Кому мы обязаны «Афганом»? - Аркадий Жемчугов

Из воспоминаний зенитовца А. Мазурца:

«Так уж случилось, что, невзирая на то, что в Афганистане длительное время работали различные категории наших специалистов, карты Кабула не было. В связи с этим группе бойцов «Зенита» было поручено осуществить визуальную разведку ряда стратегических объектов и нанести их на созданную карту-схему…

Совершенно не ведая, для каких целей, нами в кратчайшие сроки была произведена визуальная разведка заданных объектов, которые были нанесены на карту Кабула. По оценкам участников событий декабря 1979 г., «зенитовская» карта оказалась незаменимым проводником на тесных улочках афганской столицы».[203]

6 декабря. Политбюро ЦК КПСС одобряет предложения КГБ и Минобороны об удовлетворении настойчивой просьбы X. Амина направить в Кабул советский мотострелковый батальон для охраны его резиденции. Принимается решение перебросить в Кабул в первой половине декабря самолетами военно-транспортной авиации «подготовленный для этих целей отряд ГРУ Генерального штаба общей численностью около 500 человек в униформе, не раскрывающей его принадлежности к Вооруженным Силам СССР».

В решении подчеркивалось, что «возможность направления этого отряда в ДРА была предусмотрена решением Политбюро ЦК КПСС от 29.6.1979 г. № П 156/ИХ».

7 декабря. В Афганистан на личном самолете Андропова Ту-134 вылетают Б. Кармаль и А. Ратебзад. Одеты они в длинные шинели, подпоясанные брезентовыми ремнями, в кирзовых сапогах и солдатских шапках-ушанках. В таком «камуфляже» они заметно выделялись среди охранявших их сотрудников «Альфы» во главе с майором IO.A. Изотовым.

Первая остановка в Ташкенте. Передышка на даче первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Ш. Р. Рашидова. На следующий день они — на родной земле, в Баграме. Там уже обживаются их соратники — А. Ватанджар, С. Гулябзой, Н. Нур и А. Сарвари.

8 декабря. В Ореховой комнате, что за кабинетом заседаний Политбюро, проходит совещание с участием Ю. Андропова, М. Суслова, А. Громыко и Д. Устинова, пригласивших «на ковер» начальника Генштаба маршала Н. Огаркова. Обсуждается вопрос об Афганистане. Взвешиваются все «за» и «против» ввода советских войск. В течение часа маршал тщетно пытается убедить «четверку» в пагубности самой идеи ввода войск в ДРА. У «четверки» иное мнение. Отпустив восвояси несговорчивого маршала, «четверка» склоняется к тому, чтобы проработать два варианта: руками КГБ устранить Амина и привести к власти Кармаля; если КГБ не сумеет выполнить эту задачу, то переложить ее на плечи армии.

9 декабря. Предсовмина СССР А. Н. Косыгин по телефону информирует Н. Огаркова о том, что на Старой площади готовится решение о вводе советских войск в Афганистан. Предлагает маршалу убедить своего министра выступить против этой акции.

После нелегкого разговора с Д. Устиновым начальник Генштаба сообщает А. Н. Косыгину, а затем и первому заместителю министра иностранных дел СССР Г. Корниенко о том, что не смог переубедить Дмитрия Федоровича.

В тот же день, 9 декабря. Маршалу т. Н. Огаркову сообщают о срочном вызове к Генсеку ЦК КПСС. На заседании «малого Политбюро» в составе: Л. И. Брежнев, М. А. Суслов, Ю. А. Андропов, А. А. Громыко, Д. Ф. Устинов, А. Кириленко и К. У. Черненко — маршал настойчиво повторяет свои доводы против ввода советских войск в ДРА, предлагая решать проблему политическим путем. Но его никто не слышит. Более того, его одергивают.

«Вас пригласили не для того, чтобы выслушивать Ваше мнение, — бросает реплику Ю. В. Андропов, — а чтобы Вы записывали указания Политбюро и организовывали их выполнение». Точку ставит сам генсек: «Следует поддержать Юрия Владимировича».

В тот же день, 9 декабря. Из воспоминаний командира «Зенита» А. Полякова: «В отряд прибыло еще тридцать разведчиков-диверсантов. К этому времени мне было объявлено о подготовке к задействованию отряда «Зенит» в спецмероприятиях по захвату или, в зависимости от складывающейся обстановки, ликвидации ряда важных государственных, политических, специальных и военных объектов в г. Кабуле, а также выводу из строя магистрали междугородной и городской связи».

9–10 декабря. По решению Политбюро ЦК КПСС самолетами Ан-12 и Ан-22 военно-транспортной авиации ВС СССР перебрасываются на авиабазу Баграм, близ Кабула, личный состав (520 штыков) и боевая техника «мусульманского батальона».

