Глаз Дракона - Сергей Костин

– Мы одни, – продолжал Файон, как бы не замечая моей язвительности. – Ты и Я. Добро и Зло. Мы почти в одинаковых условиях.

Файон подошел ко мне почти вплотную.

– Я могу убить тебя в два счета. А ты… попробуй сделать мне хоть что-нибудь!

Файон злорадно захохотал. Я попробовал ударить его по наглому лицу и… не смог. Что со мной? Ведь я все тот же варркан, чья профессия убивать вот таких порождений темного разума. Но почему я не могу поднять на него меч? От одной этой мысли мне становится плохо, и мышцы мои сковывает невыносимая боль.

Я был бессилен. С криком, больше похожим на крик отчаяния, я вскинул «Лучший» и полоснул им себя по руке. Мне нужна была встряска. Боль обожгла руку, тугие капли красной крови упали в пепел и стали такими же серыми, как и окружающая меня пустыня.

Но, видимо, я сделал что-то гораздо большее, нежели просто ранил себя. В ту же секунду я услышал, как Черный Файон вскрикнул от боли и схватился за раненую руку. Еще не совсем понимая, что происходит, я провел кончиком меча по своей щеке, оставляя красную полосу раны. И словно в зеркальной отражении, па щеке Файона тоже появилась царапина.

Словно охваченный экстазом, я стал наносить себе мелкие раны, наблюдая, как точно такие же раны появляются у моего злобного двойника.

– Не делай этого, – закричал Файон, извиваясь и корчась от ран. – Ты сам не понимаешь, что ты делаешь.

– Вот как ты заговорил, мразь! – я продолжал полосовать себя, не замечая боли.

Я только чувствовал, как теплые струйки живой крови стекают по моему телу, просачиваются сквозь одежду и исчезают в сером пепле.

– Остановись, прошу тебя, брат! – взмолился Дьявол препротивнейшим голосом. – Ты сделаешь нас калеками.

– Нет! Я не сделаю нас калеками, – голос мой звучал громко и твердо, и я даже немного пожалел, что вокруг никого нет. – Мы оба останемся здесь!

Медленно, очень медленно, скаля зубы в хищной усмешке, я поднес меч к своему сердцу.

Наверное, именно в этот момент Файон почувствовал, что я говорю серьезно. В последней попытке хоть что-нибудь изменить, он бросился на меня со своим мечом.

Не составило большого труда отбить его удар и отбросить меч Файона шагов на пятнадцать в сторону. Двойник бросился было за оружием, но мой крик остановил его.

– Ты торопишься умереть!

Файон замер как вкопанный и, обернувшись, стал обреченно смотреть на кончик моего «Лучшего», который покачивался в сантиметре от моего тела.

– Знаешь, почему ты проиграл? – спросил я. – Ты думал, что зло непобедимо. Но ты не понял главного. Добро умеет жертвовать ради торжества добра. Умри и ты.

Последнее, что я видел, так это молящие глаза дьявола Файона и острие клинка.

Конечно, мне было жаль себя. Но я прекрасно понимал, что рано или поздно кто-то должен победить.

Мне было жаль принцессу Иннею, имевшую двух почитателей, готовых продать за нее душу, и не получившую ни одного.

Мне было жаль моего Джека, который носился где-то в лесах и искал своего хозяина.

Мне было жаль всех тех, кого убил Файон, и кого обидел я.

Мне было жаль, но все же я сделал это, потому что верил в сказки. Добро всегда побеждает. Рано или поздно, но побеждает.

Неприятное ощущение холодной стали – и сердце мое соприкоснулось с серебром меча…

ГЛАВА 9

ДРУЗЬЯ, ВРАГИ И МЕЛКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ

Сознание возвращалось ко мне медленно и неохотно. Оно просачивалось сквозь навалившуюся на меня ночь и словно капли дождя собиралось в маленькие лужицы. Сначала я услышал стук собственного сердца. Я долго наслаждался этим звуком, радостно ощущая необычный трепет. Потом я лежал и прислушивался к ощущению пробуждения моего организма. Непривычное и в то же время необычайно занятное чувство. Словно неясная музыка звучит в теле и дрожат серебряные нити, на которых держится мироздание, и хрустальные сферы звенят в такт дыханию.

Как только тело смогло ощущать траву, на которой я валялся, а нос уловил ее запах, я понял, что единственное, за что я должен благодарить Господа Бога, так это за ту маленькую милость, благодаря которой я остался жив.

Еще в детстве, испытывая безотчетный страх перед бессознательностью и смертью, я придумал для себя способ проверять, не стряслась ли со мной беда. Я просто считал до десяти и обратно, удостоверяясь, что с моим сознанием все в порядке.

Сейчас, похоже, как раз подобная ситуация. Я открыл рот и, удивляясь своему голосу, словно впервые слыша его, стал медленно и громко считать до десяти. Когда я начал обратный отсчет, на цифре восемь меня перебил голос.

– Хорош валяться, словно пьяный матрос у трактира!

Ощущение праздника пробуждения вмиг пропало, и мне ничего не оставалось делать, как тяжело вздохнуть и открыть глаза. Надо мной склонилось забрало Дракона.

– Ну чего уставился, мертвых не видел?

– Хорош мертвец, очнулся и считает! Вставай уж.

Помогая мне подняться, Дракон бурчал что-то там про хилость людского рода и несовершенство человеческого тела. Поднявшись, я глубоко вздохнул, пытаясь вобрать в себя все запахи, которые окружали меня, и чуть снова не свалился на землю. Но металлическое плечо Дракона оказалось в нужное время на нужном месте. Оперевшись на него, я замотал головой, стараясь окончательно прийти в себя, дабы не опозорить человеческий род и человеческое тело.

– Ну? – проскрежетал Дракон. Если он спрашивал о моем здоровье, то оно у меня – хоть куда, чем я и поспешил поделиться:

– Господи, как мне плохо!

Любой другой на месте Дракона, увидев мое сморщившееся от великих страданий лицо, только посочувствовал бы, но этой жестянке, похоже, незнакомо понятие сострадания.

– Я не спрашиваю, плохо тебе или хорошо. Я спрашиваю о том, что произошло там?

– 0-ой, не спрашивай меня, – звон в висках постепенно утих, и я почувствовал себя намного лучше, хотя ощущение дикого похмелья осталось.

А вообще, я не мог рассказать Дракону ничего путного. Конечно, я прекрасно помнил все происшедшее на пепельной пустыне, но рассказывать о том, как я сам себя пырнул в сердце и притом остался жив-здоров, тут уж извините! Я и сам в это поверить не мог, что уж говорить об остальных.

Я окинул взглядом местность. Это был тот же самый холм, на котором состоялось, не побоюсь этого слова, историческое сражение. Но чего-то здесь не хватало.

– Дракон… – рот мой оказался забит какой-то дрянью, и я минут пять отплевывался от серой пыли с отвратительным вкусом, – Дракон, а где все?

Я показал широким взмахом рук предполагаемые размеры этого «всего».

– Тебе что, мало, варркан? – эта железяка определенно смеялась над несчастным раненым.