Жизнь напрокат (СИ) - Ягушинская Вероника

— И что в итоге? — заинтересовалась я, ожидая услышать, что папа с честью вынес все испытания.

— Что-что, — проворчала мама. — Мы с ней разругались в пух и прах, твой отец стукнул кулаком по столу и увел меня жить к себе. Так и поженились.

Что-то я уже беспокоюсь за Алекса. Там, тем более, Шарик рядом привязан…

Вернулись бабуля с моим, как выяснилось, парнем минут через десять. Злых взглядов друг на друга не кидали, сквозь зубы не шипели, и это обнадеживало. Ужинать Алекса пригласили, но он отказался: надо было еще вернуть машину, а там уже и поздно будет. Поцеловав меня в щеку, парень удалился, пообещав зайти завтра с утра. А я осталась под перекрестными взглядами мамы и бабушки.

— Ну, рассказывай, как космические корабли бороздят Большой театр, — приказала бабуля, пока маман раскладывала ужин по тарелкам.

— Что конкретно тебя интересует? — спросила я, закидывая кусок пригоревшей котлеты в рот.

— Что у вас с Алексеем?

— А что у нас с Алексеем? — тут же скосила под дурочку, но маневр не прокатил.

— Насколько серьезны ваши отношения? — не повелась на провокацию бабуля.

— Не знаю, — я лениво пожала плечами.

— Что значит, не знаю? — бабушка аж вилку уронила.

— Мам, прекрати пытать ребенка, — попыталась вмешаться маман, но, увы. Проще бронепоезд морковкой остановить.

— И не подумаю! — отрезала старушенция. — Если Ангелина считает себя достаточно взрослой, чтобы заводить отношения с мужчиной, то она уже вовсе не ребенок, как ты выразилась, и должна осознавать последствия своих поступков!

— Бли-и-ин, — я тихо застонала и закрыла лицо руками.

Как же мне все это надоело! Вилка со звоном опустилась на стол. Сначала мать с отцом, теперь еще и бабуля. Стоило только слегка выбиться из привычной поведенческой схемы, как каждый встречный взрослый норовит прочитать мне нотацию и лекцию о вреде раннего секса, а малолетки и того хуже — начинают вешать ярлыки. Как будто постельные отношения — это единственное, что волнует подростков! Я вот вообще девственности в восемнадцать лишилась! В той… прошлой жизни. А сейчас мне опять начнут ездить по мозгам, словно я озабоченный подросток пубертатного периода! Все! Достали!

На самом деле просто анальгин перестал действовать, и ноющая боль в руке крайне подпортила и без того не радужное настроение, но не признаваться же в этом предкам, которым я намерена закатить грандиозный скандал. Мне, в конце концов, не пятнадцать лет, чтобы безнаказанно жрать мои мозги!

— И какие же последствия моих поступков ты видишь? — поджав губы, процедила я, сверля бабулю злым взглядом.

Старушенция на миг даже опешила. Не ожидала она, что я начну давать отпор вместо того, чтобы оправдываться, как делала всегда. Что, бабуля, взрыв шаблона?!

— Мне следует рассказать тебе, откуда берутся дети? — с легкой ехидцей вопросила бабка, довольно быстро придя в себя.

— Спасибо, это я и сама знаю, — в тон ей ответила я и с удовольствием понаблюдала, как обе женщины сбледнули.

— Так ты… — договорить мама так и не смогла, закрыв в ужасе рот ладошкой.

Бабуля напряженно ждала моего ответа, а я, как нарочно, издевалась.

— Что я? — с милой улыбочкой я в наивном удивлении приподняла брови.

— Ты… С ним… Того…

— Чего того? — устало закатила глаза в потолок.

— Ты спишь с Алексеем? — сурово сдвинув брови, наконец-таки обрела дар речи бабуля.

