Колдун (СИ) - Арсланова Саша

— Надеюсь, оно стоило того, — еле слышно сказала девушка, выпуская из рук Книгу, и закрыла глаза, — Но уж лучше бы я еще раз умерла, правда.

Тихо скрипнули деревья за спиной, и она, вздрогнув, тут же перекатилась на спине, вскочила на четвереньки и зарычала.

— Ш-ш-ш, — Трофим подтянулся на дрожащих руках, — Он не тронет.

И мотнул головой лесовику, высунувшемуся из-за кустов и злобно щерившемуся.

— Мы просто нашумели… — он нервно хохотнул, уперся лбом в землю и выдохнул, — Оль. Ты сделала это. Сделала! Теперь я твой должник…

— Должник! — прорычала она, скалясь, — Парик мне купишь, должник хренов.

Трофим шагал по темному лесу, поглядывая на верхушки деревьев. Луна, окрасившись багряным светом, неспешно поднималась на небосводе, и даже облака обходили ее стороной. Плохо, очень плохо.

Он остановился, прислушиваясь. Лесовик заворчал рядом.

— Я знаю, знаю, — скривился Трофим, — Ведьмин час.

Лесовик заухал, прижимаясь к трофимовой ноге.

— Будто у меня есть выбор.

Колдун повертел в руках телефон, прихваченный из дома. Потом отдаст хозяину. Он хмыкнул — ну, или не отдаст. Ира сама не звонила, ждала, хотя срок, отведенный ему, заканчивался. Он думал, что с помощью лесовика сможет ее найти, обмануть, но похоже придется идти на встречу, где его ждали.

Трофим цокнул языком. Надо звонить.

Хранитель заволновался, подскакивая на задних лапах. И вдруг прыгнул, перехватывая на лету птицу. Ворон, попавший ему в лапы, оглушительно закричал, пытаясь выпутаться из когтей. Лесовик заурчал, подтаскивая его ко рту.

— Погодь, — Трофим нахмурился, — Это кто у нас тут?

Ворон таращился, силясь вырваться, и обессиленно раскрывал клюв.

— Знакомец мой, — Трофим тронул лесовика за плечо, — Не надо. Проблем потом не оберешься с его хозяйкой.

Хранитель обиженно заурчал, выпуская птицу. Та вспорхнула на ветку дерева, продолжая вопить, но не улетала.

— Чего надо? — зло спросил Трофим, — Вали отсюда.

Ворон снялся с места, покружил около Трофима, а потом, решившись, сел ему на плечо, больно прихватив кончик уха.

— Да чтоб тебя, — отмахнулся колдун, вставая, — Пошел!

Птица вспорхнула, но снова закружила вокруг его головы, продолжая каркать.

Лесовик тронул Трофима за ногу.

«Смерть. Силы утекают».

И облизнулся.

«Ведьма. Много силы. Можно успеть собрать».

Трофим дернулся. Алина?

— Да что ж с этой ведьмой вечно одни проблемы? — он в очередной раз отмахнулся от ворона, и тот, мазнув крылом по макушке, устремился в чащу, делая круги и будто оборачиваясь.

Телефон в руке завибрировал. И Трофим сжал зубы, глядя на экран. Время.

— Да, — поднял трубку, смотря на ворона, который возвращался с явным намерением опять уцепить.

— Спалю, — тихо сказал он, и ворон послушно уселся рядом на ветку, нетерпеливо переступая лапами.

— Чегось говоришь? — Ирина явно забавлялась.

— Слушаю, говорю.

— Это я слушаю, милый мой. Достал?

— Да, — Трофим чувствовал, как начала биться вена на лбу, и медленно выдохнул, не хватало только расплавить и этот телефон.

— Ой, ну каков молодец, — ведьма засмеялась, и тут же посерьезнела, — Собственно, другого и не ждала.

— Где мои ученики?

— Так дома уже, касатик, дома они, — заворковала она, — И ты приходи домой.

— Что? — Трофим сжал кулаки, чувствуя, как полоснуло пламя по позвоночнику, — Ты?..

— Что я, Трофимушка? Знаю про твой чудесный подпол, в котором силы колдовской немеряно? Знаю, конечно, не первый год тут живу, — зло ответила она, — Жду.

И положила трубку. А Трофим, не сдержавшись, полыхнул, прихватывая с собой несколько стоящих рядом деревьев. Тварь! Злобная тварь водила его за нос! Он бы не удивился, если б узнал, что вся эта ерунда с дедовым наследством ее рук дело. Только Ваня каким-то образом сорвал ее планы, завалившись к нему с бумагами, и заставивший, наконец, оформить все на него, Трофима. Кто там у него родители? Огонь опал разом, и Трофим провел рукой по лицу. Мать. Нужно просто узнать, кто его мать?

