Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX. - Сюэцинь Цао

В первое мгновение жена У Синьдэна растерялась, но потом спокойно ответила:

– Чуть больше, чуть меньше – не все ли равно! Кто посмеет вас упрекнуть?

– Не мели вздор! – оборвала ее Таньчунь. – Я дала бы даже сто лянов, мне не жалко! Только надо все делать по правилам. Иначе вы сами станете над нами смеяться, да и нам будет стыдно смотреть в глаза второй госпоже!

– Тогда, с вашего разрешения, я загляну в старые счета, – сказала жена У Синьдэна.

– А так не помнишь? – усмехнулась Таньчунь. – Ведь только этим ты всю жизнь и занимаешься! Или, может быть, ты решила посмеяться над нами? Неужели ты всякий раз проверяешь старые счета, когда идешь на доклад ко второй госпоже Фэнцзе? В таком случае Фэнцзе к тебе чересчур снисходительна. Что же, принеси счета, только живо! Ведь за проволочку будут ругать нас, а не вас! Обвинят в неопытности, нерасторопности!

Жена У Синьдэна, покраснев от стыда, быстро вышла. А служанки от изумления языки высунули.

Прислуга между тем по очереди подходила с докладами, когда вернулась жена У Синьдэна со счетом в руках. Оказалось, наложницам, взятым со стороны, на похороны родственников выдают по сорок лянов, тем же, кто родился в доме, – по двадцать четыре. В счете были также оговорены два случая, когда наложницам, взятым со стороны, выдали одной – сто лянов, другой – шестьдесят. Первой пришлось перевозить гроб с телом родителей в другую провинцию, второй – покупать место для могилы.

Таньчунь показала счет Ли Вань.

– Тебе выдадут двадцать лянов серебра, а счет оставь нам, – сказала Таньчунь жене У Синьдэна, – мы на досуге еще поглядим!

Вскоре в комнату влетела наложница Чжао. Ли Вань и Таньчунь пригласили ее сесть.

– Барышня, в этом доме все меня обижают, так хоть вы заступитесь! – выпалила она и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

– О чем это вы? – изумилась Таньчунь. – Кто вас обидел? Скажите, и я заступлюсь!

– Вы сами меня обидели, кому же мне теперь жаловаться? – вскричала наложница.

– Да разве посмею я вас обижать! – От изумления Таньчунь даже с места вскочила.

Ли Вань тоже встала и принялась ее успокаивать.

– Садитесь, садитесь, – замахала руками наложница Чжао, – сейчас я вам все объясню. Сколько лет я в этом доме варюсь, словно в кипящем масле! Здесь сына родила, здесь состарилась, а сейчас оказалась хуже Сижэнь! Перед людьми стыдно. Не только мне, но и вам!

– Я все поняла, – сказала Таньчунь, – но порядка нарушать не могу!

С этими словами она развернула счет и промолвила:

– Так было заведено еще нашими предками, и этим правилам все должны подчиняться. Разве я могу что-нибудь изменить? Сижэнь не исключение! Так же будет обстоять дело с будущей наложницей Цзя Хуаня. Так что ни о каком позоре здесь рассуждать не приходится. Сижэнь – рабыня госпожи, и госпожа вольна оказывать ей любые милости! Я же обязана поступать согласно правилам. Довольные этими правилами благодарят предков и госпожу за милость. Недовольные – просто не ценят своего счастья! Пусть болтают что хотят. Госпожа, если ей заблагорассудится, может пожаловать целый дом, меня это никак не касается. Не даст ни медяка – я тоже ни при чем. Вы лучше успокойтесь, пока госпожи нет дома, не надо шуметь! Госпожа меня любит, но не раз пеняла на то, что вы по всякому поводу затеваете скандалы. Будь я мужчиной, давно уехала бы отсюда и жила самостоятельно, по собственным правилам… Ну, а девушке ничего не остается, как повиноваться. Поэтому госпожа и поручила мне хозяйственные дела. Я еще ничего не успела сделать, а вы сразу хотите меня заставить нарушать правила. Поступи я подобным образом, госпожа перепоручит хозяйство кому-нибудь другому. Вот тогда мне действительно будет стыдно!.. Да и вам совестно!

Сказав это, Таньчунь заплакала. Наложница Чжао растерялась, а потом сказала:

– Раз госпожа вас любит, вы тем более должны нам делать поблажки. Неужели ради благосклонности госпожи вы готовы забыть о нас?

– Разве я о вас не забочусь? – удивилась Таньчунь. – О каких поблажках вы говорите? С подобными просьбами надо обращаться к своему господину. Господа ценят полезных людей. А других впутывать нечего! Нехорошо это!

– Не сердитесь, тетушка, – попыталась успокоить наложницу Ли Вань. – Не обижайтесь на барышню! Она готова сделать вам любую поблажку, только не надо об этом говорить вслух!

– Глупости, – прервала ее Таньчунь. – Где это видано, чтобы барышни потворствовали рабыням? Да и с какой стати! Вы сами должны знать их достоинства и недостатки! А я тут при чем?

