Билл — герой Галактики на планете Бутылочных мозгов [на планете закупоренных мозгов] - Гарри Гаррисон

Там также было и жюри присяжных, но оно было составлено не из людей. Недавние изменения в военном законодательстве предусматривали наличие малого жюри при рассмотрении всех дел, требующих присутствия присяжных. Это была грубая попытка военных замаскировать основную несправедливость системы. Присяжные под угрозой расстрела неизменно голосовали как приказывал председательствующий судья. Это было сочтено слишком дорогим, и чтобы сэкономить деньги, жюри стали набирать из двенадцати роботов. Жюри составляли из роботов, вернувшихся из различных сражений и ожидавших ремонта. За исключением некоторых недостающих конечностей, они были в хорошем состоянии. Несколько смущало, что у некоторых из них не было голов, но они уверили суд, что мозги у них находятся в грудных клетках, так что им разрешили заседать. Все они были запрограммированы на вынесение обвинительного вердикта вне зависимости от представленных доказательств.

— Всем встать! — прокричал бейлиф. Зрители в здании суда встали и стали аплодировать судье-председателю, полковнику Вэссу Бейлею — популярному в военных кругах судье. Его настоящее имя было Льюис, но его звали Вэссом по его любимому приговору, который он оглашал всем преступникам, каким бы ни было обвинение против них — «Виновен, Электрический Стул, Следующий.» Это был его любимый приговор и зрители, с их понятным отвращением к преступникам, всегда были довольны. Некоторые, как известно, считали, что даже Бейлей выносит слишком мягкие приговоры, чем можно было бы, и что виновных необходимо расстреливать прямо на месте, Но также было хорошо известно, что либерализм проник и в систему военного правосудия.

Военным прокурором был капитан Джеб Стюарт. Все зрители поддерживали его, так как Стюарт не проиграл ни одного дела за пять лет. Ему нужен был ещё всего один успешный год, чтобы получить Тройную Корону Юриспруденции.

— Нужны ли какие-либо подробности? — с пафосом произнёс Джеб Стюарт, обращаясь к суду глубоким зычным голосом. — Этот десантник, Бил, даже в его имени, которое он произносит с двумя "л", что разрешается только офицерам, звучит угроза, виновен в нарушении разделов 23, 45, 76, 76a и 110b, подраздел c Единого Военного Свода Законов. Если все вы заглянете в переданные вам шпаргалки, то увидите, что все эти преступления носят тяжёлый характер. Бил, можете что-нибудь сказать в своё оправдание?

— Сэр, все что я делал — это следовал приказам, — ответил Билл.

Стюарт хитро улыбнулся.

— И с каких пор это является законным оправданием в глазах военного закона?

— Но что мне оставалось делать? — спросил Билл.

— Вам нужно было поступать правильно, — проворчал Стюарт. — Мы установили, что вы были в самоволке на чужой планете в течение больших гражданских беспорядков, к тому же вы сознательно общались с женщиной — чужеземкой-тсурианкой, принадлежащей к расе наших врагов, и что вы к тому же занимали резиденцию внутри чужого компьютера по причинам, которые лучше не называть, и что вы организовали заговор совместно с иностранным генералом из другого временного периода, неким Ганнибалом, который не может предстать перед судом из-за неотложного боя с римским генералом Сципионом Африканским. Но у нас есть показания Ганнибала. Так как они написаны на карфагенском, у нас возникли небольшие трудности в их расшифровке. Но нам кажется, они гласят: «Этот десантник виновен во всём, в чём его обвиняют и должен понести самое тяжкое наказание, которое вы можете ему дать».

— Ганнибал — мой друг, — сказал Билл. — Он не мог сказать ничего подобного. Вы наверняка ошибаетесь.

— Посмотрите сами, — сказал Стюарт. Он сделал многозначительный кивок и один из его клерков поспешил вперёд с большой глиняной табличкой на которой были начертаны клинообразные знаки.

— Я не могу это прочитать, — сказал Билл.

— Конечно же нет, — согласился Стюарт. — Было бы странно, если не сказать изменнически, если бы вы могли это прочесть. В этом случае как вы можете отрицать нашу интерпретацию сообщения?

— Моё предположение о том, что оно значит, так же хорошо, как и чьё-либо ещё, — сказал Билл.

— Да? — произнёс Стюарт. — Мы предполагали, что вы используете подобную линию защиты, поэтому пригласили в суд эксперта по переводу с неизвестных языков. Профессор Стоун, пожалуйста подойдите к стойке.

Профессор Розетта Стоун была высокой тощей старой девой с холодными высокомерными манерами. Она презрительно посмотрела вокруг и фыркнула.

