Рубин - Даниэль Зеа Рэй

так сладко, что лежать спокойно Рубин больше не могла. Она потерлась ягодицами о бедра Ордериона. Он что-то спросонья пробурчал, но руку от сокровенного места не убрал, продолжая вытворять безобразие пальцами.

Ощутив сквозь шелк ночной рубашки, которая сбилась на ягодицах, весомое подтверждение того, что Ордерион возбужден, Рубин прикусила губу и начала активнее о него тереться.

Принц забрался к ней под одеяло, когда Рубин пыталась уснуть, из-за чего она потом еще долго мучилась, насильно держа веки закрытыми. А Ордерион, улегшись рядом, тут же отправился к богу сна на поклон! «Разве можно так издеваться?» – тогда подумала она и отругала себя за несдержанность.

Предупреждала Сурими, что если «это дело» понравится, то потом им захочется заниматься регулярно! Вот и результат не заставил себя ждать. Она позволила этому мужчине, который ей пока не жених, начать наверстывать упущенное за ночь. Прогнать бы его прочь! Но уж больно умело он ее в сторону греха склонял.

Рубин уткнулась носом в подушку и простонала.

– Дева, ты меня с ума сводишь, – услышала она сиплое над ухом и согнула ногу, повинуясь движению его бедра.

Ордерион плавно двинулся вперед и целиком заполнил ее тело. В этот момент Рубин поняла, что точно больше не спит. Подушки сбились где-то над головой. Она цеплялась за них, пока он стягивал с ее плеч рубашку. Обе его ладони накрыли грудь, терзая ласками пальцев соски. Прохлада простыни остужала жар, исходящий от тела, и Рубин терлась о нее, подавая бедра навстречу Ордериону.

Ночная рубашка сбилась куском ткани на талии. Сильные руки заскользили под нее, чтобы погладить живот и спуститься ниже. Все чувства разом обострились. Гладкость простыни, мягкость подушки у щеки, аромат Ордериона на наволочке, ветерок, колышущий шторы, трение матраца об основу кровати, шелест потоков маны вокруг…

Рубин повернулась на живот, меняя положение. Желание тереться спиной о грудь Ордериона заставило ее разогнуться. Она оказалась практически сидящей у него на коленях, ощущая мягкий лен рубашки, которую Ордерион так и не снял.

Его волосы рассыпались по ее плечам и упали на грудь. Черные с багровым пряди смешались с бело-золотыми, мерцая калейдоскопом цветов и красок. Совместные стоны зазвучали в унисон, нарушая тишину раннего утра. Волны света, исходящие из ее тела, смешивались с маревом маны вокруг и прошивали Ордериона насквозь, даря новое удовольствие. И все ритмично и так просто, будто именно для такого единения оба были рождены.

Вибрация разошлась волнами от живота Рубин, охватывая трепещущее тело и выбивая из груди весь воздух. Принцесса запрокинула голову, оглашая этот момент гортанным стоном и чувствуя, как Ордерион рассыпается в пыль вместе с ней.

На кровать рухнули синхронно: Ордерион со спущенными штанами, а Рубин с рубашкой, обмотанной вокруг талии. Не хотелось ничего говорить. Было лень даже шевелиться. Нега охватила тело и зазывала провалиться в новый сон.

– Так хорошо не бывает, – услышала Рубин рядом с собой низкий бархатный голос.

– Тебе виднее, – только и смогла ответить она.

– Моя дева… – руки, испещренные знаками силы, оплели талию, – ты так прекрасна поутру. О каких раздельных спальнях ты речи вела?

– Не помню, – призналась Рубин.

– Вот и не вспоминай, – произнес он и прижался губами к ее шее.

Кажется, она уже не против и повторить…

Щелчок замка, шаги, непонятный сдавленный возглас.

– Извините, ваше высочество, ваше высочество, – промямлила Азагриэль и закрыла распахнутую настежь дверь спальни.

Шаги. Звук захлопывания другой двери. Щелчок замка.

– Дхар меня побери, – прошептала Рубин, даже не пытаясь пошевелиться.

– Тебя в его царстве не примут, – промычал Ордерион ей в шею.

– Возьмут с распростертыми объятиями! У тебя только зад голый был виден. А я вся как на ладони.

– Ты в моих объятиях, – уточнил Ордерион, потираясь носом о ее щеку. – И поверь, великолепнее вида быть не может.

– Думаешь, я ее впечатлила? – хмыкнула Рубин.

– Ну, прислали ее сюда именно за впечатлениями, так что рискну предположить, что самые смелые ожидания ты превзошла.

– А так хотелось сойти за приличную вдову, – наигранно вздохнула Рубин.

– Неприличная вдова в твоем лице интересует меня куда больше. – Он прижался к ней бедрами, позволяя ощутить масштабы этой заинтересованности.

– Сейчас нам лучше остановиться. – Рубин резко отстранилась и подскочила с кровати.

– Ты куда-а-а? – едва ли не провыл Ордерион.

– Голову свою возвращать на место. – Она быстро натянула рубашку на плечи и накинула пеньюар.

– Рубин, – он перевернулся на другой бок, чтобы лучше видеть ее, – самобичеванием потом займешься. Сейчас лучше займись со мной лю… – он осекся, – утехами.

Озарение часто приходит к тем, кто его ищет. Рубин не искала, но оно все равно пришло. Боль в груди появилась не сразу. Сначала у Рубин сперло дыхание. Воздух в комнате стал слишком тяжелым, придавливая плечи и оседая в груди.

– Сурими, ты когда-нибудь влюблялась? – вспомнила она свой вопрос.

– Да, ваше высочество, – с грустью улыбалась Сурими. – И вам я это чувство испытать не желаю.

– Почему? – удивилась Рубин.

– Потому что вы – принцесса Турема. И единственное, что вы должны любить, – это свое королевство.

Как так вышло, что Рубин все прозевала? Где потерялся момент, когда в ее сердце поселилась любовь? Он пропал в звуках голоса Ордериона, кричащего ей «не-е-ет»? В его алых глазах, наполненных слезами? Или возник где-то там, по пути из одной жизни в другую? А может быть, раньше, когда она увидела красивого мужчину вместо лица, измененного маной?

Как коварно и ловко любовь пустила в ней корни, оплетая сердце и путая мысли! Как легко продиктовала решения, абсолютно лишенные логики!

И вот Рубин здесь, в этой комнате. На ней – шелк измятой рубашки, в ней – семя Ордериона. Ее репутация погублена. Ее будущее туманно. За спиной – камень в руке. В ее снах – правда об одном дне. И треск рвущихся корней будто слышен вокруг, заглушая все остальные звуки.

«Принцесса-утеха». «Принцесса-целитель». «Принцесса-седоул».

Рубин отвела взгляд от Ордериона, смотрящего на нее. Его клеймо вообще что-нибудь значит? «Мой-моя» – к чему все это? Способ заставить ее пойти с ним, искусно внушая, что она – не одна из трех вариантов принцесс?

– Иди ко мне… – Звук голоса Ордериона лезвием чиркнул по сердцу. – Тебе понравится. Обещаю.

Рубин едва сдержалась, чтобы не скривить лицо. Фраза показалась до ужаса отвратительной. Слащавой, бездушной, топчущей все, что она испытывала к нему.

– Тебе лучше вернуться к себе, – ответила Рубин и вылетела из спальни.

Ордерион

Он метнул подушку в стену и выругался. Хотелось броситься следом за Рубин, настичь в ванной и выжать из ее тела все стоны до последнего.