Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов

меня: молчу или возмущаюсь. Если молчу, увеличивает громкость. И так, пока не скажу: прекращай!

– Отключал? – спросила Вика.

– Переходил на наушники, – ответил Виктор.

Вика снова засмеялась.

– Сколько я вам должен? – спросил Виктор.

– Брось! – махнул рукой Михаил. – Ты меня обяжешь, если никому не скажешь, кто тебя исцелил – даже ребятам. Разболтают, и начнется. Представляешь, сколько больных спондилоартритом в стране? На всех меня не хватит. Тут детей бы исцелить…

Домой они вернулись в отличном настроении. В квартире Михаил, пройдя в комнату, вытянулся на диване.

– Полежу немного, – объяснил. – Устал что-то.

– Стоило так выкладываться? – спросила Вика, присаживаясь рядом. – Мог разбить лечение на сеансы.

– На второй я бы Витю не затянул, – вздохнул он. – Следовало сразу. Но теперь за него спокоен. Может, и жену заведет. Он со странностями, как любой старый холостяк, но добрый.

– У меня есть подруга Лариса, – сказала Вика. – Разведенная, как и я. Врач в клинике. Очень хороший человек. Развелась, потому что муж спился. Только у нее дочка. Это ничего?

– Да хоть две! – махнул он рукой. – Разве в этом дело? Помнишь Колю – за столом напротив сидел? Маленький такой, кругленький?

– У которого жена на полголовы выше? – уточнила Вика.

– Этот, – подтвердил Михаил. – Он ее у мужа увел. Долго ждал, пока разведутся. И ребенок у нее от первого мужа. Знакомь Витю с Ларисой. Понравятся друг другу – хорошо. Нет – пусть сам ищет. Я свое дело сделал.

– Я тебя люблю! – сказала Вика, и поцеловала мужа.

Одной из обязанностей врачей в клинике были ночные дежурства. В график включали и заведующих отделениями. Неприятно, но куда денешься? В тот вечер, отправив Мишу домой, Вика не подозревала, как изменится их жизнь после этой ночи…

* * *

Звонок в дверь отвлек меня от чтения. Бросив книгу на диван, я встал и пошел к двери. Кого принесло? Вика на дежурстве, соседи нас в такое время не беспокоят. Пациент? Только если кто адрес слил. До сих пор не хаживали.

Звонок прозвенел во второй раз – протяжно и настойчиво. Пациенты так не звонят. Я открыл дверь и удивленно уставился на стоящего за порогом незнакомца. На вид лет сорока пяти, лицо невыразительное, одет в модный плащ и шляпу. Из-под плаща выглядывали отутюженные стрелки брюк и лаковые ботинки. Богатый прикид.

– Добрый вечер, Михаил Иванович! – поздоровался нежданный гость. – Разрешите?

Я посторонился. Он вошел в прихожую, снял и протянул мне шляпу. Я послушно взял и повесил на вешалку. Он расстегнул пуговицы на плаще и повернулся ко мне спиной. Я помог ему раздеться и примостил плащ рядом со шляпой. Делал это на автомате – словно ждал дорогого гостя и теперь старался угодить.

– Туда? – спросил незнакомец, указав на дверь комнаты, и, не став ждать подтверждения, прошел в зал, где устроился в кресле и указал мне на диван. – Присаживайтесь!

Удивляясь себе, я сел на предложенном месте.

– Посидите так, – велел он и стал рассматривать меня. Взгляд у него был тяжелый и пронизывающий. Я пришел в себя и с вызовом уставился на него. Выглядел незваный гость респектабельно. Пиджак в крупную клетку, белоснежная сорочка, в вырезе ворота – цветастый шелковый платок. Темно-серые шерстяные брюки в полоску и лаковые остроносые туфли. Вылитый заграничный буржуй, какими их изображает советская пресса. Говорит с легким акцентом. Такой появляется в русских, много лет проживших за границей.

Незнакомца мое разглядывание нисколько не смутило. Он продолжил свое занятие, время от времени прищуривая блеклые глаза.

– Что и следовало ожидать, – произнес, завершив осмотр. – Аура яркая, устойчивая. Потенциал сильный, но запечатан, выход только в ладони. Из какого года перенеслись?

– Что?! – изумился я.

– Бросьте, Михаил Иванович! – улыбнулся он. – Нет смысла запираться. Хотите, угадаю? Две тысячи двадцатый?

– Двадцать первый, – буркнул я.

– Ну, и как там? – поинтересовался он. – Третьей мировой не случилось?

– Хуже, – вздохнул я. – Коронавирус из Китая прилетел. Что-то вроде гриппа, но более заразный и тяжкий по последствиям. Здравоохранение почти всех стран к пандемии оказалось не готовым. Не хватает коек, врачей, нет лекарств, только перед моим уходом создали вакцины. Но они пока слабо помогают. Правительства объявили карантин и закрыли людей в домах. Не помогло: люди продолжают умирать. Счет идет на миллионы. Экономика рухнула, в ряде отраслей откатилась на десяток лет.

– Об экономике поподробней, – попросил он.

Я подчинился. Он слушал, время от времени задавая уточняющие вопросы. Интересовался, как заметил, главным образом транснациональными корпорациями. Рассказал ему все, что помнил.

– Благодарю, – сказал, когда я смолк. – Ценная информация. Правда, ждать долго, зато старость обеспечу, – он улыбнулся. – Как вы умерли?

– От сердечного приступа в квартире.

– У меня автомобильная авария, – сказал он. – Две тысячи шестой год. Недоумок на «порше» врезался. Через две полосы выскочил на встречную – и в водительскую дверь. Только и успел заметить светлую тень. Пьяным оказался, мне про то в больнице сказали. Только в ней не задержался – слишком тяжкие повреждения. Темнота – и прихожу в себя в своем же теле в 1975 году. Рядовой служащий Внешторгбанка с нищенской зарплатой. В СССР – застой. Я Плехановку[43] закончил с красным дипломом, мечтал работать за границей. Но таким, как я, без связей или без волосатой лапы, как тогда говорили, хода не было. В той жизни высоко не пробился – начальник управления в банке. Занимался ценными бумагами. Обеспеченный, но не богатый человек. Я всегда знал, что стою большего, только как себя реализовать? В СССР невозможно, в независимой России – поздно. Начинать следует молодым.

К тому же проявился дар вроде вашего, но иного направления. Испытал и понял: нужно убегать, иначе попаду в лапы КГБ. Сунут в камеру и замучат экспериментами. Удалось слинять. Нервов помотали, – он хмыкнул, – но выпустили. Перебрался в США. Ожидал, что придется туго, но не подозревал, что настолько. Без друзей, денег, связей… Но пробился. Понемножку стал играть на бирже. Память у меня отменная, историю появления и развития «голубых фишек»[44] знаю хорошо. Первый миллион заработал через пять лет. Жизнь наладилась, но меня не удовлетворяла. Масштаб мелкий. Крупному игроку на бирже нужен значительный капитал. Можно взять кредит, но, во-первых, много не дадут, во-вторых – рискованно. Я так пару раз пролетел. Опираясь на свои знания, рассчитывал сорвать куш, в результате ушел в минус. Еле закрыл позиции. Это ведь не наш мир, Михаил Иванович.

– Разве? – удивился я.

– Именно! – кивнул он. – Похож, но другой. Основные тенденции совпадают, но детали разнятся. Важные для меня события проявляются иначе или смещены по датам. Я так с золотом не угадал. Цена на него в середине 80-х упала до 350 долларов за унцию,