Сильная и независимая для котика (СИ) - Вада Маричка

На кухне старейшина сурово о чем-то допрашивал Шаню. Та нехотя отвечала, не слишком придавая значения разговору, но отчего-то подобное отношение еще больше сердило деда.

— Да какая разница, как её мама назвала, — цыкнула Шаня. — Ты можешь титуловать её «внучка», «новый член прайда», «катарка», но она каджитка, плешивая кошка. Только Бусинка с ней носится, остальные брезгует. Но моя сестра никогда и не отличалась умом…

— Не смей так называть потомка Императрицы! — выкрикнул возмущенно старейшина. — Не уподобляйся своей матери!

— У меня есть и своя голова на плечах. А то я не вижу, как Морик с «этой» обращается. Он привел её в семью, он и показал нам, как следует себя вести рядом с такой полоумной тетушкой.

— Она спасла твоего младшего брата! — гневно прошипел дед. — Это твоя благодарность? Таким обом ты оплачиваешь? Такое поведение недостойно катарки.

— Спасла и поработила. Шпуня теперь считает её своей Нянни. С колен не слазает. Это ты считаешь достойным? В его возрасте нежится в руках взрослой женщины?

— Выйди, — строго указал Морик на дверь сестре. Та цокнула напоследок и с радостью покинула дом. — Они вчера собрались вместе не на прогулку, а травить Мурси? Поэтому она так рада была меня видеть? Почему капитан их просто не шокнула?

— Я просил её быть снисходительной к нам, деревенщинам, — полушёпотом признался дед, поглядывая за спину внука, и когда удостоверился, что тот один, продолжил уже громче: — Но моя дочь перешла всякие границы. А ты? Хорош! Сыпешь шерстью в попытках заставить будущую императрицу соответствовать твоим представлениям о катарах. Хочешь, чтобы прайд испытывал к ней те же чувства, что и ты? Но она больший катар, чем ты можешь себе представить. И твоя задача состоит как раз в том, что бы её светлейшиство почувствовала к прайду то, что чувствуешь ты к нему. А пока позволяешь себе давить на своего капитана, семья будет делать то же самое. Даже несмотря на мои просьбы, я искренне удивлен, что Мурси еще не сбежала, сломя голову, от таких милых родственников, оставив от нашей деревни пепелище.

— Прости, да! — остолбенел Морик, внезапно вспомнив капитана в бою. От ужаса, что могло бы приключиться, не будь Мурси самой мягкосердечной персоной во Вселенной, какую только он встречал, ноги стали ватными, и капрал поспешно присел на краешек стула. — Я совсем об этом не думал! Вы мне запудрили мозги своей женитьбой, требованием признаться. Выпустил из вида самое главное — каково Мурсику в таком окружении!

— Не у меня нужно просить прощение! — оборвал его старейшина. — Морик, мы с ней уговорились кое о чем. Я выполнил обещание. Боюсь, у тебя совсем не осталось времени. Действуй!

— Но…

— Или бездействуй и забудь навсегда. Найдется более достойный мужчина. Шнобби, думаю, после рассказов о наших совместных расследованиях, завоюет доверие этой женщины.

— Никогда! Только не Шнобби! — вскочил со своего места Морик. Сделал два круга по кухне и беспокойно посмотрела на деда. — Как? Просто подойду и скажу ей? Накричу и заставлю съесть орех? Буду долго жмуриться и укушу за шею? Полезу целоваться, как ты? Я другой! Мне сложно переступать каждый раз через свою совесть. Вот выпадет подходящий случай, я обязательно признаюсь. Давай, может, остальным скажем, что мы провели уже обряд начала? Мурси сама предложила смухлевать.

— Послушай старика, внук. Ты допустил много ошибок с этой женщиной. И последняя ошибка будет ожидать подходящего случая, он может так и не наступить. Просто отпусти. Пусть она будет собой, а ты собой. Не оглядывайся на чужое мнение, не думай о том, что скажет семья и прайд. Ты ведь уже кусал её? Объяснил бы тогда, почему сделал это, а не бессовестно соврал, возможно, мы бы сейчас уже свадьбу планировали.

— Откуда ты знаешь? — сдавленно прохрипел Морик. — Вы и это успели обсудить?

— Мы много чего успели. Я же тебе говорю, она удивительная женщина, схватывает всё на лету. Даже Маргоше мне приходилось некоторые вещи объяснять по нескольку раз. А Мурси с полуслова понимает. Интуиция у неё просто потрясающая. Детство тяжелым было, да? Такие навыки вырабатываются враждебным окружением и привычкой выживать. Бедное дитя.

