Мятеж броненосца «Князь Потемкин-Таврический» - Владимир Шигин

Телеграмма вице-адмирала Чухнина Николаю II из Николаева, 18 июня 5 часов 8 минут пополудни: «Командир броненосца “Георгий Победоносец” донес мне, что 17 июня вся эскадра под командою Кригера собралась у Одессы; не будучи изготовлена к бою, построившись в строй фронта, она пошла по направлению к молу; навстречу ей вышел “Потемкин-Таврический”, готовый к бою. При прорезывании строя броненосцев, когда “Князь Потемкин-Таврический” поравнялся с “Георгием Победоносцем”, команда последнего устроила овацию и, когда по сигналу эскадра повернула на 16 румбов, команда “Георгия Победоносца” бросилась на мостик и не позволила управляться кораблем; раздались крики “долой офицеров!”. Эскадра удалилась и на сигнал “Георгия”, что команда бунтует, получив ответ идти в Севастополь, команда спустила шлюпку, посадила всех офицеров, кроме лейтенанта Григоркова, лишившего себя жизни, и на буксире миноносца № 267, перешедшего на сторону “Князя Потемкина-Таврического” (командир миноносца свезен на берег) свезла командира и всех офицеров на берег в 7 милях от Одессы. По разборе дела можно ожидать тоже и на всех судах; не имея сведений ни из Одессы, ни из Севастополя, боюсь, что море в руках мятежников. Решил не выходить».

Поздно вечером вернулись в Одессу и «Потемкин» с «Георгием Победоносцем». Последний прошел на якорное место мимо «Потемкина», отсалютовав ему как флагману. Власти Одессы после появления на рейде второго броненосца находились в растерянности. Полагали далее, что «Потемкин» сдался «Георгию». «Потемкин» и «Георгий Победоносец» стали на ночь на внешнем рейде напротив выхода из порта. Боясь ночных торпедных атак, потемкинцы приказали своей миноноске патрулировать на линии горизонта, а минных катеров — вокруг броненосцев. Прожекторы «Георгия» освещали акваторию порта и берег, а более сильные прожекторы «Потемкина» — море и горизонт.

При этом «потемкинцы» внимательно следили и за ситуацией на «Георгии Победоносце», не очень-то доверяя своим новым союзникам. После присоединения «Георгия

Победоносца» к «Потемкину» военное командование Одессы перестало надеяться на помощь Черноморского флота. На господствующей над портом Жеваховой горе установили восемь 229-миллиметровых мортир. В город вошли Ставучанский и Хотинскии пехотные полки, а также Вознесенский драгунский полк. А начальник Одесского жандармского управления полковник Кузубов направил в Петербург телеграмму с просьбой прислать с Балтики миноноски и подводные лодки для потопления мятежных броненосцев. Одесса готовилась к обороне.

Едва броненосцы бросили якоря на рейде Одессы, на «Потемкин» от комиссии «Георгия» приехали совещаться матросы Дейнега, Кошуба и Безбах. Вначале с докладами о положении на «Георгии» выступали Кошуба, Дейнега и Фельдман. Новости были не слишком радостными, так как большинство команды «Георгия» все больше сомневается в победе восстания. Тогда же Матюшенко предложили обменять 300 «георгиевцев» на 300 «потемкинцев» и тем самым «оздоровить» команду «Георгия Победоносца». Но большинство потемкинской комиссии выступило против перевода своих «сознательных» матросов на «Георгий», боясь ослабления влияния на собственном корабле. Тут свою команду надо все время в узде держать, а теперь еще три сотни «неблагонадежных» георгиевцев присоединится, что тогда будет? Наконец, по настоянию Кошубы, для оздоровления «революционного сознания» экипажа «Георгия» комиссия решила послать туда хотя бы 60 потемкинцев. Но споры о том, кого именно послать, ни к чему не привели. Командиром карательного отряда на «Георгий» был назначен верный матюшенковец Резниченко, но с «Потемкина» никто не хотел идти на чужой корабль, на своем было все же привычней.

На этом же заседании постановили снабдить миноносец № 267, не имевший боеприпасов, снарядами и торпедами.

Потемкинские 37-миллиметровые снаряды и торпеды не подходили к орудиям и аппаратам миноноски. Боеприпасы решили взять с «Георгия». Но когда около двух часов ночи за ними послали, кондукторы «Георгия» отказались дать снаряды и торпеды. Вначале они отговорились поздним временем и усталостью команды, а потом напрямую заявили, что никаких боеприпасов «Потемкин» от них не получит. Это было настоящим ударом для Матюшенко и его приверженцев. После этого отказа Дейнега и Безбах поспешили на «Георгий», чтобы найти управу на своих сверхсрочников. В помощь им туда отправились Кулик и вездесущий Фельдман. Главный же бузотер «Георгия» Кошуба остался на «Потемкине», требуя скорее выделить ему надежных людей. Своих сослуживцев Кошуба откровенно боялся и всю надежду возлагал на карательный отряд с «Потемкина», который привел бы в чувство колеблющийся «Георгий».

