Трагический эксперимент. Книга 5 - Яков Канявский

власть предателей русского народа — коммунистов», «Да здравствует Учредительное собрание». На территории, свободной от большевизма, были разрешены все остальные политические партии. Повстанцы атаковали красные гарнизоны и отделения чекистов, а отряды карателей разбивали. Действовали они партизанской тактикой внезапных нападений и быстрых отходов.

Большую роль в организации сопротивления играли фронтовики, часто это были дезертиры, бежавшие домой ещё в 1917–1918 гг. Обычно они становились лидерами партизанских групп. 14 ноября 1920 года 67 партизанских вождей собрались в деревне Синие Кусты, чтобы объединить все антибольшевистские силы губернии. Вскоре сформированные ими армии начали активные действия — 1-я Повстанческая армия (под командованием полковника А.В.Богуславского), 2-я Повстанческая (поручик П.М.Токмаков, начштаба — А.Антонов) и 3-я Конно-подвижная армии (командующий — вахмистр И.С.Колесников).

11 февраля 1920 года в своём докладе Главкому РСФСР Каменеву командовавший тогда войсками Тамбовской губернии Павлов назвал главную, по его мнению, причину того, что антоновщина до сих пор не ликвидирована. «В Тамбовской губернии не бандитизм, — предупреждал Павлов, — а крестьянское восстание, захватившее широкие слои крестьянства». Редкое у нас признание. «Бандитизмом» происходящее в Тамбовской губернии считать было, конечно, удобнее.

27 сентября 1920 года, в связи с мятежом в Тамбовской губернии, Ленин спрашивал запиской все того же Брюханова: «Верна ли развёрстка 11 млн пудов? Не скостить ли?»

Неизвестно, какие конкретные шаги предпринял Брюханов во исполнение этого запроса, но объём продразвёрстки для Тамбовщины уменьшен не был. Кроме того, известно, что тамбовские власти письменно заверили Ленина, что они непременно выполнят всю продразвёрстку, если будет оказана срочная военная помощь в разгроме Антонова и прислано необходимое число продармейцев.

Тогда-то впервые и прозвучало имя Антонова. Знаменитый эсер-террорист, после революции он был начальником милиции в Кирсановском уезде и, похоже, предчувствуя свою судьбу, старательно создавал схроны с оружием. Так что к увольнению и попытке ареста Антонов был вполне готов. Он сколачивает и вооружает так называемую «боевую дружину» из 10–15 человек, в основном бывших своих милиционеров. Дружина приступает к осуществлению террора в отношении местных коммунистов.

1 сентября 1920-го Антонов со своей «боевой дружиной» занял волостное село Рамзу. Схваченный председатель Рамзинского волисполкома Терентий Каплин «умер мученической смертью». Тут же антоновцами были убиты ещё три человека из числа руководящих работников. А сам Антонов, крайне не любивший выступать с речами, здесь не удержался и опрометчиво заверил собравшихся рамзинских мужиков, что скоро возьмёт «не только Кирсанов, но и Тамбов».

В ответ, конечно же, начала проводиться более жестокая карательная политика. По отношению к сёлам, поддержавшим повстанцев, советским отрядам предписывалось арестовывать всё мужское население, способное держать в руках оружие, а затем «произвести полную фуражировку, не оставляя ни одной овцы, ни одной курицы в данном пункте; после производства фуражировки данный пункт сжечь».

Уже упоминавшийся Казаков, выступая в июле 1921 года перед армейскими коммунистами в Тамбове, так охарактеризовал карательные меры губернских властей осенью 1920 года:

«Наши части <…> больше занимались очисткой деревни от всего живого и мёртвого инвентаря, чем очисткой от банд и их уничтожением.

