Национализация рубля — путь к свободе России - Николай Стариков

2. «В 1937–1938 годах были арестованы почти все заместители Литвинова. Первый заместитель наркома Крестинский прошел по процессу так называемого «правотроцкистского блока» и был расстрелян. Такая же судьба постигла Карахана. Был арестован один из самых близких Литвинову товарищей — Борис Спиридонович Стомоняков».[440] Литвинов как раз вернулся из-за границы и, позвонив Сталину, отправился к нему на разговор. «Товарищ Сталин, я ручаюсь за Стомонякова, — сказал Максим Максимович. — Я знаю его с начала века и вместе с ним выполнял сложнейшие поручения Ленина и ЦК». Сталин остановился возле Литвинова, посмотрел прямо в глаза, потом сказал: «Товарищ Литвинов, вы можете ручаться только за себя…»

Вы поняли, что имел в виду Сталин? Вы у нас один такой… особенный, товарищ Литвинов.

3. «Незадолго до конца войны на прием в английское посольство прибыл Сталин. На этом приеме присутствовали многие советские дипломаты, в том числе и Литвинов. Неожиданно Сталин подошел к Литвинову, приветливо поздоровался и предложил выпить на брудершафт. Все вокруг замерли. Литвинов ответил;

— Товарищ Сталин, я не пью, врачи запретили.

— Ну ничего, — сказал Сталин, — считайте, что мы выпили на брудершафт».[441]

Представьте себе, что к вам подошел товарищ Сталин и предложил выпить на брудершафт. А вам действительно пить нельзя. На самом деле врачи запретили. Скажете вы это так по-хамски, как это сделал Литвинов? Или пригубите и ответите, что вообще-то вам пить нельзя, но с вами, Иосиф Виссарионович, глоток сделаю с удовольствием? Мало ли существует форм вежливого отказа?

Во главе дипломатии Советского союза Литвинов стоял без малого девять лет. И его кураторы и хозяева могли спокойно спать. Без их санкции СССР не мог заключить никаких договоров. Его политика на международной арене была полностью подконтрольна англосаксам. Занимал Литвинов этот пост и в ключевой период 1939 года, когда Адольф Гитлер начал делать еще первые робкие шаги в сторону улучшения отношений с СССР. Дружба России и Германии во все времена, при любом политическом режиме — кошмар англосаксов. Ясное дело, что когда во главе советского МИДа находится ставленник «печатной машинки», можно сказать — полномочный представитель англосаксов в Советской России, то никаких договоренностей в такой ситуации достигнуть не удастся. Надо отдать должное Сталину — он убрал Максима Максимовича только тогда, когда окончательно убедился, что Англия ведет мировую политику к стравливанию между собой Германии и России. А Литвинов, словно весенний воробей, все еще чирикает про мир во всем мире. И так и будет чирикать о возможности совместными усилиями остановить агрессора. Сталин решает «оборвать телефон». Убрать Литвинова из МИДа. Это происходит 3 мая 1939 года. Наркомом иностранных дел становится Молотов. Именно с этого дня начнется движение, которое приведет к подписанию договора о ненападении с Германией в августе 1939 года.

Нужно ли было убирать Литвинова? Обязательно. Надо понимать, что это был сигнал. Сигнал не Гитлеру, как об этом пишут историки, имея в виду еврейское происхождение снятого наркома. Это был сигнал Великобритании, сигнал сильным мира сего. Ваш представитель снят. С нами нужно вести переговоры на равных, Бараном на заклание у Запада Россия не станет. Обращение Сталина к Лондону было вполне конкретным и ясным. Точно так же, как и его ответ на Фултонскую речь Черчилля, когда глава СССР говорил об ультиматуме, о котором сэр Уинстон в своем выступлении не сказал ни слова. В тексте же указа об освобождении М. М. Литвинова от обязанностей народного комиссара иностранных дел было черным по белому написано, что он занял «ошибочную позицию, в особенности в оценке политики Англии и Франции».

