Ищущий во мраке (СИ) - Костяной Богдан

И я действительно рассказал всё. От знакомства в школе, до первой совместной ночи и начала мировой войны. В конце концов, история дошла и до событий, следовавших за тем, как мы с Рутой и Ольгердом покинули Норвилл.

***

Прокуренный голос извозчика разбудил меня на утро второго дня. Телега остановилась перед мостом в столицу. Оказалось, не один я был такой умный, что заранее двинулся в защищённый королевским флотом Бригг.

– М-м… – раздалось на моём плече. – Уже приехали? – проснувшись, спросила Рута.

– Почти, – улыбнулся я.

– Ты придумал, где мы будем жить? – произнесла девушка.

– Почти все сбережения ушли на дорогу. Поищем места для беженцев. Как найдём место для ночлега на первые пару дней, я поищу нам недорогую квартиру и работу, чтобы её оплачивать, соответственно.

– Будем вместе искать, – сказала Рута.

– Присматривай за Олли, я тебя прошу, – ответил я. – Не факт, что сегодня мы не будем спать на улице… И это было бы не так уж и плохо, случись это весной или летом. К тому же… – я посмотрел в сторону тысяч людей, шедших, как пешком, так и верхом на лошадях в Бригг. – От большого числа переселенцев, уровень преступности точно возрастёт. В столице не останется безопасных мест.

Простояв полдня на въезде в город, и заплатив пошлину, мы, наконец, оказались в стенах Бригга.

Извозчик согласился высадить нас на вокзале, поскольку, собираясь в путь, у меня не было возможности заранее обеспечить семью жильём. «Были бы у нас родственники в соседних городах, можно было бы перекочевать к ним на первое время, но увы…»

На вокзале я впервые увидел бронепоезд. В Норвилл солдат доставляли на обычных паровозах, а тут… Окна были с решётками, листы металла буквально свисали по бокам, аки жировые складки у толстяков. В конструкции были предусмотрены бойницы для стрельбы из ружей.

На перроне, перед прибывшим составом, выстроилась очередная сотня солдат. Судя по форме – элитные подразделения конквестов: посеребрённые сабельные ножны, мундиры из синего шёлка, новенькие винтовки со сверкающими на солнце штыками. Именные шевроны, блестящие пуговицы и запонки, украшенные перьями шлема и гладкие, ухоженные бороды.

Спустя некоторое время, когда конквестов посадили в бронепоезд, подъехал точно такой же паровоз, какой мы могли видеть дома. К нему стекались те, кого отправляли на фронт без спросу: простые мужики, кто в чём, иногда и без винтовок вовсе.

Рядом с ними ошивались плачущие жёны и матеря. Дети прыгали на шеи отцам, где-то внутри понимая, что больше они не свидятся на этом свете.

«Чёрт, а ведь меня могут загрести в армию из местного комиссариата!» – вдруг всплыло в голове.

– Они крутые! – восхитился Ольгерд, глядя на проходящих мимо конквестов. – Когда я вырасту, стану, как они!

– Глупости! – резко ответил я. – Не сегодня, так завтра – все они станут покойниками. Если думаешь иначе, спроси у Руты. Она-то знает, в каком виде возвращаются эти парни… если возвращаются вовсе.

Олли что-то недовольно пробухтел, и мы двинулись в сторону выхода с вокзала. Многочисленные зазывалы предлагали беженцам самые бессмысленные услуги: от покупки защитных амулетов от всякого лиха, до гадания по ладоням.

Меня не удивило, что к такого рода сомнительным персонажам выстраивались очереди отчаянных людей. «Ещё вчера вы молились О, а теперь идёте за советами к колдунам и переговорщикам с мёртвыми…»

Во всём этом балагане, я искал того, кто может предоставить нам ночлег по приемлемой цене. Надежда была слаба, от наших сбережений почти ничего не осталось.

Так ничего путного не найдя, мы остановились в общежитии при церкви, куда могли обратиться за крышей над головой нищие и пьяницы. Всё-таки, не зря я молился О трижды в день. «Быть может, я смогу заслужить прощение Господа за все убийства…»

Здание было длинным, всего в три этажа. Каждая дверь вела в барак на десяток-другой кроватей. Душ, туалет – всё общее. Больше всего я переживал за вещи: мало ли, кто захочет украсть мешок с одеждой или едой? Беженцев тут хватало, но большинство людей в комнате являлись постояльцами: озлобленными, вечно пьяными и жестокими людьми. Я был уверен, что наплыв иногородних станет поводом для множества конфликтов, и мог лишь молить О, дабы не стать участником одного из них…

– Ты-ы! Ик! Я тебя здесь не видел! Ик!

