Ничего, кроме настоящего - Андрей Голяк

Спать хотелось дико. Утро было мерзким и промозглым, с неба падала какая-то микроскопическая дрянь, непроснувшиеся ноги не слушались абсолютно, и постоянно норовили ступить в очередную лужу.

Мне оставалось прилагать усилия к экстренному просыпанию и тихонько материться под нос.

Ненавижу вставать рано. На мой взгляд, это форменное издевательство над организмом. А он, подлец, приспособлен у меня к ночному образу жизни, и наотрез отказывается функционировать в активном режиме раньше двенадцати часов утра.

Плача и стеная, я тащился к условленному месту сбора. Великая и неповторимая группа "Клан Тишины" совершила очередной прорыв в отечественном шоу-бизнесе и получила приглашение на Всеукраинский фестиваль "Новая Генерация". За какие заслуги и каким макаром – сие мне неизвестно. Знаю только, что подсуетился Батькович, там по цепочке подсуетился ещё кто-то из его знакомых, и, в результате, мы приглашены на "Новую Генерацию". Фестиваль полностью "фанерный", так как делается сугубо для телевидения. Вывод – нам нужна качественная

"фанера". Мы технично подоили нашего спонсора и записали несколько новых вещей. Получился сингл, который мы нарекли "Літоманія". Как на мой взгляд, слишком попсовый, слишком чужеродный для нас. Но "други мои" били себя в грудь и кричали, что всё это кино должно выглядеть именно так, а не иначе. Мы, мол, и так имеем твёрдую репутацию завёрнутой группы, посему не грех выпустить что-нибудь послаще.

Пусть жрут. До конца меня не убедили, но под натиском толпы из трёх человек я сдался. В результате всех этих событий мне пришлось сегодня вставать ни свет, ни заря и переться на место сбора.

Я подошёл и окинул взглядом внушающую уважение толпу народа возле автобусов. Пестрота неописуемая. Вытертые косухи рокеров, лощёные пиджаки дирекции, фотовспышки журналюг, модельные улыбки попдив. Я с сомнением осмотрел свой потёрто-кожанный прикид – прошли, блин, хипповские времена. Одёжка явно не по теме.

Палыч, стоя возле автобуса, беседовал с лидером группы

"Безголовые" Хендриксом. В принципе, парень носил заурядную фамилию

Окрайский, но почему-то его прозвали Хендриксом. Палыч с упоением слушал в его изложении историю недавних гастролей.

– Короче, киряли мы всю ночь. До опупения. Санёк утух прямо на стуле. Ну, смотрим мы – он втыкает, ну и пошли себе друшлять по номерам. С утра заваливаемся к нему, а он лежит на полу, окно настежь. Мы его будим, он встаёт, а на щеке – вот такой флюс. Я говорю: "Чуваки, "скорую" нужно!". А Санёк смотрит на нас и не может отдуплиться, чё это мы так суетимся. А потом начинает лахать, и достаёт из-за щеки во-о-от такой шмат хлеба!

Мы дружно залились хохотом. У Палыча текут слёзы по щекам – любит он такие байки. Я вознамерился, было, поведать чего-нибудь в ответ, но тут появились остальные "ковбойцы". За фигурами Паши и Батьковича вырисовывается Владик Макарчук. После знакомства на вечеринке у

Аськи Владик ходил за нами, как привязанный. На репетиции, на концерты, на пьянки-гулянки. Ему было жутко интересно наблюдать с близкого расстояния за "настоящей рок-н-ролльной жизнью".

В последнее время по городу пошла мода на параллельные проекты.

Музыканты, кроме основной команды, сбиваются во временные формирования для экспирьянсов и шмиру. Мои гаврики тоже следуют моде. Они аранжируют песни Пашиной девушке. Танька мыкалась в поисках команды, пока не осознала, что всё необходимое под боком.

Теперь музыканты "Клана" изредка выползают подлабать Таньке.

Макарчук, насколько мне известно, тоже обращался к ребятам с подобной просьбой. Ему была обещана помощь, и теперь он постигает азы рок-будней. Впрочем, человечек он не напряжный, и если бы не щенячья восторженность, то общение с ним можно было бы назвать приятным.

Началась погрузка в автобусы. Попсе выделили две машины, а рок-тусовку, как самую малочисленную, подселили к дирекции фестиваля и журналистам. Это стало роковой ошибкой. На протяжении всей поездки бедные администраторы и журналюги не знали покоя. Рокеры так

"зажигали", что "пиджаки" только диву давались. В задней части автобуса расположился Серый со своим "Отрядом Особого Назначения", рядышком пристроились соратники из дружественных команд, а в качестве "десерта" были ангажированы несколько начинающих попсовых певичек. "Горючее" принималось в количестве достаточном, и через короткий промежуток времени наш автобус стал напоминать офицерский бордель времён первой мировой войны. Табачный дым стоял коромыслом, спирт капельками конденсировался на потолке, в воздухе густо висел мат. Обнажённые по пояс "служители муз" тискали разомлевших барышень, которые сопротивлялись только ради формального соблюдения приличий. Из головной части автобуса периодически бегали пронырливые писаки фотографировать развлечения украинской богемы.

