Дочь Бересклета - Екатерина Белова

Ясмин покопалась в память, пытаясь понять, о ком говорит Верн. Кукла, которая озвучивает правила этикета, традиции Варды, или социальные нормы. Популярная игрушка в стране. Наверное, Ясмин единственная, у кого такой не было.

— Все правда, Миночка, — Хрисанф успокоился и принял ее объяснения. — Ты начала разговаривать, как дух праведника. Я уж забоялся, что как вернёмся, тебя у меня заберут и канонизируют.

— Что значит, у тебя заберут? — неприятным голосом уточнил Верн.

Ясмин оказалась не в силах усвоить такое количество перемен. Мама, рука Абаля, оставленные в лаборатории люфтоцветы, неясное положение в семье, а теперь это. Ненависть Верна потихоньку превращалась в детскую ревность, и Ясмин понятия не имела, как это произошло. А Хрисанф словно не видит, знай, подливает в огонь масло.

— Как зовут твою невесту, — тут же спросила Ясмин.

Лучше сразу расставить приоритеты. Верн хмуро уставился на неё своими странными синими глазами, но ответил:

— Мальва.

С точки зрения слогового анализа, Мальва очень перекликалась с Маликой. Ясмин стало не по себе. До какого-то момента она полагала, что ее сходство с Ясмин объяснимо некой зеркальностью душ. Но в эту теорию не умещалось полная идентичность ее матери. Остальное пока отличалось, но… Сходство Верна и Англичанина было высоко. Вспыльчивость, наглость, социальная холодность, желания идти вне системы. Почти одинаковые имена невест, и, кажется, мать Верна тоже разводит цветы…

— А сестра у тебя есть? — спросила она.

— Нет, я одинокий бутон, — сказал Верн с усмешкой.

У Англичанина была сестра-пагодок и старший брат, с которым они крайне не ладили.

Возможно она просто сочиняет. Видит всякую ерунду там, где ее быть не может, но, возможно, прямо сейчас она единственный способ для Мальвы остаться в живых.

— Да… Может, ты просто торопишься со свадьбой?

Ясмин поймала непонимающий взгляд Верна и постаралась объяснить:

— Ты очень молод. В таком возрасте браки редко складываются удачно. Быть может, стоит просто…

— Сменить невесту? — с неожиданным интересом спросил Верн.

— Я не об этом!

— Сменить жениха?

— Ох, Верн, перестань, — с досадой сказала Ясмин. — Это совет от человека, который знает к чему приводит спешка. Хочешь маленькую проверку?

Стоило признать, Верн умел быть обаятельным. Ясмин смотрела в искрящиеся тёплом и светом глаза и чувствовала себя одной из фанаток принца с четвёртого уровня, которого сама же и погубила восемь лет назад.

— Хочу, — сказал Верн.

Хрисанф нахмурился:

— Ты все ещё держишь мастера за руку.

Верн медленно отпустил ее руку, но не отпустил взгляд.

Ясмин расположилась на ближайшием пригорке и спросила:

— Назови любимый цвет госпожи Мальвы, ее увлечение и распорядок свободного дня.

Верн уселся через тропинку — настолько узкую, что они едва не соприкасались коленями. А Хрисанф остался стоять, демонстративно отвернувшись к лесу.

— Ну… — Верн сосредоточенно возил прутом по тропке. — Ну… Синий. Она надевала синее платье.

Ясмин только горько вздохнула. Она за такую терапию, между прочим, деньги брала. Хотя, кого она обманывает…

Ей просто нравятся счастливые люди.

— Увлечение? — напомнила она.

— Не знаю. Цветоводство? Они все поголовно выводят розы.

Верн сразу сделался хмурым, и Ясмин поразило, как быстро он переходит от одной эмоции к другой.

— А свободные дни мало у кого совпадают. Да и чем занимается любая высокорожденная госпожа в Варде? Ест, спит до полудня, меряет украшения, гуляет по саду.

М-да. Признаться, в первые три дня в этом мире, Ясмин считала, что у Верна любовь, выше которой только звёзды. Как же. Вровень только линолеум на кухне, и это не точно.

Верн смотрел на неё и молчал, и Ясмин молчала тоже.

— Эй! Сестра!

От дома ее окликнул Мечтатель. Даже повзрослев, он все ещё казался Ясмин хорошим парнем, который действительно считает ее сестрой.

— Отец хочет тебя видеть!

— Я не одна, — крикнула в ответ Ясмин и развела руками.

— Я тебя не слышу, — тут же весело заорал Мечтатель и закрыл уши ладонями. — Здесь очень плохая слышимость.

Калох. Ее брат. Мечтатель. Напарник по детским играм. Они оба были изгоями, и память непрерывно переключала в голове кадры с их детскими приключениями в доме, который их отвергал. Было бы неверным сказать, что глава Астер не любил Ясмин — он ее игнорировал, а не любил он Мечтателя. Старший сын и будущий глава рода был откровенно слаб и вряд ли стал бы когда-нибудь мастером. Должно быть, это он видел в нем и пятнадцать лет назад, когда шпынял за каждую ошибку и требовал отличного знания всех дисциплин.

Ясмин хотелось бы верить, что он остался неплохим и спокойным человеком. Ну, может быть, немного расчётливым. Но верила она не особенно сильно. Он страшно напоминал ей когда-то лучшего друга, который был им до самого диплома.

— Позже, — крикнула она. — Я дождусь матери.

* * *

Матери она дожидалась до вечера.

Точнее было бы сказать, они дожидались, потому что ни Верн, ни Хрисанф даже не отсели от неё ни на дюйм. Ясмин с Хрисанфом устроились на все том же пригорке, затеяв старомодную игру в листики. Выложи листки бересклета в заданную фигурку — почти, как игра в пазлы. Раньше в неё играли все, кому не лень, а сейчас в Варде, наверное, не осталось ни единого бересклета. Все вырубили.

Верн не присоединился. Сказал:

— Детский сад, цветочные панамки.

Но без запала. У него было лицо человека, который заглянул в себя и не обрадовался увиденному. Инсайт он переживал на удивление молча, разве что хмурился.

Они так увлеклись, что Ясмин чуть было не пропустила возвращение матери. Подняла голову только когда та подошла вплотную и тронула за плечо:

— Ясмин.

Ясмин молча встала, а после, наплевав на все традиции Варды вместе взятые, обняла мать и уткнулась носом ей куда-то в висок. Варда придерживалась очень строго этикета даже среди близкой родни, а допустимость касаний четко ранжировалась, дополнялась и уж, конечно, не допускала и сотой доли той вольности, которую позволяла себе Ясмин.

Но ей было просто наплевать.

— Мастер Абаль нуждается в восстановлении, но руку мы сумели спасти. У него прекрасный магический резерв.

Ясмин покрепче прижалась к матери и попыталась понять. Когда она просила маму помочь Абалю, она с трудом представляла себе, как именно помочь. Остановить кровотечение? Закрыть кость? Что-нибудь придумать, вроде того экспериментального торта? В конце концов, у Мирты было целых четыре руки, а, значит, теоретически, это возможно.

Ведь возможно?

— Он останется на пару дней в лаборатории, ему требуется наблюдение и физический покой. Если хочешь навестить его, то сейчас лучшее время, потому что на ночь я запру его в восстанавливающую камеру.