Двери лабиринтов - Vells

— Эй! — схватила меня за плечи Далила и как следует, встряхнула. — Ты чего? Пока мной здания сносил, всю силу израсходовал!?

— Не в этом дело, — вновь встал я на ноги, и посмотрел в сторону, откуда поднималась пыль и песок. — Что там происходит?

— Что-то хреновое, — съязвила Далила. — Твою налево! Там же мой отряд! — Спохватилась тёмная эльфийка, и рванула в направлении, где сейчас рушились постройки и, то и дело разносился пронзительный писк.

Я также рванул следом, понимая, что пока мы дрались друг с другом, то умудрились очутиться чуть ли не на другой стороне заброшенного полуразрушенного поселения.

Пробежав пару улиц за Далилой, я вывернул за угол дома, и чуть не влетел в её спину, так как она резко остановилась, смотря на то, как мои легионеры сражались с огромным монстром, который смутно походил на сороконожку с огромной пастью и сверкающей чёрным отливом чешуйчатым панцирем.

Неизвестная мне тварь, лихо раскидывала моих воинов, и то и дело скрывалась под слоем песка, после чего выныривала в неожиданном месте, и сокрушала моих солдат.

— Песчаный Харг! — Крикнула мне на ухо, обернувшись Далила. — Надо сваливать Хён. Пока весь выводок этих тварей не подтянулся.

И стоило ей это сказать, как из развороченной десятками нор мостовой, в брызгах песка появились чуть меньшие твари похожего типа, и сразу набросились на мёртвые тела эльфов и ассасинов, за раз заглатывая четверть от их тел.

В то же время над разрушенным поселением поднялся невероятно пронзительный писк, который разносился уже далеко за это место по пустыне.

В метре от нас песок резко взгорбился, и ударил фонтаном вверх, после чего из образовавшейся воронки на нас выскочило одно из этих не до насекомых.

Широко распахнув округлую пасть с несколькими рядами слегка загнутых назад клыков, она хотела было с ходу откусить от меня значительный кусок, но я, закрутив своё тело в ударе, снёс это существо в сторону ударом ноги.

От силы столкновения с моей конечностью, многоножка, которая по длине могла быть около пяти метров, отлетела в бок, после чего покатилась кубарем по песчаной мостовой, а у меня в руке появились кинжалы, и вновь слегка просела мана.

— Надо бежать! — Орала Далила. — Их сейчас будет больше чем дохрена!

— Тогда и нас тоже. — Зло улыбнулся я, девушке вызвав тем самым удивление и непонимание.

Сам же я чувствовал каждого убитого тут воина, и уже тянулся к ним своей силой.

— В бой! — Заорал я. Перекрикивая шум схватки.

В то же мгновение в вихревых дымках стали подниматься бывшие воины Далилы и убитые ими ассасины, а ныне мои солдаты.

Я же посмотрев на своё оружие, рассеял клинки, и призвал лук и колчан со стрелами.

— Лови! — кинул я колчан Далиле, и как только она его поймала, выхватил из него стрелу, и тут же пустил её в полёт.

— А ты время зря не терял. — Огромными округлыми глазами смотрела на меня эльфийка, держа колчан стрелами ко мне, из которого я каждое мгновенье выхватывал всё новые стрелы.

Мои снаряды, словно молнии, пробивали панцири тварей поменьше, и они яростно накидывались на своих собратьев, которые постоянно выныривали из песка, а мой основной отряд во главе с гномами и архами, облепили исполинскую сороконожку, которая была самой внушительной тут силой, и начали методично крушить ей лапы и, пробивать крепкую пластинчатую броню.

Остальные же воины, сами собой, сформировав боевые тройки, наседали на более мелких многоножек, которые были куда слабее, и то и дело атаковали своих сородичей, попадая под мои стрелы.

Конечно, всё шло не так гладко как хотелось, ведь мана проседала, так как огромный монстр, то и дело норовил свалить в песок, и появиться в другом месте, снеся при этом часть зданий, или разворотив каменную мостовую.

К тому же он постоянно подминал под себя моих легионеров, ломая их тела, или разрезая их чуть ли не пополам, острыми, как бритва отростками на многочисленных лапах.

Однако даже такой внушительный враг не мог соперничать долго с моими солдатами, которые постоянно восстанавливались от ран и, с болевшей силой наседали на врага.

Я же, не переставая, стрелял из лука, чем нёс просто колоссальный раздор в рядах монстров.

Вражеские твари, попадая под действие стрел, с остервенением накидывались на своих собратьев, от чего моим легионерам было значительно проще уничтожать их малыми группами.

За пару минут боя против новых врагов, практически все мелкие многоножки были тяжело ранены, и уже не показывали той прыти, что в самом начале своего появления.

То тут, то там, эти монстры дохли от клинков моих легионеров, а их вожак, который словно змея крутился своим длинным телом, так и, норовя разнести всё, до чего мог дотянуться, также уже без должной прыти, лишенный части лап, то и дело заваливался на брюхо, пропуская удары по своей броне.

Победа была близка, как внезапно монстр издал пронзительный вопль, от которого все оставшиеся пока в живых многоножки рванули сломя голову, не разбирая дороги в его сторону, а он сам, разворотив несколько построек, устремился за черту поселения.

Воины, попавшие при этом под шквал камней и песка, восстанавливались от полученных травм, расходуя мою ману, и уже через пару мгновений выстраивались в новый боевой строй. Дабы преследовать монстра, за пределами того, что осталось от построек после их битвы.

Меж тем, гигантская многоножка покинула развалины, и постоянно заваливаясь на брюхо, быстро как могла, ползла к высокому бархану, уводя за собой остаток своего выводка.

Мой же отряд, который уже напоминал армию в миниатюре, также покидал пределы практически сровненного с песком поселения.

Однако монстры, уже добравшись до огромного бархана, словно десятки буров, вгрызлись в песок, и исчезли под толщей песка, словно их не было вовсе, от чего моя армия встала как вкопанная, лишившись цели контору нужно нагнать и сокрушить.

— Твою налево Хён, — смотрела удивлённо на свои руки Далила, в которых секунду назад был колчан. — Что ты сделал с моим отрядом? Почему они подчиняются тебе?

— Потому что они теперь часть моего легиона, — Повернулся я лицом к тёмной эльфийке. — Они всё равно были мертвы, и тебе больше не пригодились бы.

— Но они не похожи на марионеток, — смотрела то на меня, то на возвращающихся к нам