могут ли слова выразить всю нежность сердца?
Они поужинали, не выходя из номера: горничная принесла большой поднос, уставленный горячими явствами. Потом Ричард устроился на диване и, подложив руку под голову, смотрел на неё. Анна расчёсывала волосы и в уме тихонько подсчитывала движения. Этому научила её мать: чем тщательнее расчесать волосы перед сном, тем лучше они растут.
– А теперь отвернись, – сказала она и погасила лампу.
Он отвернулся со стоном.
Анне не спалось. Ещё никогда в жизни она не оставалась на ночь наедине с посторонним мужчиной. Присутствие