Тем временем кондукторы «Георгия», понимая, что теперь они в открытой конфронтации с мятежниками, собрались в кают-компании и выработали собственный план действий. Решено было утром завести корабль в Карантинную гавань и сдать его властям. Когда на «Георгий» прибыли Фельдман и Кулик, то остававшийся на «Георгии» за старшего матрос Дейнега сообщил им, что ситуация на броненосце сильно ухудшилось и команда выходит из повиновения. По воспоминаниям Безбаха, на «Георгии» было много матросов, призванных из запаса, у которых остались в Севастополе жены и дети. Все они не желали и слышать о какой-то революции, а желали идти в Севастополь. Дейнега предложил срочно арестовать всех кондукторов во главе с боцманом Кузьменко, но так как свои арестовывать не будут, нужны каратели с «Потемкина» и как можно скорее прислать «потемкинцев» для «укрепления» команды специалистами с «Потемкина».

А вот как ночует Фельдман на «Георгии Победоносце», по его же воспоминаниям: «Дейнека, мягко улыбнувшись, пожелал нам спокойной ночи. “А караул-то надежен?” — остановил его Кулик. “Да ничего ребята”, — не очень обнадеживающе звучал его ответ. Мы погасили свет. “Студент, а студент! — раздался из темноты голос Кулика. — Повсрнись-ка, не ровен час, штыком в живот пырнут”. Я лег на живот. Так действительно было спокойнее».

Утром 18 июня с «Потемкина» прислали новую агитационную команду в составе Березовского, врача Галенко, механика Коваленко, матросов Макарова и Скрсбнева для борьбы с контрой. Потемкинцев встретили откровенно враждебно. Возбужденные матросы не давали им даже выступать. «Трудно сказать, — писал впоследствии в своих мемуарах Березовский, — чем бы все это могло кончиться, но, увидев среди нас офицеров, часть матросов стала кричать: “Пусть офицеры скажут. Послушаем, господа, офицеров”. Доктор Галенко и тов. Коваленко протолкались вперед, и матросы сразу же стихли. Рабская психология перед авторитетом “начальства”, очевидно, была еще жива у многих, замуштрованных дисциплиной моряков». Первым выступил Коваленко. Он упрекнул георгиевцев в измене и призывал их поддерживать потемкинцев, доказывая необходимость революции. После его речи часть матросов «Георгия» выразила согласие продолжать борьбу вместе с потемкинцами. Но когда Коваленко спросил, что они хотят делать дальше, то услышал: идти в Севастополь и предъявить начальству свои требования.

Затем слово взяли сторонники возвращения в Севастополь. Они предложили подойти к Севастополю и вызвать вице-адмирала Чухнина для переговоров. Но когда их спросили, какие переговоры они собираются вести с адмиралом, то оказалось, что этого они не знают.

Пока матросы выступали и спорили, врач Галенко отошел к кондукторам и заявил им: «Я на “Потемкине” больше не могу, все равно меня там расстреляют», — и предложил заключить союз для борьбы с мятежом.

Намитинговавшись, матросы «Георгия» решили послать уже свою делегацию на «Потемкин» для совместного обсуждения дальнейших действий, а до тех пор ничего не предпринимать. Успокоенные делегаты «Потемкина» стали спускаться на катер. В этот момент к ним подошел боцман Кузьменко и заявил: «Наша комиссия к вам не поедет, ей там делать нечего. Мы все равно в 12 часов снимемся с якоря». Непонятно почему, но ни Березовский, ни Фельдман не отреагировали на слова георгиевского боцмана. Скорее всего, они просто проголодались, а на «Георгии Победоносце» их к столу никто не пригласил. Это была ошибка, и ошибка непоправимая. Из документов следствия известно, что с ними отправился и один из участников заговора, комендор Юрченко, чтобы узнать, заряжены ли орудия на «Потемкине».

Едва делегация успела вернуться и доложить о результатах поездки, как на «Потемкин» прибыла комиссия с «Георгия». Георгиевцы сообщили о положении на их броненосце. Обе комиссии решили арестовать кондукторов «Георгия» и перевести на него часть потемкинской команды. Затем георгиевцы вернулись на свой корабль. Вместе с ними отправилась очередная делегация «Потемкина», чтобы еще раз до приезда потемкинского караула убедить матросов в необходимость ареста кондукторов. Делегация состояла из 10 человек во главе с врачом Галенко. С ними вернулся на свой броненосец и Юрченко, известивший заговорщиков о состоянии боевой готовности «Потемкина».