– Ничего мне от вас не надо! – рассердилась наложница Чжао. – Вы временно ведаете в доме деньгами, вот я и пришла к вам! Сейчас вы – хозяйка. Как скажете, так и будет! Умер ваш дядя, а вы боитесь дать на похороны несколько лишних лянов серебра! Неужели госпожа вас за это осудит? Госпожа добрая, это вы все жестокие да скупые! Жаль, что госпожа расточает вам свои милости! Не волнуйтесь! Никто в ваших деньгах не нуждается! Выйдете замуж, по-другому будете относиться к Чжао! У вас еще крылья не выросли, а вы хотите взлететь на самую высокую ветку! Забыли, что дерево с корней начинается!

Таньчунь побелела от гнева.

– О каком дяде вы говорите? – крикнула она. – Мой дядя – инспектор девяти провинций! Я знаю приличия и уважаю моего дядю, как и остальных родственников. А другого дяди у меня нет. Кто такой Чжао Гоцзи? Почему сын его вместе с Цзя Хуанем ходит в школу, а дядя за него не платит? Справедливо ли это? Всем известно, что я родилась от наложницы! Вот вы и ищете причины для скандала. Месяц-другой не можете спокойно прожить. Боитесь, что не все об этом знают! Хотите взять верх надо мной! Хорошо, что я знаю приличия, другая на моем месте давно поругалась бы с вами!

Ли Вань принялась утешать Таньчунь, а Чжао угомонилась и лишь потихоньку ворчала. Тут появилась служанка и доложила:

– Вторая госпожа Фэнцзе прислала барышню Пинъэр с поручением.

Наложница Чжао сразу прикусила язык, любезно заулыбалась, пригласила Пинъэр сесть и спросила:

– Как чувствует себя вторая госпожа? Я как раз собиралась ее навестить, но вот задержалась!..

Когда Ли Вань поинтересовалась, с каким делом пришла Пинъэр, та ответила:

– Вторая госпожа Фэнцзе велела передать, что, согласно правилам, которых вы, возможно, не знаете, на похороны брата тетушки Чжао следует выдать двадцать лянов серебра. Если сочтете нужным, можете увеличить сумму.

– С какой стати? – утирая слезы, сказала Таньчунь. – Кто у нас в доме получает двадцать четыре ляна в месяц? Если так разбрасываться деньгами, можно уподобиться воинам, которые перед наступлением отпускают коней и бегут, бросив на произвол судьбы полководцев! Уж очень хитра твоя хозяйка: хочет все сделать моими руками и прослыть доброй за счет госпожи. Передай ей, что я выдам ровно столько, сколько положено – ни больше ни меньше. А если уж ей хочется показать свою доброту, пусть выздоравливает скорее и распоряжается, как ей угодно!

Пинъэр сразу догадалась, в чем дело, и, заметив, что Таньчунь вне себя от гнева, умолкла и отошла в сторонку.

В это время из главного господского дома возвратилась Баочай. Не успела она и слово сказать, как появилась служанка и доложила еще о каком-то деле.

У Таньчунь лицо было мокро от слез, и девочки-служанки поспешили подать ей таз для умывания, полотенце и зеркало.

Таньчунь сидела на низкой скамье, и девочка-служанка, подавая ей таз с водой, опустилась на колени. Ее примеру последовали и остальные девочки, те, что держали полотенце, зеркало, румяна, пудру и помаду.

Заметив, что здесь нет Шишу, служанки Таньчунь, Пинъэр засучила Таньчунь рукава, сняла с ее рук браслеты и прикрыла грудь большим полотенцем.

Не успела Таньчунь вымыть руки, как доложили:

– Барышня, пришли из школы, просят выдать плату за господ Цзя Хуаня и Цзя Ланя.

– Да погоди ты! – прикрикнула на служанку Пинъэр. – Не видишь, барышня умывается? Спросят, тогда и ответишь, а то суешься со своими делами! Забыла, как являлась ко второй госпоже Фэнцзе? А барышня добрая, все вам прощает. Вот пожалуюсь на вас второй госпоже, она вам спуску не даст! Тогда не обижайтесь!

– Простите меня! – испуганно пробормотала служанка и скрылась за дверью.

– Жаль, ты не пришла раньше, – пудрясь, сказала Таньчунь, обратившись к Пинъэр. – Не видела самого забавного. Даже такая опытная служанка, как жена У Синьдэна, тоже вздумала нас морочить. Хорошо я сообразила, как поступить. Спрашиваю ее об одном деле, а она заявляет, что ответить не может, – ей, видите ли, надо заглянуть в счета! Я поинтересовалась, заглядывала ли она в счета и при твоей хозяйке, второй госпоже Фэнцзе.

– Да если бы она так поступила при моей госпоже, та ноги ей перебила бы! – ответила Пинъэр. – Вы, барышня, их не слушайте! Они считают, что старшая госпожа Ли Вань не от мира сего и в житейских делах ничего не смыслит, а вы – тем более, потому что молоды и неопытны. Вот и норовят с толку вас сбить, запутать, да и от работы отлынивают.