Практикум по выживанию (СИ) - Альшер Белая Лилия

— Садитесь. — Сам он подошел к неприметному стеклянному шкафу у стены и достал какой-то ящик и несколько темных пузырьков с настоями.

— Так, что вы имели в виду?

— Что вы не женщина, а Монетка гадостей, подкинутая в мой карман. — Лоран выставил на стол бутылочки и раскрыл шкатулку. Она оказалась наполнена разными медицинскими инструментами, чистыми бинтами и опять-таки снадобьями. — Снимайте пальто.

Адалин откинула с плеч тяжелую ткань, та упала на холодную металлическую столешницу. Ведьма сидела прямо, несмотря на усталость, сила привычки держала ее. А еще — тихая злость. Подумать только, Монетка гадостей! Шуточный артефакт, наполненный магией, притягивающей мелкие неприятности и неудачи, который дети подкидывают в карманы прохожих или оставляют на дороге. Она, Адалин Солан — Монетка гадостей?

Девушка собрала волосы здоровой рукой и перекинула на грудь.

— Вы тоже не яблоко в карамели, лорд Датур.

Он позабавлено хмыкнул и взмахнул ладонью. Адалин ахнула — усиленная магия очищения прошла по коже, как точильный камень. Она вскинула голову, но маг пожал плечами, будто ничего особенного не произошло.

— Душ вам пока противопоказан с такой раной. — Лоран достал из ящичка две фарфоровые чаши, сдул с одной невидимые пылинки и поставил на столешницу. Открыв несколько бутылочек, стал выливать содержимое в чашу в известных лишь ему пропорциях.

— К утру не останется следа.

— Снимите перчатки.

Адалин стащила тонкие кожаные перчатки, и он раскрыл ее ладонь. Обескровленные участки перемежались с покрасневшими, пальцы слегка подрагивали. Он продемонстрировал ей ее собственную ладонь.

— Регенерация, как у неодаренного! Вы истощены физически и магически, вся магия крови уходит на поддержание вашей гордыни и вашего тела на ногах.

Лоран отпустил ее руку и принялся смешивать мазь, тяжело и густо пахнущую нутряным жиром, спиртом и травами.

— Расскажите мне все с момента переноса от Академии.

— Почти все вы видели самостоятельно. Меня затянуло в телепорт и выбросило на том кладбище. Практически сразу появились велраксы, побежали ко мне. Я поднялась на ноги, и из кулона вырвалась волна тьмы, которая откинула их метров на двадцать, это дало мне время осмотреться. Я помнила, что они не летают, только планируют с высоты, поэтому выставила щит и побежала к статуе.

— Почему сняла щит? — Лоран стеклянной лопаткой мазнул по царапинам, желтоватое лекарство запузырилось, очищая порезы от грязи и запекшейся крови.

— Потому что на статуе это было напрасной тратой Сил. Я не смогла бы долго одновременно удерживать щит и использовать боевую магию. Поэтому я бы защищалась, сколько смогла, а потом выставила бы щит и ждала бы, пока меня найдут.

Лоран слушал ее, одновременно размышляя. Злоумышленники, а теперь он был окончательно уверен, что их несколько, специально подготовили ловушку на территории Академии, чтобы Адалин не смогла переместиться сама. В этих лесах ее искали бы долго. Но это говорило также о том, что они имеют дело с тем, кто отлично знает местность или владеет картой.

Маг стер пену лекарства с ее предплечья и наложил свежий слой мази на очищенные царапины.

— Возможно, я ошибался, и ваша гордыня поддерживает остатки вашей магии. Откуда такие познания в боевой магии и виртуозное владение лопатой? Только не говорите снова, что отец готовил вас к браку со мной, потому что я не могу даже примерно представить, где бы вам пригодились эти навыки.

Она устало потерла шею свободной рукой:

— Вы ничего обо мне не знаете.

— Слова меня интригуют меньше, чем то, что я видел, — он аккуратно начал бинтовать рану.

— Как вы знаете, я единственная дочь Дамьена Солана. Он был младшим сыном лорда и почти равным по Силе брату, между ними произошел поединок, и отец победил, власть над ковеном перешла к нему, но семья разделилась и сильно поредела. Именно поэтому он заключил сделку с вашей семьей, а меня отправил в гимназию, которая была больше похожа на казарму.

