Зорро - Александр Волков

— Вы правы, сын мой, — согласно кивнул падре Иларио, — эти люди по большей части живут чувствами и повинуются инстинктам. Темными путями приходят они в этот мир, возделывают землю, бросают свои семена, снимают урожаи и уходят в свой срок столь же загадочными, как те каменные идолы, что были вырублены их предками задолго до того, как наши с вами прадеды ступили на эти берега!

— Вы не пишете стихов? — спросила Касильда, когда падре умолк.

— Я говорю проповеди, дочь моя, — тонко улыбнулся священник, — где вполне обхожусь без такой изящной игрушки, как рифма… А стихи… Что стихи? Светская забава, не более!..

— Мы с сестрой с удовольствием послушаем вас, как только выберем время, — сказал дон Росендо, — и могу заранее заверить вас, падре, что во время проповеди я буду весьма сожалеть о том, что как в школьные, так и в университетские годы мало уделял внимания изучению Закона Божьего.

— Придите, нищие духом, и я успокою вас! — воскликнул падре, так высоко воздев к потолку ладони, что рукава его сутаны опустились почти до плеч, открыв худые бледные руки.

— Мы постараемся привести с собой наших запуганных арендаторов, — добавил дон Росендо, — быть может, услышав из ваших уст слово Божье, они перестанут бояться свободы?

— Вы переоцениваете мои возможности, сын мой, — скромно потупился падре. — Но если на то будет Божья воля…

— То вы, по крайней мере, постараетесь довести ее до ушей вашей паствы, не так ли? — улыбнулся дон Росендо, поднимаясь со своего кресла.

Падре Иларио понял это движение как намек на то, что его визит затянулся, и, отодвинув от себя прибор, стал стягивать с шеи ослепительно белую салфетку.

Дон Росендо, весьма заинтригованный способом, каким священник добрался до ранчо, проводил его через двор и, выйдя из ворот, увидел лопоухого ослика, привязанного к торчащей из ограды скобе. Худую спину ослика украшало обитое медными гвоздиками седло, по обе стороны которого свешивались две дорожные торбы. Дон Росендо и падре Иларио застали ослика как раз в тот момент, когда он запускал свою вытянутую замшевую морду в одну из этих торб, намереваясь подкрепиться маисом, золотистой горкой возвышавшимся над ее потрепанными краями.

— И давно вы покинули монастырь, святой отец? — осторожно поинтересовался дон Росендо, пока падре отгонял ослика от своих дорожных припасов.

— В день корриды, — ответил священник, протягивая недовольному ослу горсть твердых, как жемчужины, зерен.

— И вы оставили изможденного осла томиться за воротами, вместо того чтобы отвести его в мою конюшню! — воскликнул дон Росендо. — Неужели вы думаете, что у моего конюха не нашлось бы лишней горсти маиса и ковша воды для вашего четвероногого приятеля?

— Боюсь, что я и так доставил вам слишком большое беспокойство, — произнес падре, отвязывая повод, — кроме того, мы с Микеле привыкли обходиться самой малостью: спим, где нас застанет ночь, питаем себя тем, что посылает нам Господь…

— Как птицы небесные, — улыбнулся дон Росендо, вспомнив слова Писания, — не сеют, не собирают в житницы…

— О нет! — перебил падре, воздев указательный палец к сумрачному небу. — Мы с Микеле сеем слово Божье, и оно уже начинает давать первые всходы!

— Что вы имеете в виду, святой отец? — поинтересовался дон Росендо.

— Они уже начинают приходить ко мне, — пробормотал священник, поднимая полы сутаны и с привычной легкостью забираясь в истертое до блеска седло. — Они уже отворачивают лица от каменных идолов, этого языческого капища, все еще оскверняющего своим существованием окрестные леса!..

— Какие идолы? Какое капище? Первый раз слышу! — воскликнул дон Росендо, стараясь заглянуть под капюшон, откуда доносилось возмущенное бормотанье.

— Так вы, сударь, оказывается, лжец! — прошипел падре Иларио, обжигая дона Росендо гневным сверкающим взглядом.

— Не будь на вас сана, вы бы ответили мне за это оскорбление! — процедил дон Росендо, отступая от священника.

— Оскорбление?! Вы усмотрели в моих словах оскорбление?.. — произнес падре, придержав осла и даже откинув на спину капюшон.

— Идолы? Капище? Что за бред! — повторил дон Росендо. — Но даже если это не бред, то какое отношение все это имеет ко мне?

— Но разве вся эта дьявольская мерзость находится не в ваших владениях? — нахмурился священник, указывая на далекое темно-зеленое пятно, широкой подковой охватывающее один из выступов плоскогорья.

— Да-да, это мои владения, — растерянно пробормотал дон Росендо, припомнив очертания карты, оставленной ему доном Манеко, — но я еще не успел добраться до этого леса, чтобы насладиться его душистой прохладой!

— Вы, сеньор, по-видимому, не имеете ни малейшего представления о здешних лесах, если полагаете, что их сень может доставить усталому путнику какое-либо подобие наслаждения, — проворчал священник, решительно разворачивая морду осла по направлению к дороге. — Но я настоятельно советую вам ознакомиться с этой частью ваших владений…

— Вы говорите так, словно я встречу в этом лесу самого дьявола! — усмехнулся дон Росендо.

— Я не знаю, как выглядит настоящий дьявол, — сказал падре, слегка касаясь ослиного брюха острыми звездочками шпор, — но прошу принять мои извинения за то, что я назвал вас лжецом. Вы не говорили бы со мной так, если бы хоть раз видели это мерзкое капище!

С этими словами священник вновь накинул на голову свой капюшон и, слегка потрепав осла по шее, пустил его вдоль обочины тряской неторопливой рысцой.

— Постойте, падре, теперь я не могу отпустить вас просто так! — воскликнул дон Росендо, обогнав священника и загородив ему путь.

— Но у меня ничего нет, кроме Микеле и жалкого дорожного скарба, — развел руками священник. — Впрочем, если этого хватит, чтобы рассчитаться за ваше гостеприимство, берите, мне не привыкать к такому обращению!

— Дорогой падре, неужели вы решили, что я собираюсь вас ограбить? — весело рассмеялся дон Росендо, протягивая ослику сухарь, случайно обнаружившийся в кармане сюртука.

— Я всегда ожидаю от людей самого худшего, — лукаво улыбнулся падре, — с тем чтобы впоследствии радоваться тому, что я обманулся в своих ожиданиях!.. Итак, чем я еще могу служить вам, сеньор Росендо?

— Тем, что проводите меня на это капище, — твердо сказал дон Росендо. — Я бы мог, наверное, и сам отыскать его, но для этого потребуется время, которого у меня не так много…

— Что ж, я помогу вам его сэкономить, — произнес священник после некоторого размышления. — Когда вы хотите отправиться?

— Я готов выехать прямо сейчас, — воскликнул дон Росендо, — но боюсь слишком утомить вас после трех суток скитаний под открытым небом.