Нелепая привычка жить - Олег Рой

— Кто здесь? — шарахнулся он.

— Да это я, Сергей. Закройте глаза, чтобы свет не резал, я сейчас лампочку включу…

— Серега? Откуда ты взялся? И как я сюда попал? Рассказ Сергея до помутненного сознания дошел с трудом.

Оказывается, бывший водитель позвонил ему вечером на мобильный, понял по разговору, что с Малаховым не все гладко, постарался выспросить, где они находятся, подъехал, больше часа плутал по дворам, но наконец отыскал почти бесчувственное тело и доставил домой. После кофе, сваренного Сергеем, у Виталия даже появились силы подняться с дивана, поблагодарить, распрощаться, закрыть за ним дверь, доползти до спальни, раздеться, упасть в постель и уснуть.

Первый раз он проснулся уже за полдень, весь разбитый, голова нестерпимо болела. Встал, выпил на кухне всю воду из фильтра и электрочайника, снова уснул, уже в гостиной, и так несколько раз. Днем заезжал Сергей, назвался доктором — похметологом, привез холодной минералки и каких-то лекарств. Легче стало лишь к вечеру, когда за окном уже начали сгущаться поздние майские сумерки. Виталий принял контрастный душ, докрасна растерся полотенцем и от души выругал свое отражение в зеркале. Это надо же ухитриться — самые бездарные в своей жизни выходные провести за сутки с небольшим до смерти!

Около половины двенадцатого входная дверь отворилась, и на пороге появилась сияющая Лана.

— Ну как прошел отдых? — хмуро спросил Виталий.

— Спасибо, отлично! — весело отвечала она, разуваясь. — Оторвались с девчонками на полную катушку. Представляешь, даже шашлыки сами пожарили! И ничего, неплохо получилось.

— Послушай, ну, может, хватит врать, а? — устало попросил он.

— Ты не веришь, что мы сами сделали шашлыки? — она подняла голову. На лице не было и намека на неискренность.

— Лана, — спокойно проговорил он. — Я все знаю. Все. Про тебя, про Аркадия, про то, что вы задумали…

В первый момент она испугалась, глаза заметались, руки задрожали. Но тут же она справилась с собой, кинула быстрый взгляд в зеркало, поправила волосы.

— Могу я поинтересоваться, что именно ты знаешь? Кто и что тебе про меня наплел?

Он не стал отвечать — у него не было никакого желания играть в эти игры. Конечно, она сейчас начнет оправдываться, убеждать его, что он все не так понял… Наверняка придумает какие-нибудь очень убедительные оправдания. Мелькнула мысль, что было бы даже интересно послушать, как именно эта лживая тварь объяснит письмо Сергею или хотя бы свои электронные разговоры с любовником… Но проверять это нисколько не хотелось.

— Ну что же, вы очень здорово все придумали, — продолжал он. — Меня, значит, устраняете, Аркаша получает фирму, а ты — мои деньги и молодого, смазливого, упакованного мужа в придачу. И сделать-то для этого надо сущие пустяки… Избавиться от старого, надоевшего суп… мужа.

Он ожидал от нее любой другой реакции. Доходящего до абсурда отрицания всего и вся. Бурных оправданий. Криков, как он мог такое про нее подумать.

Но она только вздохнула и сказала почти шепотом:

— Господи, как же я устала…

— От меня, да? — не удержался от издевки Малахов. — И посему решила убрать с дороги?

— Да нет, ты, пожалуй, не виноват… — Женщина взволнованно заходила по комнате. — Я понимаю, что дело во мне. Ты-то старался. Любил меня… по-своему. Обеспечивал, как мог. В общем, даже заботился. Только… как бы это тебе объяснить? Ты не дал мне того, что мне было необходимо. Ты не позволил мне полюбить себя. А у него это получилось.

— Что же, передай ему мои поздравления.

— Только не надо ерничать, ладно? Что вышло — то вышло, что будет — то будет, теперь уже ничего не воротишь. С ним я наконец-то почувствовала себя женщиной. Женщиной, понимаешь? А не бесплатным приложением к собственной дочери, с которой ты проводил все свое время! Все эти годы ты жил с ней! С ней, а не со мной! С ней вы, видите ли, родные души, у вас общие интересы и все такое… Ну, а я так, сбоку припека.

— Послушай, только Дольку сюда не приплетай! — вздохнул Малахов. — Уж она-то тут при чем?

— При том, что если бы не она, у нас с тобой еще могло бы что-то сложиться. О господи, как же я ее ненавижу!

— Лана!

Он повысил голос, и она сжалась от окрика, словно от удара.

— Прости, Виталий, так вышло… — пробормотала она.

