Том 28. Исчезнувший мертвец. Блондинка. Труп. Прекрасная, бессердечная - Картер Браун

— Знала. Что с Фарго?

— Я привез к нему в дом Паулу Рейд. Фарго поднялся по вышеупомянутой лестнице и укокошил Паулу.

— А сам Фарго?

— Его тоже укокошили.

— Кто?

— Я.

— Логично, — безразлично сказала она.

Я повернулся и уставился на нее, держа стаканы в руках.

— Как это — логично?

— У вас комплекс Дэви Крокетт, Эл, — сказала она. — Вы этого не знали?

— Отказываюсь допустить. — Я протянул ей стакан и сел рядом. — Для девушки, которая еще позавчера была игрушкой Фарго, вы сразу стали чересчур проницательны.

— Я дипломированный психолог, — сказала она. — Вы знаете, что это мне давало?

— Скажите.

— Кабинет, набитый психопатами, — ответила она очень серьезно. — И я тотчас же решила воспользоваться преимуществами, которыми меня одарила мать-Природа.

Она встала и сладострастно потянулась. На ней всего только и было надето, что нейлоновая пижамная куртка абрикосового цвета.

— Я знала, что мать-Природа не поскупилась для меня, — сказала она с удовольствием. — К тому же, кто видел женщину-психолога в норке?

— Я никогда не видел, чтобы вы вообще были одеты. Зачем вы вернулись сюда?

— Я забыла плавки от бикини и подумала, что у меня будет идиотский вид в Лас-Вегасе, если я буду купаться в бассейне отеля в одном бюстгальтере.

— Идиотский — не то слово.

Она села ко мне на колени и устроилась поудобнее:

— Есть самолет завтра в девять утра. Я могу лететь на нем.

— Я свободен до понедельника, представьте. Конечно, если не случится непредвиденного.

Телефон зазвонил скрипуче, пронзительно. Тони встала, взяла трубку и резко сказала:

— Личный секретарь мистера Уилера. Боюсь, что бесполезно тревожить его в этот уик-энд, он будет очень занят. Если вам нужен адрес похоронного бюро, посмотрите в справочнике.

И она положила трубку.

— Вот это да! — сказал я с восхищением. — Похоже, что вы станете мне необходимой!

Она погасила свет и вернулась на диван:

— Доканчивай стакан, Эл. Ты не можешь одинаково надежно держать стакан и женщину!

Труп

Глава 1

— Вы можете думать о чем-нибудь еще, кроме секса? — ядовито спросила она.

— Я не знаю, — признался я. — Никогда не пробовал.

— В следующий раз, когда мы будем ехать в машине вместе, Эл Уилер, — приглушенным голосом сказала Аннабел Джексон, одергивая юбку, — я надену на себя доспехи!

Я взглянул на огромные неоновые буквы, которые должны были складываться в слова «Золотая подкова», если бы они, конечно, все горели.

— Это то самое место? — спросил я.

Она решительно взяла меня за руку и повела к двери. Мы спустились по ступенькам в небольшой погребок.

— Это то самое место, — сказала Аннабел. — Вам здесь понравится.

Мы нашли столик у стены и уселись. Этот погребок оказался не таким уж маленьким, но все же в нем явно ощущалось отсутствие свежего воздуха.

Неопрятный официант возник у столика, уставившись на Аннабел:

— Что будем заказывать? — спросил он.

— Виски со льдом, — сказал я. — И окажите нам любезность, вымойте сначала стаканы.

— За отдельную плату, — сказал он и куда-то улетучился.

Я взглянул на Аннабел:

— Я часто гадал, где находится преступный мир Пайн-Сити, теперь я знаю.

— Если внимательно посмотрите вокруг, — сказала она, — то увидите, что у всех преступных элементов высокие лбы и очки в роговой оправе. Это — интеллектуальный притон!

— С какой стати они сюда ходят?

— Джаз — вот и все, — сказала она. — Здесь играет трио, и такое трио стоит послушать. Клэренс Несбитт играет на контрабасе, Куба Картер — на ударных и Уэсли Стюарт — на трубе. Впервые их заметили всего месяца два тому назад, но сейчас все в городе только о них и говорят.

— Все, но не я, — сказал я.

— Есть еще одна причина, по которой это место может вас заинтересовать, — сказала она. — Ее имя — О’Хара. Она начинает петь ровно в полночь. — Аннабел взглянула на часы. — Осталось всего пятнадцать минут.

— В моей квартире, — сказал я, — вас ожидают лучшие пластинки мира. Мой проигрыватель — один из лучших…

— Вы ни о чем не забыли, Эл? — холодно спросила она. — Я обидчива!

Прибыло виски, и официант долго смотрел на Аннабел, прежде чем поставить перед ней стакан.

