Мир Александра Галича. В будни и в праздники - Елена П. Бестужева

Вид унылых людей и угрюмой земли…

Ах, как больно в груди, как мне хочется плакать!

Перестаньте рыдать надо мной, журавли!

Как тут не зачураться, что и делают волшебники, пришедшие в кафе после вечернего представления, чтобы поужинать. Заказать, когда рядом пьют водку и шампанское, два стакана молока и два лапшевника, и заплатить с наценкой по вечернему прейскуранту, для этого требуется определённый настрой, ведь лапшевник…

Но с ним не так-то просто. В каком-нибудь диетическом кафе или в студенческой либо рабочей столовой лапшевник – едва ли не одно из дежурных блюд. Варёную заведомо лапшу слегка подводят сладковатым подсахаренным молоком, заливают хорошо размешанными яйцами и выкладывают ровным слоем на противень, а противень ставят в духовку. Когда блюдо слегка запечётся, противень извлекают, режут лапшевник на порции, и это блюдо, почти безвкусное, однако решённое в интересных тонах – синеватая лапша, белесоватые молочные разводы, едва желтеющее яйцо – можно раскладывать по тарелкам с синей или порою зеленой монограммой «Общепит».

Певица из ресторана «Одуванчик», роль которой превосходно сыграла Рина Зелёная. Единственный трагикомический мотив во всём фильме

Но загадка: в меню столовой или диетического кафе лапшевник присутствовал, а в специальной литературе, предназначенной для поваров, он не значился. Имелся макаронник, выполненный по такому принципу: «Отварить макароны в подсоленной воде до полуготовности, воду слить, долить горячее молоко и варить до готовности, охладить до 60‒70о, добавить соль, сырые яйца и тщательно перемешать. Противни или формы смазать жиром, посыпать сухарями и выложить в них заготовленные макароны. Поверхность выровнять, посыпать сухарями, обрызнуть молоком и запечь. Готовый макаронник разрезать на порции и подать с маслом, сладким соусом или вареньем».

И никакого лапшевника. Но ведь он существовал. Выходит, по скрытности характера, необщительности, может, от врождённого стеснения, он прятался, желая сохранить инкогнито, лишь изредка мелькал – в перечислительном списке, а то и на картинке.

Читателям предлагается что-то вроде шарады: попробуйте отыскать на этой картинке лапшевник, он там есть, непременно

И только из-за удачного стечения обстоятельств, идя по следам таинственного лапшевника, я обнаружил в одном из пособий рецепт лапшевника с творогом: «В кипящую подсоленную воду положить лапшу, вермишель или макароны (2,2 л воды, 30 г соли на 1 кг макаронных изделий) и варить до готовности. Макаронные изделия должны полностью поглотить воду. Творог протереть, смешать с сырыми яйцами, заправить по вкусу солью и сахаром. Сваренные лапшу, вермишель или макароны смешать с заправленным творогом. Противни или формы смазать жиром, посыпать сухарями и выложить в них подготовленную массу. Поверхность выровнять, посыпать сухарями, а если готовят лапшевник на противнях, то смазать сметаной и посыпать сухарями. Запекать лапшевник в жарочном шкафу. Отпускать с маслом, сметаной или сладким соусом».

Тут-то и забрезжила смутная догадка. Лапшевник готовился так, как должен был бы готовиться макаронник, и никогда − как настоящий лапшевник. Выходит, он существовал будто по поддельному паспорту, где данные не соответствовали реальности. В общем, работники общепита вешали посетителям лапшу на уши, а те и не догадывались, ели себе да ели не очень вкусное блюдо под чужим именем, наминали себе так, что за ушами трещало.

Вряд ли и сам товарищ Семичастный, руководивший Комитетом государственной безопасности в эти годы, знал о таинственном лапшевнике больше того, что здесь рассказано.

Фильм «Государственный преступник» посвящён теме, популярной в начале шестидесятых годов: розыск военных преступников, советских граждан, сотрудничавших с фашистами

Автор песни, надо заметить, не выдумал ради красного словца эту сюжетную деталь: в 1964 году за сценарий фильма «Государственный преступник», посвящённого разоблачению органами госбезопасности замаскировавшегося предателя, во время войны сотрудничавшего с фашистами и принимавшего участие в расстрелах советских людей, он был награждён почётной грамотой КГБ СССР, подписанной товарищем Семичастным.

Впрочем, следует закончить эту главу чем-нибудь особенным, лёгким, приятным. Хотя бы и рассказом о голубях. А заодно – голубятнях и голубятниках, ничего не поделать, без них никак.

Гонять голубей – занятие городское, поскольку развлечение не из дешёвых. Однако совсем не столичное – блистательный Санкт-Петербург мало расположен к увеселениям такого рода. Сказывается и характер городской застройки, принцип членения пространства: во дворах-колодцах, скорее похожих на каменный телескоп улугбековской обсерватории, не место для птиц, а крыши петербургских доходных домов неловки для сооружения голубятен.

Во дворах старых особняков замоскворецкой части, там, где некогда были службы, каретные сараи, кладовые и ледники, в углу заросшей травой лужайки, всей в одуванчиках, самых что ни на есть московских цветах, для голубятни место отыщется. О них, как о разумеющемся само собой, упоминал ещё и Александр Николаевич Островский. Даром ли рынок на Трубе, где торговали живностью, звался не Кошачьим, Собачьим, Рыбьим, а именно Птичьим. В Питере же такой домашней животиной торговали, если помнится, вокруг рынка Сенного.

Натура у голубей сложная, вернее – прихотливая. И в отличие от прочих домашних птиц, голуби с огромным трудом переносят исторические катаклизмы и разные перипетии – войны, революции, всякие там продразвёрстки. Птица небесная, кормится голубь с земли, и абы что клевать не станет.

Отсюда следует нехитрая истина: голубиный спорт есть примета кое-какой, относительной иногда, стабильности жизни. За примером не надо ходить далеко. Среди геройских поступков дяди Стёпы – спасение птиц из чердачной голубятни.

Дядя Степа с тротуара

Достает до чердака.

Сквозь огонь и дым пожара

Тянется его рука.

Он окошко открывает.

Из окошка вылетают

Восемнадцать голубей,

А за ними – воробей.

Сочинено это в середине тридцатых годов, в краткий период относительной сытости и относительного благополучия, карточки были ненадолго отменены, распахнулись двери торгсинов. Довоенные подростки гоняли голубей, о чём замечательно, пусть и в двух строках, помянуто в песне «Когда весна придет…».

Паиньки, домашние мальчики голубями не занимались. Голуби – ведь это не только лишь свист в два пальца, лазанье по крышам, перепачканная одежда. Это и чудовищные преступления – кражи, обманы, вероломство, коварство, насилие, ложь. Чего не сделаешь ради незамутненной красоты.

И вот почти закономерность: война уничтожила голубиное племя, голубей и породистых, и диких. Поколение тех подростков, кто гонял до войны голубей, после войны отправилось по тюрьмам. Думаю, не последнюю роль сыграли и чердаки, где хозяйки сушили белье, – с кражи белья многие начали свой долгий путь в зону. А когда они