— Интересное заявление! — Он даже не был возмущен, так шокировало его ее поведение. — У нас с тобой не сложилась жизнь, ты обижалась, что дочери я уделял больше внимания, чем тебе, ты, в конце концов, полюбила другого. Но неужели это повод, чтобы избавиться от меня?

Она снова вздохнула.

— А что я могла поделать? — Голос ее звучал как-то буднично, словно она говорила не о предстоящем убийстве, а о самых обычных вещах. — Ведь ты единственная помеха на пути к моему счастью. Я, хоть и влюблена, но сохранила способность трезво мыслить. И знаю, что без денег, без этой вашей фирмы, будь она трижды проклята, я ему не буду нужна. Да, я готова на все, чтобы удержать его около себя. И решила, что в этой игре придется пожертвовать тобой.

— Ну, знаешь!.. — он даже задохнулся от возмущения. Это спокойное лицо, этот равнодушный тон просто выводили его из себя. Он почувствовал, как кровь ударяет в голову, как руки сами собой сжимаются в кулаки.

«Еще минута — и я сам ее убью!» — пронеслось в его сознании.

Собрав последние остатки воли, Виталий молча обулся, подошел к вешалке, сорвал куртку, машинально проверил, на месте ли мобильный, деньги, кредитки, документы и ключи от машины. Лана хотела было что-то сказать ему вслед, но Малахова уже не было в квартире.

— Прощай! — выкрикнул он и захлопнул за собой дверь.

Глава 12 Говорить «прощай» — плохая примета

Ночь он провел в машине. Сначала, чтобы немного успокоиться, просто колесил по городу, потом, когда почувствовал, что за лобовым стеклом все начинает плыть и сливаться, заехал в какой-то двор, заглушил мотор, опустил до предела сиденье, откинулся назад и прикрыл глаза. Итак, приключения продолжаются. Сегодня он ушел из дома и остался буквально без крыши над головой. Еще каких-нибудь пару недель назад подобное событие совершенно выбило бы его из колеи — а сейчас это было практически безразлично. От назначенного Смертью времени его отделяло около сорока часов. И по сравнению с этим все на свете — даже предательство Ланы и Аркадия — отходило на второй план.

Что ждет его там? Правду ли она говорила о мире, где нет суеты, страстей и страданий? А если действительно смерть — просто переход в другую реальность, и ничего страшного в ней нет? И через сорок часов его ждет не страх, боль и мучения, а наоборот, покой, отдых, тишина? Все закончится — ложь, подлость, предательство… И будут только звезды. Или белые пушистые облака. Помнится, когда-то у них с маленькой Долькой было что-то вроде игры про звезды и облака…

Удивительно, но он даже ухитрился уснуть и проснулся, когда было уже светло. Часы показывали начало девятого, зеркало заднего вида отражало помятую и небритую физиономию, тело ломило. Во дворе уже бурлила жизнь, люди спешили на работу, собачники выгуливали своих разнокалиберных питомцев, подростки шли в школу, родители вели малышей в детские сады… Малахов торопливо завел мотор. Ему почему-то было неловко и не хотелось, чтобы его здесь увидели. Хотя, казалось бы, какое это имеет значение сейчас?

Не успел он выехать из двора, как в кармане зазвонил мобильный. На экране высветился номер Сергея.

— Виталий Павлович, я просто так вас набрал. Думаю, вдруг зачем-нибудь вам понадоблюсь…

Ну да, ведь Сергей все еще не работает…

— А ты Борису Егорину не звонил?

— Да пока нет.

— Тогда как ты смотришь на то, чтобы вернуться на работу ко мне?

— Да я бы с радостью!..

— Ну вот и отлично. Будем считать, что ты восстановлен в должности. А точнее, просто был в отпуске.

— Виталий Павлович, спасибо вам! Когда за вами приехать?

— Я уже в городе… Подъезжай сразу в офис, часам к десяти.

Оказалось, что ночью он забрался не так уж далеко — всего-навсего в Лефортово. До Покровки оттуда было рукой подать, и Виталий сам не заметил, как оказался рядом со своим любимым маленьким кафе. И хотя до открытия еще оставалось время, на крыльце кафе он увидел «девушку из таверны». Официантка, которую, как он теперь знал, звали Любовью, возилась с замком и никак не могла его открыть. Через несколько секунд Малахов был уже рядом.

— Вам помочь?

— Ой! — Люба вздрогнула, посмотрела на него, быстро отвела взгляд. В одной руке она держала ключи, в другой — охапку душистых ландышей. — Вы?! Как вы… меня напугали…

Женщина вернулась к замку, но руки у нее дрожали, ключи выпали и со звоном упали на крыльцо. Они оба одновременно наклонились за ними, пальцы их соприкоснулись, и женщина вдруг покраснела, как школьница.