Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор - Людмила Сукина

Вступив на престол, Петр Федорович тут же потребовал клятв в верности себе со стороны гвардии. Он всячески стал принижать роль своей супруги — императрицы Екатерины Алексеевны, относился к ней пренебрежительно, не упускал возможности обидеть или оскорбить. В манифесте о восшествии Петра на престол Екатерина и Павел даже не упоминались. Специальным указом на содержание императрицы выделялось строго 120 тысяч рублей в год, при этом ей было запрещено пользоваться экзотическими фруктами из оранжереи Петергофа, которые она так любила раньше. Екатерина в первые недели правления Петра надеялась, что еще сможет сохранять хотя бы видимость приличий. Она не пошла на торжественный обед по случаю подписания мирного договора с Пруссией, сказавшись больной, но при этом воздерживалась от явного осуждения политики своего мужа. Тот же, почувствовав власть, стал обращаться с ней все более бесцеремонно. 9 июня во время обеда, когда Екатерина попыталась высказать свое мнение по политическому вопросу, Петр обозвал ее «дурой» и хотел арестовать. Этому воспрепятствовал принц Г еорг Голштинский, который приходился дядей обоим супругам. Он уговорил императора не подвергать императрицу аресту. В тот день Екатерине и ее ближайшему окружению стало ясно, что для нее попытка заговора против мужа не более опасна, чем бездействие и благодушие. Петр не любил и не уважал свою супругу и был не прочь от нее избавиться.

Своим сыном и наследником Павлом император интересовался мало. Но профессор Якоб Штелин, один из воспитателей и учителей великого князя, в своих записках приводит рассказ о том, что при одном из посещений сына Петр III сказал:

«Из него со временем выйдет хороший малый. Пусть пока он останется под прежним надзором, но я скоро сделаю другое распоряжение и постараюсь, чтоб он получил другое, лучшее воспитание вместо женского».

То есть Петр Федорович имел намерение как можно раньше вывести Павла из-под влияния матери.

Император завел себе официальную фаворитку. Ею стала дочь сенатора, генерал-аншефа Р. И. Воронцова Елизавета Романовна, родная сестра подруги императрицы Екатерины — Екатерины Романовны Дашковой. При дворе шептались, что царь был бы не прочь развестись с женой и жениться на фаворитке. Он часто появлялся в сопровождении Воронцовой во время официальных выходов и придворных празднеств. Елизавета Романовна была некрасива, и то, что именно ее император предпочел не лишенной женского очарования Екатерине, забавляло и раздражало придворных и иностранных послов. Чтобы любовница всегда была под рукой, Петр назначил ее обер-гофмейстериной фрейлин своей жены, и она получила право постоянно жить в императорском дворце.

Появилась прямая угроза личному благополучию и политическому будущему императрицы. Конечно, Петр III не мог даже и подозревать, что своим поведением он сам подталкивает жену к решительным действиям и что страх за себя и своего сына Павла заставит ее поторопиться с организацией государственного переворота.

Необходимость такого шага сама Екатерина позже объяснит в письме своему бывшему любовнику и близкому другу Понятовскому следующим образом:

«Петр третий совершенно потерял разсудок, котораго у него и без таго было немного; он шел на пролом, хотел разпустить гвардию, вывести ее за город и заместить Голштинцами, хотел ввести иное вероисповедание, жениться на Елизавете Воронцовой, а со мной развестись и засадить меня в тюрьму.

В день празднования мира с прусским королем, он оскорбил меня публично за обедом, а вечером приказал меня арестовать. Мой дядя Георгий заставил его отменить этот приказ. Только с этаго дня я обратила внимание на предложения с которыми ко мне приступали со смерти императрицы Елизаветы».

Уже в последние годы жизни Елизаветы Петровны Екатерина за спиной мужа и «свекрови» вела тайные переговоры с придворными и иностранными дипломатами. Многие вельможи «большого двора», в том числе и те, что когда-то противились браку Петра с Екатериной, теперь поддерживали ее. Это придавало ей смелости. Вопреки запретам императрицы она, как когда-то и сама Елизавета, часто переодевалась в мужской костюм, скакала на лошади, по-мужски сидя верхом в седле, покидала дворец, чтобы встретиться со своим любовником. Но неожиданно она лишилась своей опоры. Понятовский был выслан из страны (одной из причин стала слишком явная связь с великой княгиней), канцлер Бестужев попал в опалу, умер генерал-фельдмаршал Апраксин. И опять все надежды на защиту собственной персоны и на благоприятную перемену участи очередной государыне пришлось связывать с мужеством, горячностью и решительностью молодых офицеров придворных гвардейских полков, не любивших Петра и питавших симпатии к ней, Екатерине. Среди этих гвардейцев особое место занимал ее фаворит — красивый и смелый, хотя и немного простоватый Григорий Орлов.

Григорий Григорьевич Орлов (1734–1783) не был человеком знатного происхождения. Простой русский дворянин, оказавшийся на службе в гвардии, случайно обратил на себя внимание тогда еще великой княгини Екатерины Алексеевны. После отъезда Понятовского в Польшу она чувствовала себя одинокой и поэтому легко позволила вскружить себе голову бойкому молодому человеку в офицерском мундире. Многие современники недоумевали, как образованная, начитанная Екатерина, увлекавшаяся модными европейскими философскими учениями, могла влюбиться в Григория Орлова, который едва умел читать и писать, не имел никаких умственных интересов и был попросту ленив и груб. Но, видимо, Орлов был ценен другими личными качествами. Он умел вселить в Екатерину уверенность в себе, твердость, мог сделать ее счастливой. Будучи на пять лет моложе своей любовницы и покровительницы, он всегда смотрел на нее немного снизу вверх, что не могло не импонировать властной и самолюбивой натуре Екатерины. Целых десять лет эти люди были сильно привязаны друг к другу. Именно Григорий Орлов, а не Петр Федорович, по сути, был настоящим мужем Екатерины Алексеевны.

В этом союзе рождались дети. И, в отличие от Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Екатерина не особенно скрывала наличие у нее внебрачных потомков. Самым известным из отпрысков этой связи был граф Алексей Бобринский, как его всем представляли.

Алексей родился в апреле 1762 года, когда Екатерина была уже императрицей. Естественно, Петр Федорович был далеко не в восторге от появления у его супруги внебрачного сына. Екатерина небезосновательно переживала за его жизнь, поэтому поспешила поскорее скрыть младенца. Он был увезен подальше от Петербурга. Место его пребывания, кроме матери, было известно еще только двоим: личному слуге императрицы Шкурину и камер-фрейлине Шарогородской. Оба дали клятву молчать даже под страхом сурового наказания. Позже преданность Шкурина была по достоинству вознаграждена императрицей. Он стал директором ее личного гардероба, камергером и тайным советником. Многие вельможи за всю жизнь не смогли дослужиться до таких должностей, какие получил этот бедный дворянин за оказанную им государыне личную услугу.