— О! — сказал он восхищенно. — Вот это женщина!

— Она девушка, — сообщил я ему, — в этом слове тоже семь букв. Но слово из семи букв можно подобрать и к тебе, правда, оно будет произноситься абсолютно иначе. Хочешь, чтобы я выразился яснее?

Он отплыл от стола, с упреком махая в мою сторону своей белой салфеткой.

— Вот сейчас вы их услышите! — сказала Аннабел. — Эти ребята — настоящие новоорлеанцы, может быть с уклоном в чикагский стиль. Ритм их музыки захватит вас, и тогда…

Смилостивившись надо мной, судьба заглушила ее голос этим самым трио, начавшим свое выступление с исполнения «Я нашел себе новую детку». Я осторожно отхлебнул виски, и мои худшие опасения подтвердились.

— Ну и как? — весело спросила Аннабел, когда номер закончился.

— Шумно, — сказал я. — А вот на моем проигрывателе есть ручка громкости, которую ты можешь поворачивать в любую сторону. Могу еще добавить, что виски в моей квартире настоящее шотландское, и я могу показать вам этикетку и фирменную пробку, прежде чем…

Мой голос затерялся в буре аплодисментов, когда кто-то объявил: «Миднайт О’Хара». Я сконцентрировал свое внимание на эстраде, где в подрагивающем островке света появилась Миднайт.

Миднайт О’Хара была женщиной до кончиков ногтей. Это была высокая блондинка с темными как ночь глазами. На ней не было ни бюстгальтера, ни трусиков, что явно подчеркивало ее черное облегающее платье. Она была прекраснее всех красавиц в мире. Так я считал до того момента, как она взяла в руку микрофон и запела.

Когда она пела, она воплощала всех женщин, которых ты когда-либо знал, и в то же время была той единственной, которую ты когда-либо хотел бы узнать.

У нее была своеобразная манера исполнения, пение ее было великолепно. Красота и глубина ее голоса не поддавались описанию.

Она спела «Беспокойный блюз», затем — «Усталые, обеспокоенные и возмущенные». Вершиной была «Девушка-бродяга».

Когда стихли аплодисменты и трио заиграло «Китайского мальчика», Аннабел с ожиданием взглянула на меня:

— Как она вам понравилась?

— Если бы она, пока пела, устроила еще и стриптиз, — сказал я, — я бы дал ей на чай.

К нашему столику подошел какой-то тип, который наклонился и принялся восхищенно разглядывать Аннабел, Ему было около тридцати лет, и у него уже был животик. Спортивная куртка его была достаточно широка, чтобы прятать под ней любое музыкальное трио вместе с инструментами, а не брился он уже несколько дней.

— Мужик! — сказал он восхищенно. — Скажи, где водятся такие сумасшедшие курочки, а?

— Пошел вон! — коротко ответил я.

Он не обратил на меня никакого внимания.

— Почему бы нам с тобой не потанцевать? Это было бы потрясающе!

— Убирайся! — хрипло сказала Аннабел.

Я наблюдал, как он неуверенно пробирается между столиками, направляясь к двери в дальнем конце зала.

— Здесь все так и липнут к вам, будто вы медом обмазаны, — заметил я.

— Стоит потерпеть, — сказала она, немного вздергивая подбородок. — Зато где еще можно услышать такой джаз?

— На этот вопрос я вам уже ответил. В моей…

— Эта музыка волнует меня! — перебила она. — Не могу понять, почему вы равнодушны, Эл? Никогда не думала, что вы такой толстокожий!

Я взглянул на нее.

— Вас я так никогда не назову, детка, — сказал я.

— Я говорила в переносном смысле.

— Я тоже, — согласился я.

— И вы удивляетесь, почему девушка боится пойти в вашу квартиру? — спросила она. — Вы единственный мужчина, чей взгляд я ощущаю изнутри.

— В моей квартире есть прекрасная музыка и хорошее виски, — в отчаянии сказал я.

— И случается та же старая история, происходящая со всеми девушками, о которых читаешь в душеспасительных журналах, — сказала она. — Нет, спасибо, Эл. Я предпочитаю слушать джаз на людях.

Неопрятный официант возник где-то у моего локтя.

— Вы так и собираетесь просидеть всю ночь с одной порцией виски? — спросил он.

— Можете принести нам еще, — сказал я.

Он взял со столика стаканы и скрылся.

— Вы хоть понимаете, что это уже второй доллар, который я потратил на вас за сегодняшний вечер, Аннабел Джексон? — спросил я.

— А вы не забыли плату за такси? — нежно пропела она. — Или, может быть, шофер заплатил вам за то зрелище, которое он мог наблюдать на заднем сиденье?