Книга пятая. Завистливое смирение (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Мир Фиол можно было назвать лютым захолустьем. Настолько далеким и ненужным, что сюда отправили его одного, позволив до поры до времени погрузиться в спячку. Администратор это и проделал, смело выставив настройки пробуждения на «будить, когда всё будет гореть и шататься», с подозрением, что звонка будильника так и не услышит. Почему? Ответ на этот вопрос лежал в смысле существования всех миров с Системой.

Что такое Фиол и подобные ему миры? Это апофигей Порядка. Точные космогонические механизмы, приманивающие и разрушающие волны хаоса, накатывающегося на мультивселенную из ничего. Неупорядоченная фигня яростно набрасывается на слишком упорядоченные миры, как океаническая волна на волнолом, ну и теряет силу. Отличная защита. Надежная. Её можно сравнить шестиметровой стеной из чистого бетона, выкрашенной с одной стороны в красный цвет. Бык-хаос, яростно ревя, тыкается рогатой башкой в эту стену, слетает с копыт… и всё. Все счастливы.

Только вот рядом с Фиолом отродясь никаких хаотических волн не бывало. Он, этот перекосившийся мир, даже не захолустье, не провинция, не деревня, а место, где водятся драконы и полуголые чукчи гоняют лосей палками. Если бы у мультивселенной была бы жопа, которая с какой-то радости оказалась бы лишь в одном измерении, то это был бы Фиол. От того тут всё так и того…

— Ненавижу свою жизнь…, - устало пробормотал Администратор, заводя руки за голову и откидываясь на спинку кресла. Но тут же встрепенулся, вспомнив кое о чем, что совершенно вылетело у него из головы! Эти три недобогини, переведенные им в «разбойниц»! Он же их оставил в карманном измерении без присмотра! Они могли друг друга поубивать, пока Система перезагружалась!

— Где же они, где же они! — лихорадочно забормотал он, с бешеной скоростью меняя демонстрируемое экранами. Картинки, текст, цифры, графики, всё это летало туда-сюда, пока неожиданно один экран не показал нужное.

Происходящее на нём заставило Администратора впасть в ступор минут на пять.

— Срамота-то какая…, - почти зачарованно прошептал он, как-то автоматически тыкая на кнопку записи происходящего. А затем, видимо от расшатанных из-за работы нервов, тихо всхлипнул, — Хрюшек жалко…

История этого конкретного хранилища у него была перед глазами. Когда Система ушла в перезагрузку, карманное измерение утратило одну из своих основных функций — поддержку всех своих жителей в состоянии бессмертия. Три безоружные «разбойницы», бывшие когда-то богинями, тут же вознамерились друг друга поубивать. За все хорошее, разумеется. Ту голубокожую за то, что она им доставила, а потом и товарку, как свидетельницу. Остаться, по мнению преступниц, должна была только одна.

Но тут возникли сложности. Голыми руками много не навоюешь, а драться — это больно, так что три девушки, одна из которых была уже довольно сильно беременной, носились по всему измерению в поисках предмета потяжелее или друг от друга. Кому из них первой пришла в голову мысль, что Система отключена лишь визуально, Администратор не понял, зато последствия были необратимы — злобные заключенные начали истреблять местное население, желая поднять собственный уровень и надеясь, что это поможет в борьбе с заклятыми подругами. Маленькие милые свинки, ходящие на задних копытцах, были совершенно беззащитны и очень уязвимы, так как их проектировали именно как бессмертный обслуживающий персонал для этой комфортабельной тюрьмы… Без неуязвимости они были лишь крохотными слабосильными созданиями.

В итоге их всех и перебили, пустив на шашлык. Трагедия. Вся троица пряталась по подлескам, перемещалась ползком, спала вполглаза и развивала паранойю. И кулинарное искусство.

А затем, когда Система включилась, три смертельно уставшие негодяйки встретились лицом к лицу и… занялись любовью, а не войной. Уровни и прочее положенное им Система насчитала, после того как включилась, но ведь и бессмертие тоже вернулось, так что они остались там же, где и были, только теперь уже каждая из троицы была пятого уровня. Вот такая вот грустная и поучительная история кровожадности, жестокости, трусости, похоти, поедания разумных существ и геноцида невинного народа.

— И это были богини…, - покачалась голова в капюшоне, — Знаний, чистоты, любви… Тут не только Система сломана!