Дата отправки Литвинова в отставку важна и с другой точки зрения. Это рубеж. Сталин окончательно взял под контроль свою собственную страну лишь 3 мая 1939 года. Не в 1929–1930 годах, когда сначала сослал, а потом вышвырнул Троцкого. Не в 1937-м, когда начал уничтожать агентов влияния и заговорщиков. А лишь в мае 1939 года, когда убрал с поста наркома ставленника банкирского закулисья. Когда у вас возникнут вопросы, почему кто-то что-то не делает, просто вспомните эту дату. Вспомните, что Иосиф Сталин взял Россию под контроль лишь спустя пятнадцать лет после начала борьбы за этот контроль. Причем борьбы вроде как с единомышленниками, с пламенными революционерами, с ленинской гвардией…

Снятие Литвинова — это настоящий детектив. В ночь с 3 на 4 мая 1939 года здание МИДа было оцеплено войсками НКВД. Зачем? Ведь снимают наркома, чьи сотрудники не имеют оружия. Что они могут сделать? Папками побить нового наркома иностранных дел Молотова? Но Сталин прекрасно понимает важность того, что он делает. И посылает в «гнездо» не одного Молотова, а еще и Берию с Маленковым. Утром все трое сообщили Литвинову о его отставке. После чего Максим Максимович был отправлен на дачу. А там уже находился взвод охраны из НКВД.[442] Правительственный телефон был отключен. Тихий переворот. Затем Молотов и Берия «знакомятся с коллективом наркомата». Большая часть заместителей Литвинова и начальников отделов наркомата, группа его ближайших сотрудников была арестована тут же.[443] Обратите внимание — Сталин арестовал замов, но не тронул Литвинова. Он экстерриториален. Его трогать нельзя. Таковы правила закулисных игр. Теперь понимаете, почему Анатолий Борисович Чубайс вне критики, «вне пространства и времени»? Но у снятого наркома есть помощники, замы, третьи секретари, водители и прочий персонал. Именно под такими личинами всегда скрываются разведчики и нелегалы. Ну а в том, что вокруг Максима Максимовича должен был виться целый хоровод темных и неприметных личностей, надеюсь, сомнений у вас не осталось.

3 мая 1939 года СССР возвращает себе дипломатический суверенитет. Но с головы Литвинова не должен упасть ни один волос. Он на даче. Отдыхает. «Телефон», то есть сам Литвинов, не сломан. Он просто отключен. И куда бы ни пошел Максим Максимович, за ним повсюду следуют люди в штатском.[444] Охрана? Нет, не охрана, а конвой. Почетный такой конвой, который выглядит, как охрана. Только тебя не слушается…

Могло ли снятие с должности как-то изменить отношение Литвинова к Сталину? Могло ли оно изменить его взгляды? Нет. Сталин его переиграл, но Сталин — это всего лишь Сталин. И наглое поведение Литвинова не только не прекратилось, но даже усилилось.

4. В 1940 году Литвинов выступил на Пленуме ЦК.[445] Говорил о своем взгляде на политику. То есть что дружить надо с Англией, а не с Германией: «Речь Литвинова длилась десять минут в полной тишине. Лишь Молотов бросал реплики, пытался прервать Литвинова. Сталин, попыхивая трубкой, медленно прохаживался вдоль стола президиума. Как только Литвинов умолк, начал говорить Сталин. Он резко отмел все, что сказал Литвинов. Когда Сталин закончил свою речь, Литвинов прямо спросил у него:

— Так что же, вы считаете меня врагом народа?

Сталин остановился. Медленно, растягивая слова, сказал:

— Врагом народа не считаем, Папашу считаем честным революционером…»[446]

5. Июнь 1941 года. 22 июня, сразу после нападения Германии, Литвинов написал Молотову. Попросил предоставить работу. Хочет помочь стране в сложную минуту. Как настоящий коммунист и патриот — именно так трактуют его поступок биографы. Молотов, занимающий, я напомню, кресло Литвинова, откликнулся — через несколько дней Максим Максимович был у него. Что должен сказать настоящий патриот и коммунист в конце июня 1941 года? Готов служить Родине и партии на любом посту в этот сложный для страны период. Так или примерно так. Что сказал Литвинов? Молотов спросил его, на какую должность он претендует. Литвинов ответил: «Только на вашу».[447]

Разговор не получился. А как он мог получиться? Молотов что, должен был уйти с поста наркома и посадить вместо себя несгибаемого ленинца? На мой взгляд — такое поведение вовсе не независимость, а грубость в самой высокой степени.

6. Июнь 1941 года. Через несколько дней после разговора с Молотовым Литвинова вызвал Сталин — для участия во встрече с приехавшими англичанами: «Вскоре позвонили из Кремля. Сталин просил приехать, будет беседа с иностранными дипломатами. Литвинов прибыл в своей обычной толстовке, которую носил эти последние годы… Прием дипломатов начался сразу же. Сталин поздоровался с Литвиновым, покосился на толстовку, спросил:

— Почему не в черном костюме? Литвинов флегматично ответил:

— Моль съела».[448]