Горячий шоколад в зимнюю ночь - Софи Анри (российский автор)

нами повисла звенящая тишина. Я хорошо знала, что, будь сестры сейчас вместе, они бы обменивались многозначительными взглядами, общаясь друг с другом без слов. Потом Эмма сняла парик, оставшись в сеточке, под которой были собраны в пучок ее короткие осветленные волосы, и заговорила усталым голосом:

– Ти, я уже три года выступаю на Бродвее, а мне дают лишь однотипные роли романтичных дев-страдалиц. Я хочу играть что-то серьезное, но режиссер твердит, что я пока не готова. Не доросла. – Она горько усмехнулась. – А сколько разгромных статей критиков я прочла про свою «бездарность»! Если я не рассказываю вам и родителям о своих трудностях, это не значит, что их у меня нет, и я – ходячий идеал. Хотела бы я быть такой, но это не так.

– А я, – начала Олив, – собираюсь уйти из большого спорта после Олимпийских игр.

– Что? – в один голос воскликнули мы с Эммой.

От осознания того, что Оливия поделилась такой важной новостью с нами обеими одновременно, эгоистичный ребенок во мне готов был ликовать.

Олив улыбнулась, как будто это решение ее ничуть не беспокоило.

– Я устала. Хочу уйти в модельный бизнес, создать свою линию одежды, а в теннис играть только в свое удовольствие, а не ради погони за победами. Большой спорт невероятно жесток и суров, и я не хочу отдавать ему лучшие годы своей жизни. Это не спонтанное решение, оно взвешенное и вполне осознанное.

Я была в шоке от откровений сестер. Фасад их идеальности и недосягаемости рухнул в один миг, но от этого они не стали выглядеть хуже в моих глазах. Я наконец-то в полной мере поняла то, что Зак давно пытался до меня донести.

Никто не идеален, но каждый прекрасен в своей неидеальности.

И мои сестры тоже были прекрасны.

– А что касается тебя, Тина… – Эмма поставила телефон на туалетный столик так, чтобы мы видели ее, и начала снова надевать парик. – То, что ты еще не нашла своего призвания, совершенно не говорит о том, что ты посредственна или никчемна. Пока ты чувствовала себя неудачницей на фоне нас с Олив, мы, напротив, восхищались твоим трудолюбием и упорством. За что бы ты ни бралась – танцы, игра на пианино, готовка, рукоделие, учеба, спорт, – у тебя все получалось. Что-то лучше, что-то хуже, но ты никогда не останавливаешься, пока не добиваешься хоть какого-то результата. Не сворачиваешь на полпути. И это дорогого стоит, сестренка. Я уверена: когда ты найдешь дело своей мечты – что бы это ни было, – тебе не будет равных.

Я всхлипнула и даже не попыталась сдержать поток новых слез.

Бетонная стена между нами, которую, как оказалось, я выстроила сама, рухнула, и теперь мне стало гораздо легче дышать.

– А теперь что касается твоего хмурого красавчика. – Олив прищурила глаза, пытаясь спародировать угрюмый взгляд Зака. – Расскажи ему правду. Думаю, ты нравишься ему не просто как объект его сексуальных фантазий. Он дорожит тобой, по крайней мере, мне так показалось, когда он был у нас в гостях.

– Да, Ти, наберись смелости и расскажи все как есть, – поддержала близняшку Эмма.

Я поникла и прислонилась виском к холодному окну. Солнце уже поднялось высоко в небе и разогнало туман. По лестнице время от времени спускались жильцы дома и бросали на меня любопытные взгляды.

– Не могу, – призналась я. – Понимаете, если он не испытывает ко мне ничего, кроме сексуального влечения, то мое признание разрушит дружбу. А я не хочу его терять. Совсем не хочу.

– Я бы на твоем месте рискнула, – сказала Олив. – Но если не решишься, тогда просто предложи закончить фейковые отношения и остаться просто друзьями. Если ты дорога ему, он и сам не захочет отпускать тебя. А если мы ошиблись, то вы останетесь друзьями. Хотя нет. Я прилечу из Сакраменто и засуну теннисную ракетку ему в задницу.

Я прыснула от смеха, а Эмма закатила глаза и пробурчала что-то о полном отсутствии хороших манер у Оливии.

– Ладно, девочки, мне пора. – Я искренне улыбнулась, хотя на душе все еще было паршиво от переживаний о предстоящем разговоре с Заком. – Спасибо, и я люблю вас. Любыми.

Они наперебой начали говорить мне о том, что любят меня даже тогда, когда я веду себя как невыносимая заноза в заднице. Эти слова, разумеется, принадлежали Оливии.

После того как мы попрощались, я поднялась на третий этаж и уже собиралась отпереть дверь ключом, который стащила из куртки Зака, но она оказалась открыта, хотя я точно помнила, как запирала ее на замок. В гостиной витал едва уловимый аромат сладких духов с тонкими цветочными нотками. Я сняла грязные кроссовки и, стараясь ступать бесшумно, прошла в комнату Зака.

Он был там не один. Перед его кроватью на коленях сидела мисс Калиф. Она осторожно гладила крепко спавшего Зака по волосам, и у нее на лице отражалось столько любви, нежности и печали, что мне стало неловко. Как будто я увидела то, что не предназначалось для чужих глаз.

Я тихо кашлянула, и мисс Калиф испуганно вздрогнула, отпрянув от сына.

– Тина, здравствуй, – смущенно поздоровалась она и поднялась на ноги, отряхивая широкие потертые джинсы.

– Здравствуйте, мисс…

– Зафира, – шепнула она. – Я же просила.

Я кивнула и неловко потопталась у порога, желая поскорее попасть в душ.

– Пойду приготовлю завтрак. Закари и Сабрина те еще сони, в ближайший час они точно не проснутся. – Зафира поправила одеяло на Заке и удалилась на кухню, а я прошмыгнула в ванную.

К тому моменту когда я вышла из душа и переоделась, на кухне уже ждал горячий завтрак.

– Садись за стол, дорогая, я сейчас присоединюсь, – сказала мисс Калиф. Она сидела перед открытой дверцей стиральной машинки и вынимала одежду.

Мой взгляд зацепился за медицинскую форму, и я нахмурилась.

– Вы были на дежурстве? – удивленно спросила я. – Зак говорил, что вы поехали с ночевкой к своему мужчине.

Зафира замерла, а ее пальцы, сжимавшие дверцу, побелели от напряжения.

– Пожалуйста, не рассказывай ему, – попросила она, резко захлопнула стиральную машинку и подошла ко мне с корзиной в руках. – Нет никакого мужчины. Я выдумала его для Закари.

Она поставила корзину для белья у ног и села на стул напротив меня.

– Почему вы скрываете от него, что по выходным выходите на работу? – недоумевая спросила я.

Зафира тяжело вздохнула и провела ладонями по коротким кудрям. В прошлый раз ее волосы были идеально выпрямлены и уложены, а сейчас торчали в разные стороны непослушными пружинками.

– Аренда квартиры подорожала, и мне пришлось