— Можно ожидать, что такой эксперт по языкам, как я, сделает более верное, если не сказать более уместное, предположение о смысле сомнительного текста, чем персона вроде этого полуграмотного десантника.

Дальше всё шло в этом же духе. Для дачи показаний вызывались различные свидетели. Билл никогда раньше их не видел. Позднее он узнал, что это были профессиональные свидетели, которые выступали в делах, в которых обвинитель знал, что обвиняемый виновен, но не хватает доказательств.

Билл нашёл несправедливым, когда один из свидетелей, священник из секты альбигойцев, поклялся под присягой, что Билл ответственен за разорение Рима в 422 году н.э. Билл с гневом отверг это обвинение. Так как хватало и других обвинений против него, чтобы гарантировать любой приговор, который вынесет суд, данное было опущено.

Когда настала его очередь говорить, Билл попросил время, чтобы подготовить свои доводы. Судья улыбнулся.

— Так всегда говорят виновные. Послушайте, десантник, у этого дела результат предрешён. Если вы хотите отказаться от своего права на слово, то в вашу пользу будет говорить, что вы сэкономили суду драгоценное время.

— А если не откажусь? — спросил Билл.

— Тогда мы не позволим вам подготовить доводы, и ваша просьба будет говорить против вас.

Плечи Билла опустились. Он уже это проходил.

— Вы все используете против меня. Что я могу сказать?

— Как можно меньше, — сказал судья. — Ты понятия не имеешь, как меня утомляет сидеть здесь и выслушивать преступника за преступником, лжесвидетельствующих во имя закона, который они так легко нарушали в момент совершения различных гнусных преступлений. Какие нибудь последние замечания? Нет? Ты учишься. Тогда переходим к важной части, наказанию.

— Вы забыли спросить присяжных, как они проголосовали, — сказал Билл.

— Пустая формальность, — сказал судья. — Думаю, мы можем не обращать внимания на этот маленький пустяк.

— Нет! — закричал Билл. — Я хочу услышать вердикт присяжных!

Судья посмотрел с отвращением. Впереди у него был загруженный день. После обеда были запланированы три раунда в гольф с важными людьми, которые не отнесутся доброжелательно, если игра судьи не будет соответствовать её обычному высокому стандарту. Они не для того преодолевали все это расстояние до отдалённого поста, чтобы принимать участие в дерьмовой игре. В голове у судьи проскользнула мысль, что этот десантник — достаточно крепкий орешек. Никто ещё не настаивал, чтобы было выслушано мнение присяжных. Все это продемонстрировало вред внедрения в сознание военного персонала новомодных идей. Он обыграл идею вытащить лазерный пистолет, который всегда носил в оперативной кобуре под судейской мантией, и сэкономить для всех время и избавить от расходов и неприятностей, отправив этого преступника прямо в ад, что он вполне заслужил. Но затем он успокоился. У него уже были неприятности за расстрел заключённых. Трусливые ублюдки в Центральном Командовании хотели, чтобы всё было сделано по закону. До тех пор, пока он не сможет доказать, что они участвовали в заговоре с целью подорвать всю систему правосудия, ему придётся согласиться с их требованиями.

Судья повернулся к присяжным. Девять голов роботов и три туловища повернулись к нему. Их пустые глаза и блестящие металлические корпуса напомнили судье жюри, с которыми он работал при рассмотрении других дел, некоторые из людей, некоторые из роботов, некоторые из Обезьян.

— Роботы — присяжные, — сказал судья, — вы внимательно выслушали все доказательства?

— Да, ваша честь, внимательно, — улыбнулся старшина присяжных, робот с сияющим пурпурным лицом и в старушечьих очках.

— И у вас было время взвесить доказательства и вынести вердикт?

— Да, ваша честь, было.

— И каков же вердикт?

— Мы нашли обвиняемого полностью не виновным и заслуживающим медали, а может и двух.

Судья бросил на них взгляд, в котором ужас смешался с гневом.

— Я не ослышался?

— Это зависит от того, что вы услышали, — прохихикал старшина.

— Вы признали десантника невиновным?

— Да, — ответил старшина, — мы так решили. И не забудьте о медалях.

В зале суда воцарился ад кромешный. Матери зарыдали и прижали детей сильнее к груди. Сильные мужчины зажгли сигареты. Роботы различных видов и описаний, которые находились в толпе в качестве зрителей, стали одобрительно аплодировать и издавать пронзительный визг, который роботы испускают в состоянии восторга по причинам, которые пока ещё только выясняются. Судья раздулся, словно цыплёнок под давлением. Несколько бейлифов упали в обморок и приводились в чувство крепкими напитками. Репортёры из военных газет диктовали в телефоны сенсационную новость. Билл спустился со стойки и обнял своего друга, ЦРУ, который находился в толпе, поддерживавшей его товарища.