На вопли возмущения и душеспасительные призывы внимания обращали ровно столько, сколько на пробегающие пейзажи за окном. Угрозы не выпустить пьяных на сцену тоже не возымели действия – фестиваль-то фанерный. В общем, сплошной Содом с Гоморрой.

После прибытия на место нам раздали гримёрки и зачитали программу фестиваля. Маленькая оплошность со стороны организаторов – фуршет перед выступлением. Это кто же, скажите мне, будет в состоянии держать в руках инструменты после фуршета? Здесь падут даже те, кто уцелел после автобуса. По окончании фуршета – экскурсия на местную электростанцию. Почему на электростанцию? Да потому, что она – генеральный спонсор данного действа. Там нам наденут на хаератые головы каски и будут таскать по электрозакуткам. А опосля – концерт.

С самого начала программа стала сокращаться – пипл так нафуршетился, что ехать на экскурсию отказались наотрез. Серый популярно объяснил, где он видел все электростанции страны, и его примеру последовали все, включая журналистов. После чего все дружно продолжили трапезу.

После оной мало кто мог считаться полноценным членом общества.

Ноги с трудом ходили, руки двигались неуверенно, языки вещали не в тему. Наш бэнд тоже выглядел не лучшим образом. Хотя, справедливости ради, замечу, что мы выглядели не так безнадёжно, как остальная часть рок-тусовки. В стороны нас почти не кренило, и на внешние раздражители мы реагировали почти адекватно.

Времени оставалось только на то, чтобы переодеться. Никакого саундчека, естественно, не делали. Какой, к чертям, саундчек на

"фанерном" фестивале? Я выглянул из-за кулис – в зале аншлаг. На сцене ошивались ведущие – концерт уже начинался.

Мы находились где-то в середине списка, и времени оставалось выше крыши. Сидеть в гримёрке было в лом. Мы предпочитали находиться в баре. Там нас щёлкнули пару раз какие-то неугомонные репортёры, молоденькая барышня взяла у меня коротенькое интервью, несколько местных аборигенов пялились на нас, как на пришельцев "из оттуда". В смысле, из других миров.

Ожидание было нудноватым. Алкогольный гон в крови закончился, оставалось тупо ждать, когда нас объявят. Мы курили, слонялись за кулисами, беседовали с "коллегами по цеху". В общем, коротали время.

Палыч предусмотрительно "клеил" молоденькую певичку – не исключалось, что мы останемся здесь ночевать. Наш Казанова был, как всегда, на высоте – барышня смотрела на него преданными глазами, и, что называется, велась в полный рост. А коварного соблазнителя только одно удерживало от соблазна затащить мамзель в койку немедленно – отсутствие этой самой койки. Гримёрка исключалась, поскольку мы делили её ещё с двумя группами. Палыч строил глазки соблазняемой, направляя параллельно все свои мыслительные способности на решение животрепещущей проблемы. Судьба избавила его от немедленного принятия решения – объявили наш выход.

Парни выбежали на сцену, пошла фанера и после этого на сцене появился я. Мы начали с "коронки". Эдакая примоднённая, прирокованная темка. "Тінь у вікні". Хлопцы изо всех сил "давали жизни". Батькович тряс хаером, Паша совершал экзотические телодвижения, Палыч насиловал барабаны.

Нахабна тінь повзе в моє вікно,

Лишивши слід у немитому небі,

А я один, я випив все вино,

Мене лякає власний регіт.16

Паскудное, скажу я вам, ощущение – петь под "фанеру".

Отвратительно! Хуже не бывает! Чувствуешь себя полнейшим дебилом, скачешь, открываешь рот, не попадаешь сам в себя… Говно, короче говоря! На сцене пафос стопроцентный – прожектора, камеры, кран, звук офигенный! И среди всего этого великолепия мечутся несколько отщепенцев, здорово напоминая душевнобольных, и изображают полёт души. Я ещё умудрился в суматохе наступить на шнур микрофона и вырвать "канон"17 из гнезда. Ну и "спалился", естественно! Кто разглядел, тот "выкупил", что вся петруха происходит под "фанеру".

Кода! Аплодисменты! На сцену выбегает молоденькая мамзель и дарит мне букетик гвоздик. Мерси! Премного, так сказать…