Совпосол Ф. А. Табеев информирует X. Амина о том, что его просьба выполняется.

10 декабря. Д. Ф. Устинов проводит коллегию Министерства обороны, на шторой объявляет, что в ближайшие дни ожидается решение Политбюро ЦК КПСС о применении советских войск в ДРА, и что в этой связи начальнику Генштаба МО СССР надлежит приступить к формированию новой общевойсковой армии. Однако руководство Генштаба пытается убедить своего министра в нецелесообразности подобных действий.

Из воспоминаний генерала армии В. И. Варенникова, в то время первого заместителя начальника Генштаба — начальника Главного оперативного управления армии:

«Чувствуя, что руководство страны уже у порога изменения своего решения по вводу наших войск в Афганистан, начальник Генерального штаба Н. В. Огарков предпринял последнее усилие — уговорить министра обороны Д. Ф. Устинова не делать этого. В связи с этим он пригласил С. Ф. Ахромеева и меня к себе и сообщил, что хотел бы в нашем присутствии высказать министру мнение о нецелесообразности такой акции и обосновать это. А при необходимости мы должны были его поддержать. Когда мы пришли к Устинову, в его кабинете находился начальник Главного политического управления А. А. Епишев. Николай Васильевич докладывал долго, пытаясь обосновать нецелесообразность такого шага и убедить в этом Устинова.

По окончании доклада Огаркова министр никак не прокомментировал его доклад, спросил только Епишева: «Алексей Алексеевич, у тебя вопросы есть?» Начальник ГлавПУРа ответил: «Да нет у меня вопросов. У Генерального штаба всегда свое особое мнение». На что Устинов заметил: «Это верно. Но я учту мнение Генерального штаба». Я поддержал Огаркова: «Товарищ министр обороны, мы чувствуем, что это последний шанс». Ахромеев промолчал.

Когда мы уходили, Огарков еще раз обратился к Устинову: «Дмитрий Федорович, мы очень надеемся на Вас».

11 декабря. Как свидетельствует В. Федоренко, «Зенит» вылетел в Баграм. Это в шестидесяти километрах от Кабула. Там находился аэродром, куда из Союза перебрасывался так называемый «мусульманский батальон». В его состав входили десантники — выходцы из Средней Азии. Это был тот самый батальон, который якобы предназначался для охраны резиденции Амина. Там же в палатках жили доставленные из Союза Бабрак Кармаль и его правительство.

12 декабря. Срочно прилетевший из Кабула генерал-майор В. П. Заплатан, советник начальника Главного политуправления ВС Афганистана, вызван на «ковер» к Д. Ф. Устинову. В кабинете министра присутствуют начальник Генштаба Н. В. Огарков и начальник Главпура ВС и ВМФ A.A. Епишев. Заплатин энергично доказывает, что от ввода войск в Афганистан следует воздержаться, а также то, что X. Амин — искренний друг Советского Союза.

Молча выслушав пространные рассуждения генерал-майора и не задав ему ни одного вопроса, Д. Ф. Устинов сообщает присутствующим, что вынужден отлучиться на какое-то время по очень важному делу, но просит продолжить обсуждение афганской темы без его участия, а главное — дождаться его возвращения…

Через несколько часов он возвращается и интересуется у Н. В. Огаркова, обо всем ли удалось переговорить, все ли аспекты прояснили до малейших деталей. «Да, — рапортует начальник Генштаба, — по всем вопросам переговорили, но товарищ Заплатин остается на своих позициях». Министр недоуменно смотрит на генерал-майора и спрашивает: «Как же так? Помните, что вы говорили мне прошлый раз — что ни один волос не упадет с головы Тараки. А что произошло? Где Тараки?» Нисколько не смутившись, Заплатин отвечает: «Тараки нет. Его задушили. Это роковая ошибка Амина, это он лишил Тараки жизни». Министр достает из своей папки шифртелеграмму представителя КГБ в Кабуле и, протягивая ее Заплатину, раздраженно произносит: «Вот посмотрите. Вы говорите одно, а разведка КГБ совсем другое — она оценивает положение в Афганистане — как близкое к критической точке». Прочитав шифртелеграмму, Заплатин выражает принципиальное несогласие с содержащимися в ней оценками. Это еще более раздражает министра. «Почему у Вас такие взаимоотношения? — перебивает он Заплатина. — Вы там не можете договориться, а нам здесь решение надо принимать». И переведя дыхание, добавляет: «Вы обстановку в Афганистане оцениваете мимоходом, а они головой за это отвечают».

Затем, выдержав паузу, объявляет, что совещание закончено. И вновь следует пауза. Внимательный взгляд на присутствующих. И загадочная реплика: «Поздно обсуждать». И больше ни единого слова. Никаких разъяснений и комментариев.