Затем Администратор снова посмотрел на экран, где по-прежнему страстно сплетались три обнаженных женских тела (прямо на траве), после чего решил, что у него будет разгрузочный вечер. Наедине с этой записью.

— А еще я, наверное, попробую их использовать, раз они такие отмороженные, — вслух подумала слегка возбужденная сущность, — Пока разберусь с самыми серьезными ошибками, беловолосая как раз родит. Отдам ребенка в хорошую семью, а эти… будут помогать мне охотиться за «прецендентами». На самые вредные и живые буду голубокожую натравливать! Вон она как лихо научилась орудовать своим… хм… Они же виноваты? Виноваты. Вот пусть и помогут разгребать. А потом, если действительно помогут, отправлю их на перерождение. В другие миры. Без магии. Но об этом им не скажу. Пусть думают, что переродятся здесь.

Фигура в капюшоне, сидящая перед многочисленными экранами, издала почти удовлетворенный и точно злодейский смешок, которым, правда, сразу же поперхнулась, поняв, что держать эту голубокожую Аллеаллу рядом, а то и поворачиваться к ней спиной, может быть чревато!

Глава 18

Всегда гордился тем, что родился в Советском Союзе. Да, слегка поздновато, чтобы проникнуться всерьез этим событием, пропитаться, так сказать, отоктябрячиться, попионериться, закомсомолиться вплоть до раззамполититься… но тут же ничего не поделаешь. Правда, имелся нюанс — Союз кончился, а люди остались. С ними, с советскими гражданами, я и вырос бок о бок, прошёл девяностые, боднул двухтысячные… ну а дальше как-то всё рассосалось с болезненным привкусом.

Что уж тут. Но, конечно, какие-то огрызки хорошего, светлого и чистого во мне остались. Может быть, их даже и не было, а понапихали мне этот неудобный для жизни бред сами родители, но и тут, как говорится, ничего не попишешь.

В общем, каким бы я эгоистом, гадом, собственником, подкаблучником и жадиной не был, но на Турнире искренне желал победить сильнейшему и голосейшему. Этим без всяких скидок мировым парнем был полурослик-карлик Вадун Шаколола. Что он вытворял!!

Размерами он был с мою ногу по колено! Буквально микроскопический мужик, который сумел! Смог! Превозмог! Нет, даже больше — он, будучи размером с полено, сделал в искусство исполнения музыкальной фигни вклад размером с бронепоезд!

В общем, дело было в сцене. Ему на середину амфитеатра вынесли большой круглый стол, на котором была искусно изображена поляна с скамьей, статуями, травой, кустами и прочими мелочами. Исполнял Шаколола с этой поляны. Арию. Толстым, низким, пробирающим до ёканья селезенки голосом. Он, одетый в строгий черный фрак, не спеша прогуливался по полянке, принимал позы, делал плавные жесты и пел, пел, пел… Пел даже не горлом, а пел душой. О чем? Я не понимал, да и неважно это было. Когда Шаколола закончил, то я сделал то, что ни разу еще не делал ни в одной жизни — стоял, хлопал изо всех сил в ладоши и кричал «браво!». Вместе с Матильдой. Мы с ней даже слезу пустили под негодующим взглядом Мимики.

Шансы у него были. На мой взгляд шансов не было ни у кого другого, но жюри было иного мнения, отдав победу в четвертьфинале Датсуне Гику, в то время как Мимика без проблем разнесла мелодично завывающую орчанку с маракасами. Полуфинал прошёл вообще скучно, так как дошедшие до него эльфийки, выглядевшие ничуть не хуже встреченных мной ранее в этой жизни богинь, продули моим знакомым девушкам за счет того, что исполняли песни не своего сочинения. По всем параметрам эти идеальные красотки гнули Датсуне как осину, а Мимику во всем, кроме голоса, но оказалось, что хорошая и своя песня жюри оценивается чуть ли не в половину очков. Рыдающих и проклинающих все на свете красавиц увели, а я забрал у Мимики двести миллионов канис, чтобы передать их незаметно подошедшему ко мне минотавру. Деньги отправились к Джаго, как раз и постаравшемуся донести до знойных эльфийских красавиц инсайд о том, что у Фуому кончились оригинальные песни и та собирается выложить козырь в виде какого-то там чужого мирового хита. Вот ушастая противница моей хвостатой бардессы и исполнила его первой.