Черная папка. Илюха. Давным давно была война… - Василий Иванович Колесов

скидывай с себя все в сенях, думаю, не замерзнешь, – баба Нюша зашла в сени. – Иди сюда, садись на табурет не пугайся меня, я на свете многое видала…

-Да не стесняюсь я… - Илья разделся.

-Ох ты, Божешки мой… - запричитала старушка, увидев Илью без одежды. Прикрыла рот рукой, словно боялась закричать. Покачала головой из стороны в сторону, прижав руки к груди. – Что ж они творят, нелюди, за что ж они тебя так…

Да и Никита был в шоке: от крепкого парня, со спортивным телосложением остались кожа да кости… и шрамы.

Баба Нюша остригла Илью, оставив мелкий ежик.

-Теперь бери и стриги себе сам низ живота. Там вши самые злые – они тиф разносят… Сделал, молодец, а теперь садись в корыто.

Обработали тряпочкой с керосином те места, где были волосы. Потом в корыто Никита залил ведро теплой воды, а баба Нюша стала тихонько обмывать Илью, словно боялась разбередить старые раны, мыла Илью и приговаривала:

-Вот сейчас тебя помою, остригу твои когти, покормлю тебя и Никитку…

Проснулся Илья уже утром, лежа на печи. Рядом сопел Никита. Как оказался на печи и одетый в чистое исподнее Илья не помнил, просто отключился от теплой воды и чувства безопасности, даже поесть забыл, а так хотел… Заворочался Никитка, посмотрел на Илью, сладко, с хрустом потянулся:

-Ну что, доходяжка, проснулся? Есть хочешь?

-Ага…

- Баба Нюша на столе, под тряпочкой, картошку, хлеб, квашенную капусту оставила, сказала, чтоб много не ел. Да ты и сам знаешь – тебе не в первой.

Илья спрыгнул с печки, протопал босыми ногами к столу. Сперва он напился сока квашенной капусты, думал, что нет на свете ничего вкуснее, потом по чуть-чуть отщипывал хлеб и съел одну вареную картофелину, заедая капустой. Посидел немного, глядя на все это богатство, тяжело вздохнул и полез обратно на печку.

-Как там мои в лагере…

-Нормально твои, также. Немного терпеть осталось… Скоро наши наступать начнут. – ответил Никита.

-Точно! Папка всегда отмечал день ракетный войск и артиллерии 19 ноября вместе с Иваном Михайловичем, командиром БЧ-2! А он в честь начала наступления наших под Сталинградом!

-Подпольщики передают в лагерь ножи, заточки, иногда даже пистолеты, как будут выводить за колючку – будет шанс убежать. Давай, рассказывай, как тебя опять угораздило к фрицам попасть? Где Серый? Жив?

-Да что рассказывать... – Илья немного помолчал. После того, как тебя отправили на санитарном поезде, продолжили воевать. Меня с Сережкой перевели из первого батальона в роту разведки. В одном из боев царапнуло по плечу, так пустяково, но приказали отправляться в санбат, а Сережка остался. Что с ним… Не знаю я. А меня из санбата отправили в тыл через Сталинград.

-В тыл? А как …

-Как – как! Просто! При переправе затерялся и остался в Сталинграде, чего я в тылу с царапиной забыл? Потом бились за элеватор. Тяжко пришлось… Когда стало совсем невмоготу, решили пробиваться из окружения… Взрыв был рядом, потом уже у немцев очнулся, думал – все, отвоевался, рядом со мной нашли снайперку, а я им народу нормально положил. Видать, посчитали, что не моя. Попал сюда - дальше ты знаешь… Ты лучше расскажи, как ты уцелел?

-В смысле – уцелел? – не понял Никита.

-В смысле! Ты же без сознания был, когда тебя грузили, лежачий, а когда фрицы санпоезд разбомбили, то нам сказали, что вагоны с лежачими сгорели – никого не спасли… Серый ревел в три ручья…

Никитка помолчал:

-А я и не знаю, кто меня спас. Очнулся только в доме у тех братанов, что нас у железной дороги встретили – «Босоногого гарнизона».

-Врешь! Не может быть! – удивился Илья.

-Больно надо мне, врать –то… - и Никита рассказал о том, что случилось с ним за эти почти два месяца.

Пришла баба Нюша. Посмотрела на проснувшихся ребят на печи:

-Давайте, слезайте, умывайтесь. Никита, ешь быстренько и тебе уже к Авдеичу пора. А ты, Илюша, поел?

-Да, баба Нюша, поел чуток час – два назад, одну картошку с капустой и чуть-чуть хлеба.

-Ай, молодец! Теперь еще одну можно. Давай, ешь и снова на печь – набирайся силенок, грейся. А одежу твою я выбросила: дырявая вся, да и со вшами. Я тебе сыночка моего младшенького одежу дам, он чуть покрупнее тебя, она ему не понадобится…

Мост.

Илья продолжал жить у бабы Нюры, он быстро восстанавливался: две недели с более-менее нормальным питанием, в тепле, дали о себе знать. И Никитос не забывал – приносил продукты «проглоту». Илья уже неделю делал зарядку, колол дрова, таскал воду – помогал по хозяйству, в свободное время отжимался, подтягивался, короче, занимался физподготовкой.

19 ноября даже в Калаче был слышен гул канонады начавшегося нашего наступления.

Утром 21 ноября прибежал Никита и сразу начал делиться информацией:

- Дядя Сеня узнал, что наши подходят с другой стороны Дона. Им нужно любой ценой захватить мост. Охрану моста усилили пехотой: там теперь и немцы, и румыны, и ТОДДовцы, и наши полицаи. Пушек или