Лоран невесело подумал, что главным умением его отца было пускание пыли в глаза. Датуры не дали бы Соланам усиления магии, но добавили бы численности, денег и кровного родства с герцогом, на котором и держалось все влияние. Получив взамен приток магии. Разумеется, на месте двух лордов он бы тоже заключил такую сделку, но он не был на их месте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— На казарму? Признаться, я никогда не интересовался школами для юных леди, но предполагал, что там учат изысканным манерам и языкам.

— Да, помимо прочего, — саркастично подтвердила Адалин. — Я была единственной слабостью отца, не смогла бы занять его место, и он сделал все, чтобы эту слабость спрятать. До окончания гимназии, я редко бывала дома.

— И закончили ее с отличием. Теперь я понимаю, где вы набрались смелости написать мне, — усмехнулся Лоран, закрепил завязки бинта и занялся второй чашей. С помощью магии наполнил ее водой, добавил несколько капель зеленоватого тоника и сжал кулак над получившимся напитком.

— Потому что вам смелости прервать этот абсурд не хватило?

Капля его крови, черной, как смола, упала в воду и маслянисто растворилась, меняя цвет зелья на угольный.

— Потому что мне было все равно, продолжается ли этот абсурд. Если бы мне потребовалось, я бы нашел способ откупиться от договора, но он мне и не мешал, а поторопить меня не смог бы и ваш отец. — Он вдруг протянул ей чашу. — Пейте, это восстановит вашу магию.

Она с большим недоверием приняла фарфоровый сосуд, но пить не стала.

— Ваша кровь?

— Почти чистая тьма. Я сильнее вас. Намного.

Адалин не ответила. Это бесспорно, не о чем говорить. Она опустила чашу в ладонях на колени. Лоран переставил чашу обратно на стол, чтобы не разлить.

— Снимите сапог.

— Не нужно было затаскивать меня в лабораторию, чтобы раздеть, — передразнила ведьма.

— Вы занимаетесь не тем видом разоблачений, — иронично обманул ожидания маг. — Я должен посмотреть повреждения.

— Просто вывих.

— Спорить с вами все равно, что с ребенком. — Заклинание заставило сапог расстегнуться, и Лоран опустился на корточки и сжал пальцами ее лодыжку, искры магии проникли под кожу, восстанавливая связки.

— Как вы думаете, почему все сложилось именно так?

Его сосредоточенно-равнодушное лицо внушило ей уверенность, что он не ответит, но он все же заговорил, поднимаясь.

— Думаю, основная проблема заключалась в крайне неудачной разнице в возрасте. Будь вы или я чуточку старше, еще лет на пять-десять, у этого брака был бы шанс. Но, увы, у меня были другие интересы.

— Мужчины? — насмешливо изогнула бровь Адель.

Лоран фыркнул:

— К сожалению, все не настолько просто. Меня интересовала магия и изучение демонов. Мне не было интересно правление ковеном и служение при дворе, поэтому я уехал в Аркхент.

— То есть, вы стремитесь к могуществу?

— К независимости. А она в свою очередь зависит от могущества.

— Не всегда, — Адалин потянулась и медленно застегнула сапог, потом снова накинула на плечи пальто.

— Вы о своей независимости? Адель, боюсь, вы прекрасный пример, чем грозит независимость без могущества. Не проходит и недели, чтобы что-то или кто-то не пытались вас убить.

— Для меня это тоже в новинку, но до сегодняшнего дня я справлялась сама. Не преувеличивайте свою усталость. Я сама справилась с буффоном, с гоблином и продержалась достаточно, чтобы подождать помощи, которой могли оказаться и не вы.

Лоран чуть заметно кивнул:

— Нисколько не умаляю ваших заслуг, и мне импонирует ваша гордость. Но боюсь, до сегодняшнего дня вас и охрану Академии просто прощупывали. — Он снова протянул ей черное зелье: — Пейте, Адалин. Магия никогда не бывает лишней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Девушка медленно, нехотя поднесла к губам чашу. Пахло оно терпкой горькой осенью и холодом. Адалин осторожно сделала глоток на пробу, и тьма полилась сама в горло, не давая остановиться. Вкуса она не чувствовала, потому что зелье было одновременно ледяным и раскаленным. Противясь, она застонала, но выпустила чашку только, когда последняя капля впиталась в ее кровь. Фарфор со звоном разбился на тысячу осколков и собрался вновь, покатился по полу. Адель жадно вдохнула воздух, глаза наполнились чистейшей мглой.