— Дед, ты же опять пытаешь соскочить с темы. Ты рассказал ей правду? Рассказал, почему я тогда укусил её за шею?

— Думаешь, кто-то другой исправит за тебя провалы? Если ты посчитал нужным скинуть такое поведение на алкоголь, то моё какое дело? И вообще, мы тогда обсуждали Шнобби. Я просто рассказал Мурси, что шея — интимная зона, и обычно катары туда целуют или кусают только от переполняющих их любовных чувств. Она мне и поведала, что ты её тоже пытался загрызть, только от ненависти.

— Ненависти? — Морик почувствовал, как пол в очередной раз уходи у него из-под ног. — Но ведь…

— Спокойной, внук. Она в тот момент смеялась, а значит, считает это привычным, — подбодрил дед. — Еще назвала тебя «уникумом». Сказала: «У вашего внука, всё никак у людей и катар, с выподвыподвертом».

— С чем?

— О, Разум! Морик, мы и дальше будет пережевывать это? Давай тогда уже и Мурси сюда позовем?

— Нет, ты прав. Я просто не знаю, что мне делать? Я не хочу, чтобы она считала, будто я её ненавижу. Я же наоборот.

Старик открыл кухонный шкафчик и указал на полку с орехами Бонко.

— Выбери один и проведи обряд начала. Отведи её в тихое место, окружи лаской, наговори комплиментов. Это легко. Просто скажи, что видишь.

На кухню вбежала взъерошенная Шаня.

— Эй, там, на улице такое! Морик, сейчас прольется чья-то кровь! Сейчас прольется чья-то кровь!

— Выбери орех, — поторопил его дед. Морик присмотрелся, но на вид они все были как будто одинаковые. Он не глядя достал тот, что первым попался в руку.

— Это мои орехи! — запротестовала Шаня. — И Морик, там Катарина сейчас издерет в кровь плешивую!

— Бездна! — Морган сорвался с места и поспешил на улицу. Шаня дернулась следом, не желая пропустить драку, но старейшина остановил её и велел принести покрывало, а сам достал бутылку вина, приготовленные к вечеру сировые шарики, упаковал всё это в рюкзак и тоже отправился на улицу.

***

Мурси сидела на лавочке и бездумно водила глазами по низенькому забору. Старейшина подготовил, наконец, ей информацию по размножению Императрицы. И не только это. Всё что вспомнил, включая любимые места матери, планеты, которые она чаще другого посещала, тайные знаки, секреты и пароли. Всё могло пригодиться. Правда забыл дома, но, божечки-кошечки, не такая уж это и проблема в «селе из двух домов». Если потребуется срочно бежать, то заскочить в гости к старейшине не займет много времени.

Еще Арик Джорган многое рассказал о катарах, что нужно поскорей систематизировать и записать в черновик эссе. Да, Морик не врал насчет своей расы. Они разные, но общее ядро в них всё же есть — ни один катар не поставит под удар свою честь. Шнобби может стать прекрасным союзником. Вот кому из всей шайки «Икнвизицнутых» можно доверять даже на девяносто процентов. По заверениям старейшины, никакая концепция, кроме равенства и правды, не может главенствовать над катарской идеологией. Поэтому у них нет ни религии как таковой, ни сект, ни культа поклонения. Но требуется найти способ предупредить канцлера, чтобы тот затаился и шпионил за происходящим внутри кружка «анонимных любителей красного одеяния и генетических экспериментов», и при этом не поставил себя под удар, преследуя катарскую справедливость.

Еще нужно с Бусинки вытрясти адрес поэта Бараша и хорошенько с ним потолковать. Это заодно и станет проверкой. Если информацию ему сливает всё же Шнобби, то словам старейшины веры нет. А если не он, то оказать на осведомителя привычное давление, применяя любимый шантаж и другие славные способы расплетания языков. Глядишь и шпиона из СРС удастся поймать.

Мурси громко вздохнула. Как-то она устала отдыхать в таком окружении. Прошло всего лишь три дня, а если быть точнее — ужасно длинных и сложных дня, а деревня, да и весь прайд, уже порядком надоели. «Мать» вчера похлеще Морика воспитывала. Начала с вопроса: «кто ты такая?», а закончила строгой инструкцией: «сидеть дома и не высовываться». Не понравилось, что мелкие потребовали от неё игры в кукольный театр, как с «тетиМуси». Интересно, дед такой же ревнивый?