Её двойная тайна (СИ) - Ирина Чардымова

перевела взгляд на Рому и увидела, как по его щекам ручьями текут слёзы. Тут моё сердце сжалось. Я неожиданно почувствовала всё ту боль, которую сейчас испытывает Белинский. Боль, перемешанная с чувством вины, от которого он так и не смог избавиться за эти годы. Он стоял, смотрел на памятник и тихо плакал. А подошла к нему сзади и обняла. Какие бы между нами не были отношения, но сейчас мне хотелось поддержать его, помочь справиться с этой болью. И попытаться избавить его от чувства вины.

— Прости меня сынок, — прошептал он, ставя цветы в воду.

— Он давно простил тебя, — решила подбодрить его я, видеть, как ему больно было выше моих сил.

— Если бы он тогда не погиб по моей вине, я не натворил бы всех этих дел. И не решил бы отобрать у тебя ребёнка, — продолжал терзать себя Белинский.

— Если бы он тогда не погиб, у нас не было бы наших девочек. — Ответила я. — Он погиб, чтобы родились они. Получается, это было задумано свыше ещё тогда. Значит, так было нужно. Да это больно, очень больно, но сейчас он их ангел-хранитель. И не вини себя больше, не надо, — я взяла его руки в свои, — иначе ты себя загонишь. Вряд ли бы твой сын хотел этого.

— Ты права, — согласился Роман, — но я всё равно не могу себя простить. Возможно когда-нибудь, но не сейчас. Знаешь, сюда ведь прихожу только я. Иногда отец и Макс. А Элина не была тут ни разу. Получается, он ей был не нужен.

— Не вини её, не надо. Пусть это будет на её совести. Ведь ты не знаешь, что чувствовала она. Главное отпусти свою вину сам. И её прости. А сын тебя уже простил, раз ты снова стал отцом.

— А ты? Ты меня простила? — он посмотрел мне в глаза, как будто хотел найти там ответ раньше, чем я отвечу. — Ты меня простила? — вновь задал вопрос он.

— Простила, но забыть не могу, да и доверять тебе пока тоже, — честно призналась я, давать ему призрачные надежды я не хотела.

— Я сделаю всё, чтобы вновь заслужить твоё доверие, слышишь, всё. — А затем крепко меня обнял.

Глава 43

МАРИНА

Мама провела в больнице около двух недель. У неё взяли все анализы, провели полное обследование. Кроме того, как она выразилась, немного подлечили. Поэтому из больницы она вышла бодрая и улыбающаяся. Когда я её спросила, что с ней было, она лишь отмахнулась, сказав, что это пустяки, усталость и нервы. И раз теперь у нас всё хорошо, то и она больше болеть не будет.

Мы с Ромой навещали её каждый день, справляясь у врачей о её здоровье, а спустя две недели забрали домой.

— С тобой точно всё в порядке? — хлопотала я около мамы, какой-то червячок беспокойства неустанно продолжал глодать меня изнутри.

— Да точно, точно, — заверила она меня, — Рома, ну скажи ей, — обратилась она к Белинскому. Они как-то странно переглянулись, но я не придала этому большого значения.

— Мариша, — Рома подошёл ко мне, — успокойся, с Антониной Петровной всё хорошо. Мы её ещё через недельку в санаторий хороший отправим на пару месяцев, и вообще всё отлично будет. Да, Антонина Петровна?

— Конечно, Рома, — покорно согласилась она.

Да что вообще происходит, что они, какие сговорчивые? Когда они так успели спеться? Я, конечно, была рада, что они нашли общий язык. Но какое-то странное чувство глодало меня внутри. Но я никак не могла понять какое?

— Доченька, — мамуля подошла ко мне, — всё хорошо, не переживай! Лучше расскажите как вы тут без меня, — решила она сменить тему разговора.

— Всё хорошо, — я поцеловала маму. — Только Вика и Ника по тебе очень скучали.

— Я тоже по ним очень соскучилась, кстати, где они?

— Они в гостях у дедушки, — сообщила я. — Вечером он привезёт их домой.

— Марина, — обратился ко мне Белинский, — нас с тобой пригласили отметить год успешной работы гостиницы, которую реставрировали по твоему проекту. Помнишь то заброшенное здание?

Ещё бы не помнить. Это мой первый серьёзный проект. В него я вложила много сил, вложила душу. Я мечтала увидеть, как будет возрождаться старое, всеми забытое здание. Как оно обретёт новую жизнь, мечтала побывать на его открытии, так как заказчик ещё тогда проронил, что мы с Белинским будет почётными гостями на открытии гостиницы. Но мне пришлось всё бросить и бежать.

От воспоминаний, мне снова захотелось плакать. Хоть и прошло уже с тех пор почти два года, но воспоминания по-прежнему причиняют боль.

— Да, помню, — просто ответила я, стараясь скрыть слёзы, в первую очередь, чтобы не расстраивать маму.

— Гостиница получилась просто отличная. Он сделал всё, то, о чём ты говорила. Арендовал землю вокруг и такое создал! — восхищённо произнёс Белинский. — Ты сама можешь это всё увидеть.

— Не думаю, что это будет уместно, — решила отказаться я, ехать с Романом наедине в город, с которым связано столько воспоминаний, было выше моих сил.

— Почему? — не понял он. — Он пригласил нас обоих. У меня даже приглашения есть.

Рома достал из кармана пиджака два приглашения, одно из которых и правда, было адресовано мне. Причём с новой фамилией.

— Он сам спросил на кого выписывать, я назвал, — ответил Белинский, читая мой вопросительный взгляд. — Поехали, там будет отличный праздник! Обещаю, приставать не буду! — то ли в шутку, то ли серьёзно сказал он.

— Доченька, — мама подошла ко мне, — поезжай, развейся. А я с девочками посижу. Это же твой проект, твоё детище. Неужели ты не хочешь посмотреть воочию, что получилось из твоей затеи?

— Антонина Петровна права, — поддержал Белинский несостоявшуюся тёщу.

— И давно вы такие дружные стали? — обратилась я к ним, в ответ они всего лишь переглянулись и улыбнулись.

Я согласилась на авантюру Белинского. Оставаться с ним наедине я, конечно, не горела желанием, но посмотреть на свой первый проект, да ещё так восторженно описанный Белинским, я очень хотела. Поэтому на следующий же день я отправилась по магазинам, чтобы купить платье, туфли и аксессуары. Сделала макияж и укладку. И при полном параде ждала Белинского у себя дома.

— Ты очень красивая, доченька, — мама умилённо сложила руки у лица, — Роме очень понравится.

— Мама, — решила я задать вопрос прямо, — ты, что больше не опасаешься Белинского? Он же столько всего натворил! Столько боли нам причинил! Мы из-за него бросили всё, что нам было так дорого!

— Нет, уже не опасаюсь, — спокойно ответила она, — Рома изменился и очень