Плач кукушонка - Вольдемар Грилелави

Ну, особого восторга нет, но чертовски приятно от не только проделанной работы, но и от подаренного счастья и надежды ребенок после всего этого пойдет за ним хоть на край света. И без уточнений ясно, что Алика причислена к когорте зеленых. Влад так хочет и верит, а если потребуется, то выкрасит в нужный цвет в принудительном порядке.

Домой вернулся под утро, когда мать уже на кухне колдовала над завтраком, а отец шумно и с плеском принимал ванну.

— Позавтракаешь, или спать пойдешь? — спросила мама.

— Если бы я еще это умел, — загадочно сказал Влад и ушел в комнату к работающему телевизору, вещание которого перевели на ранние часы, что хоть и удивляло, но и радовало. С такими темпами скоро будет, как за рубежом: круглосуточно. И программы прекратили восхвалять широкую поступь. Все больше стало критического и исторического. Страна вновь вернулась к уничижению эпохи тоталитаризма, призывая прессу и вещание к гласности и открытости. Значит, Влад к правильному выводу пришел при чтении классиков марксизма-ленинизма. С таким мышлением скоро и сама идея мировых вождей подвергнется сомнению. Что тогда строить будем? Капитализм? А ведь он дает больше шансов для осуществления великих планов. Никакие убеждения и доводы в этом мире никто слушать не будет. Все станет возможным просто купить за деньги и очень большие деньги. Начнем с маленького поселка и разрастемся до размеров большого города. Источником финансирования для стартового капитала станут не инженерные мысли, что откроются с паролем, а не совсем здоровые буржуи, которые за очень приличную сумму захотят приобрести исцеление. Социалистические строители такими суммами не располагают.

Мы за строителей капитализма обеими руками, но пока проявлять свою политическую наклонность не имеет разумного основания. Не потому, что страшно. Пока они наверху сами не разобрались. Просто эта лишняя суета будет мешать основному делу, тем боле, что пока он служит офицером КГБ. Политики сами разберутся, а этот промежуток есть чем заполнить. Необходимо не только познать свои новые таланты, но и научиться легко их эксплуатировать, чтобы еще к тому, же не особо отличаться от окружающих. Подозрительно не отличаться. Быть серой бесформенной массой уже не получится, но проявляя способности и умения не вызывать ошарашивающей реакции, как это из-за глупой бравады произошло с исцелением Алики. Слегка повыпендривался. Можно было бы помочь мене заметно и без шумной саморекламы. Но зато как приятно этот эпизод скрасил промежуток времени и надолго оставил радость содеянного. Добрые дела должны в жизни присутствовать и доставлять наслаждение. Это напоминает о человеческой сущности без всяких имперских замашек на превосходство. Сила и разум не дают прав на принижение себе подобных. А жить на этой многострадальной планете Влад остался именно ради блага и самого существования этих разнообразных, но милых сердцу человечков. Не чувства властвования, а потребность в соучастии доставляет настоящее наслаждение. В помощи и спасении страждущих. Только почему-то чаще страдания эти доставляют они сами друг другу, оправдывая действия жизненной необходимостью невозможностью избежать их. Вот такими молитвами и частыми философскими измышлениями Влад хотел убедить и доказать себе недопустимость превращения себя в монстра робота без души и доброго сердца. И его радовало внутреннее согласие со своим внутренним спорщиком.

В аэропорту Влада встретил Женя Шарипов. Они с Тимошенко уже освоили новую технику, полностью переучились, как и другие летчики. Но поступление восьмерок планируется только к концу следующего года. Так что все переучившиеся будут в том же духе продолжать полеты на стареньких, но пока боеспособных Ми-4. И они с Иванычем только и ждут Влада, чтобы рвануть в командировку.

В Зайсан не планируется, так как кто-то нашептал замполиту о славных новогодних приключениях с продолжением. А в авиации приключения не возбраняются. Вот только продолжения всегда под жестким осуждением и неодобрением.

— Не больно-то и хотелось, — безразлично махнул рукой Влад. — Лучше доложи политическую обстановку в стране.

— Твоя на сносях. И при том очень круглая. Ощущение, что она беременная от вас двоих сразу.

— Такое возможно только у кошачьих, — возразил Влад. — И в беременности чужих жен участие не принимаю.

— Когда это Татьяна стала тебе чужой? Такие дифирамбы пел, столько строк зарифмовал, а тут сразу, чужая. Там бабы шепчут, что ей уже не очень хочется новой семьи. В старую планирует возвращаться.

Влад покачал головой.

— С глаз долой, из сердца вон.

— Иваныч водку пьет, по делу скучает, хочет в командировку. Черский сказал, как ты прилетишь, сразу и полетим. Мне еще не очень хочется. И так долго с женой не виделся. Сын родился без меня, только привыкать начал. Не радует новая разлука. Еще молодых офицеров понаехало, аж три штуки. Двое с молодыми женами.

— Интересно, а с какими они женами должны были быть? — засмеялся Влад. — Как Тарасов? Не то мамка, не то жена. Ее дети на невест больше тянут. Лучше бы года три подождал, да и на старшей женился.

— Это головная боль всего командования, — согласился Женя. — Его же в полк убирали от нее подальше. Так она сама к нему приехала, и расписались там. Его тогда в сердцах взад вернули. Крыша у пацана съехала.

— Думаю, не крыша. С подвалом проблемы.

Иваныч заступил оперативным дежурным. И, по-моему, он еще до дежурства стакан влил организм. А после покидания пределов части всех начальников, вторым стаканом прикрыл первый. И теперь ему захотелось лично встретить Влада, чтобы прочесть ему небольшой курс лекций о семье, о браке и о нашем будущем, о цветах общества детях паразитах, измотавших и высосавших всю нервную систему.

— Давай, сгоняй в магазинчик, и мы посидим, пофилософствуем о том, обо всем. Женя тут и один справится. А я дам команду дежурному картошечки поджарить. Поди, с дороги изголодался.

Влад подумал, что спорить дороже получится, поэтому по причине малочисленности вещей забросил их в комнату дежурного и помчался в ближайший гастроном за водкой. На юг сюда еще антиалкогольные правила не долетели, поэтому все магазины от открытия до закрытия безо всякого ограничения и столпотворения торговали разнообразием алкоголя.

Влад уже освоил науку притворства и незаметно для Иваныча влил в него всю бутылку, от чего капитан был несказанно удивлен и вырубился без лекции и нравоучения.

— Закалился за отпуск, что и водка не берет, — поразился стойкости Влада Женя, которому на службе пить не полагалось, но хотелось, и было завидно.