— И это все, что вас волнует? — криво усмехнувшись, вопросила я. Вздохнула и пошла в атаку: — А вас не волнует то, что в новой школе мне с пятого класса жизни не дают? Нет? Школа престижная? Ну, ла-а-адно, — растягивая гласные, проговорила я. — А еще вас не волнует, что в мою сторону шары покатил Влад? Нам дачу подешевке сдают? А то, что год назад меня его папаша на чердаке облапал? Он всех так лапает?! И опять-таки дача подешевке? Ну, ла-а-адно. Я сегодня повредила руку. Мне больно! Не волнует? Нет? Вас волнует только то, сплю я с мальчиками или нет, — я кое-как скрестила руки на груди. — А почему волнует, кстати? — и не дав предкам времени ответить тут же выдала решение за них: — А что же скажут соседи, — в притворном ужасе я закатила глаза, — если узнают?! Кошмар! Позор! И вас совсем не волнует, как себя чувствую я под вашими необоснованными нападками, — горько закончила свою пламенную речь. — Да, я расту, и мне надо помочь сформироваться, как целостной личности, а не изводить нотациями и подозрениями.

С грохотом отодвинув стул, я встала и вышла из-за стола в гробовом молчании. Впервые даже бабуля не знала, что сказать.

— Кстати, я с ним не сплю. Ни с кем не сплю, — бросила через плечо, направляясь в свою комнату.

— Я не опоздал? — как лягушонок из мультика "День рождения слона", в дверном проеме появился Леха.

Два недобрых взгляда скрестились на мелком. Сейчас ему перепадет на орехи за мой сольный концерт.

— Опоздал, — сощурившись, прошипела бабуля, а мама страдальчески закатила глаза.

— Приятного вечера, — с этими словами я закрыла дверь и ехидно улыбнулась.

Рука по-прежнему болит, зато я хоть сейчас высказала им все, что думаю. Всегда мечтала. И вовсе не из мести или мелочной злопамятности, просто меня всегда до глубины души оскорбляло то, что предков волнует, что я получила в четверти четверку по русскому, но им абсолютно плевать, что я вечерами рыдаю в подушку и ненавижу свой класс.

Отцы и дети…

~ 41 ~

— Можно? — после короткого стука дверь в мою комнату приоткрылась, и в проем просунулась голова бабушки.

А есть выбор? Интересно, что это она решила заглянуть ко мне на ночь глядя.

— Ты не поужинала, я тебе пюре с котлетами принесла.

Бабуля поставила тарелку на подоконник. Я лениво вынула наушники и села в кровати, выжидающе уставившись на родственницу. Подлизывается — значит, признала свою неправоту. Это существенный прогресс. В прошлый раз бабуля стала адекватной не раньше, чем предки свалили на другой континент, только тогда она сумела признать, что я все-таки выросла и имею право на собственное мнение. Интересно, это моя пламенная речь так ее впечатлила, что старушка осознала и раскаялась, или есть еще причины…

— Ешь, пока не остыло, — предложила она, протягивая мне вилку.

Спорить я не стала: есть действительно хотелось.

— У тебя на самом деле проблемы в школе? — когда поздний ужин подходил к концу, вопросила бабуля.

— Да. С самого начала, — не стала отпираться я.

— Ты знаешь, из-за чего тебя в классе не любят? — бабушка немного нервно поправила очки, но серьезный тон на снисходительный так и не сменила.

— Если ты намекаешь на то, что я сама виновата, то нет, вернее, да, — тарелка отправилась обратно на подоконник, а я завернулась поплотнее в одеяло, — я знаю, из-за чего меня травят. И, спешу заверить, моей вины в этом нет.

Бабуля приподняла бровь, ожидая продолжения.

— Наташу Иванову знаешь? Рыжая такая? — спросила я.

— Кажется, это дочка Аниной коллеги…

— Именно! Так вот она в этой школе со второго класса, а я с пятого. И в свое время Наташу попросили помочь мне прижиться в новом классе. Она и помогла, — я невесело усмехнулась. — Милая девочка обзвонила всех своих подруг и рассказала им про то, что в класс приходит какая-то дикарка бешеная, а ее заставляют с ней, то есть со мной, возиться. Помнится, я искренне удивилась, когда еще на медосмотре на вежливое приветствие, меня послали куда подальше…

Невидящим взглядом я уставилась в стену с дурацкими обоями, уплывая в грустные воспоминания.

Тот день стал поворотным в моей жизни. Новая престижная школа в центре города, новый класс, новые друзья… Я так ждала сентября… Дура!

Тридцатое августа выдалось солнечным и теплым, несмотря на то, что весь предыдущий месяц был дождливым и холодным. Я, помнится, даже уже и забыла, как выглядит солнце, а тут оно выглянуло из-за туч. Ветер с самого утра разогнал облака, и по дороге к метро я довольно щурилась под последними яркими летними лучиками. Хороший знак — твердо решила я.