Лесовик обиженно заворчал, проводя руками по обугленным стволам, и укоризненно посмотрел на Трофима.

— Прости, — он поднял рюкзак, — Надо идти. Прости.

Ворон, отлетевший, пока бушевал огонь, снова замолотил крыльями у лица.

— Я не могу ей помочь, — буркнул он, отмахиваясь, — Сама встряла, пусть сама и выпутывается.

Лесовик облизнулся, припадая на лапы. И Трофим остановился, скривившись. Он должен уйти сейчас. Там мальчишки и спятившая ведьма, которая разнесет этот лес, если доберется до его родовых сил. Постоял в нерешительности, сжимая зубы, и повернулся к ворону:

— Веди, только быстро!

Тот стрелой метнулся в чащу, и Трофим побежал, стараясь не отстать. Дурное предчувствие, поселившееся в груди, подгоняло. Ниточка, которая связывала его с Алиной, натянулась и дрожала, грозя разорваться. И причина тут могла быть только одна. Птица закричала, долетев до старого дуба и закружила вокруг. Хранитель стал обходить дерево, заухал.

— Ну что там? — недовольно спросил Трофим, шагнул вперед и чуть не заорал от боли, пронзившей ногу, — Что за?..

Хранитель заскакал на месте, подвывая, но к дереву близко не подходил.

Трофим сел на корточки, руками разгребая снег и рыхлую листву. Если тут поработали ведьмы, должен был остаться след. Он обошел дуб кругом, осторожно ставя ноги, а потом заметил в мокрой траве почти скрытую лучину. Что ж, неплохой способ спрятать свои тайны, но против огня ни одна лучина не устоит. Он поднял руку и осторожно дотронулся до палочки, та вспыхнула мгновенно, прогорая до основания.

Лесовик уже стоял у следующей. Трофим сжег и эту. Должна быть еще одна, больше ведьмы обычно не делали, смысла не было. Последнюю лучину он нашел у самых корней, взял пальцами, чтобы не потревожить старое дерево, и тут же будто пелена с глаз упала — у самого ствола стояла Алина, обессиленно склонившись над ведьмовским посохом, пригвоздившим ее грудь к дубу. Ворон снова закричал, заухал, подлетая ближе. Алина подняла голову, улыбнулась обескровленными губами и закатила глаза.

— Дуреха! — зашипел Трофим, подскакивая к ней. Схватился за посох и выдернул его, подхватывая падающую девушку. Густая темная кровь хлынула ему на руки, и он положил Алину на землю, — Вот дуреха! Сказал же, не лезь, не высовывайся! Так нет же, надо обязательно влезть! Вурдалаков опять наплодить! Что? Удалось тебе все? Достала, что хотела?

Лесовик заинтересованно сунул морду Трофиму под руки, с жадностью вбирая запахи.

— Нет, друг, это лакомство не для тебя.

Трофим стянул куртку, подкладывая Алине под голову. Опять ее спасать приходится. Как будто он нанимался в ведьмины телохранители! И ведь можно же оставить, как есть, в его же интересах, одной проблемой меньше. Он стиснул зубы, борясь с собой. Не должен колдун к ведьме никаких чувств испытывать. Не должен!

— Трофим, — зашептала она, открывая глаза и хватая его за руки, — Трофим, пожалуйста…

— Молчи. Ой, молчи, Алин.

Он дернул ее пуховик, снимая, следом разорвал у горла легкую футболку, открывая глубокую рану на груди.

— И терпи. По-другому не получится, я не лекарь.

Приложил сверху начавшую нагреваться ладонь, рвано вдохнул — и ведьма закричала, забилась под его рукой. Запахло паленой кожей, и Алина выгнулась дугой, захрипев.

— А-а-а, — она извивалась, распахнув совершенно белые от боли глаза, а потом вскрикнула в последний раз, и сердце, бившееся под трофимовой ладонью, остановилось.

— Ну уж нет, — зарычал Трофим и потянулся к рюкзаку. Достал зелье, вырвал крышку и вылил ей в рот, — Давай же!

Алина не шевелилась. Ворон, постанывая, как человек, неуклюже подошел, переваливаясь на лапах, и примостился у ведьминого лица. Спрятал голову в ее волосах.

— Давай! — Трофим начал ритмично давить ей на грудь, — Ведьма проклятая! Живи!

Лесовик восторженно заухал. Да, скоро, совсем скоро вся сила, высвобождаемая со смертью, достанется ему. Хватит, чтобы заснуть еще на пару лет!