Запрятав вещи под кровать, я оставил присматривать за ними Руту и Ольгерда, а сам вышел в коридор. Нужно было всё обдумать: как дальше жить, где искать работу, как бегать от комиссариата…

В этот момент, ко мне подошла парочка пьянчуг.

– Вы не могли меня видеть, я сюда только заселился, – ответил я, не желая подливать масла в огонь.

– Дыа?! А ты знал, что – ик! – новенькие должны платить по две клети в общак смотрящего?! – заявил патлатый пьяница. Его полноватый приятель лишь ехидно ухмыльнулся, лакая оставшееся в бутылке пойло.

– О чём вы? Это место содержит церковь Господа нашего, О. Каждый страждущий может здесь остановиться…

– Ты мне эту церковную муру – ик! – в ухи-то не заливай! Сказал, сука, тебе, гони деньгу! – вспылил собеседник, хватая меня за грудки грязными пальцами.

– Слушай, мужик, иди с Богом, пока я не рассвирепел! – я надавил ему на запястья.

– Ты меня, сука, будешь посылать?! Да твой Бог плевать на меня хотел! Быстро гони всё, что у тебя есть! – и с этими словами достал ржавое лезвие из кармана засаленного пиджака.

Моё тело среагировало моментально. Перехватив руку с ножом, я пнул пьяницу в пах и, развернувшись, приложил зубами о подоконник.

– Ты вынудил меня так поступить! А теперь – проваливай, пока оставшиеся зубы не выбил! – крикнул я, нависнув над ним.

– Да пошёл ты! – сплюнув кровь из разорванных дёсен, он резко обернулся, пытаясь задеть мой живот ржавым ножом.

Я отпрыгнул назад примерно на два шага. Когда же пьянчужка поднялся, мой кулак, не оставляя ему и шанса на повторную атаку, огрел его правую щёку.

Силы было приложено достаточно для того, чтобы вырубить человека. На этом всё и должно закончиться, подумал я в тот момент, но ошибся. И ошибка эта стоила мне всего.

Прежде, чем потерять сознание, пьяница накренился назад и, перевалившись через подоконник, продавил окно спиной. Я только и успел, что вытянуть руку, в попытках спасти идиота.

Но его ноги, обутые в дырявые башмаки, уже скрылись во мраке ночи. Спустя две секунды, я услышал глухой удар о землю и испуганные крики прохожих.

Из бараков на шум и треск стекла тут же выбежали многочисленные постояльцы. Глубоко вздохнув, я сжал кулаки и обернулся.

Мне было плевать на всех этих людей. Но Олли… Мой маленький брат стоял прямо за моей спиной, выглядывая из-за двери. Казалось, будто его глаза вот-вот вылезут на лоб из орбит. «Он всё видел…»

***

– А, что было потом? – спросила, было, Этна, но её прервал треск снизу.

– Батюшки, на земле что-то происходит! – воскликнул Марко, выглядывая за борт.

Достав лампу, я посмотрел на макушки деревьев. Один за другим, под нами обрушивались вековые стволы, проваливаясь, казалось, в пустоту.

«Землетрясение?» – первое, что пришло мне на ум.

– Нужно прибавить высоты, – произнёс я, добавляя газа.

– Там… – обмолвилась Этна. – Мне кажется, будто там что-то есть…

Я ещё раз посмотрел вниз, и заметил странное явление: деревья падали только там, где пролетали мы. Пришлось напрячь зрение настолько, насколько хватало сил. Свет лампы касался лишь самого верха деревьев, однако за тридцать лет жизни во мраке, я научился вглядываться во тьму приблизительно на тридцать метров вдаль.

Сконцентрировав слух на происходящем на земле, я распознал среди треска сосен и тополей… ползание. И гул. Словно что-то било по земле, с периодичностью в секунду. Бум! Бум!

Вдруг, под нами показалась небольшая полянка среди леса, освещённая кольцом скудного света бывшей Луны…