Преданная и лояльная нам часть крестьянства после произведённой фуражировки (понимай — грабежа), в результате которой оно лишилось всего инвентаря и жилища (так как оно сожжено), находится в безвыходном положении. Для него нет иного выхода, как только идти и пополнить банду, чтобы жестоко отомстить за своё добро, нажитое столь тяжёлым трудом. Целые деревни, боясь нашего „красного террора“, забрав свой скот, женщин и детей, уезжают и скрываются в лесах. В результате подобной „ликвидации“ банды растут как грибы, и общая численность восставших достигает десятков тысяч человек…»

Очередной командующий (бывший царский полковник) Редзько пишет в приказе по войскам Тамбовской губернии: «Мною замечено, что в действующих по подавлению восстания частях процветает шкурничество и разгильдяйство, как среди красноармейцев, так и среди комсостава, что подтверждается постыдной сдачей пушки и двух пулемётов. Революционные солдаты должны смыть с себя пятно позора, отбить пушку и разбить врага…»

В ответ на этот приказ 13 декабря антоновцы захватили и за три часа разграбили железнодорожную станцию Инжавино, чей гарнизон (433 бойца при двух пулемётах) «не оказал никакого сопротивления, но постыдно бежал, оставив пулемёты, бросив по дороге патроны и винтовки». Тут Редзько пошёл на крайность, приказав расстрелять десятерых пулемётчиков Инжавинского гарнизона и ещё 25 красноармейцев из числа «наибольших трусов». А к каждому пулемёту командующий приказал прикрепить по одному надёжному и обстрелянному коммунисту.

Но 17 и 18 декабря мятежники дважды захватывали узловую станцию Иноковка (между Тамбовом и Кирсановом), где в их руки попал кроме прочего вагон с патронами. 17 декабря в селе Алёшки Борисоглебского уезда отряд в 500 повстанцев под командованием бывшего прапорщика Кузнецова обманом, под видом красноармейской кавалерийской части, захватил весь состав местного райревкома; 22 схваченных ревкомовца были выведены на огороды и зарублены.

18 декабря отряд мятежников под командованием бывшего конокрада Василия Фёдоровича Селянского захватил село Анастасьевское и разграбил находившийся здесь филиал фабрики по изготовлению шинельного сукна и валенок для Красной армии. О случившемся каким-то образом стало известно Ленину, который немедленно отреагировал гневной запиской в адрес Дзержинского: «Верх безобразия!» И далее: «Предлагаю прозевавших это чекистов (и губисполкомщиков) Тамбовской губернии: 1) отдать под военный суд, 2) строгий выговор объявить Корневу (командующему внутренними войсками республики), 3) послать архиэнергичных людей тотчас, 4) дать по телеграфу нагоняй и инструкции». Этой записке Ленина было суждено сыграть исключительно важную роль в деле перестройки всей борьбы с антоновщиной. Ибо только теперь в Москве по-настоящему обратили серьёзное внимание на мятеж в Тамбовской губернии.

Спустя несколько часов после этого Антонов лично повёл четыре своих полка на штурм железнодорожной станции Инжавино. И несмотря на то, что после захвата этой станции 13 декабря её гарнизон был значительно усилен, он опять не оказал достойного сопротивления и частью позорно бежал, а частью сдался в плен. В руки повстанцев попали орудие и несколько пулемётов. В эту же ночь здесь погибла вся (за исключением одного человека) выездная сессия губЧК во главе с её председателем Артуром Зегелем.

8 февраля, во время заседания Политбюро ЦК РКП (б), на котором обсуждались вопросы о предстоящей посевной компании, положении крестьянства, о бандитизме и другие, Ленин написал «Предварительный, черновой набросок тезисов насчёт крестьян», суть которого заключалась в следующем:

«1. Удовлетворить желание беспартийного крестьянства о замене продразвёрстки (в смысле изъятия излишков) хлебным налогом.

2. Уменьшить размер этого налога по сравнению с прошлогодней развёрсткой».

Однако здесь следует сказать и о том, что об отмене продразвёрстки думали не только в Москве. Этот вопрос яростно обсуждался в Тамбове ещё в конце января, в присутствии Бухарина. 2 февраля вернувшийся