Звезда Аделаида - 1 - GrayOwl

Признавайся - что тебе было нужно от меня? Ты смотрел на меня так, словно голодный на лепёшку хлеба.

Квотриус упал на колени и уткнулся лбом, ну и конечно, фирменным носом Малефиция тоже, в пол и пополз так, стараясь облобызать туфли зельевара.

Снейп торопливо заговорил изменившимся голосом, похожим на молящий:

- Встань, Квотриус! Противно мне видеть, как тот, с кем делю я ложе, так унижается предо мною. Встань, прошу тебя, милый мой. Зачем пачкаешь ты в земле прекрасное лицо своё? Подымись!

Квотриус не поднялся с колен, но поднял голову и пристально, блестящими от слёз глазами посмотрел прямо на брата:

- Так ты… Прощаешь ты меня, Северус, великодушный мой возлюбленный брат? Я так виноват пред тобою.

Да, хотел я тебя и пришёл с желанием сиим соединиться с тобой. Но появился незваным я, да ещё выпив для храбрости. Виноват я, безмерно, но я так люблю тебя.

Признаюсь - этой ночи было мало мне, вот и явился я за продолжением. Но, прийдя, увидел я, что не возжелал ты быть со мной, и обида взыграла в пьяном уме, особенно, когда услышал я, что и ночью не пожелаешь ты побыть со мною.

Я виноват, позволь облобызать хотя бы ноги твои, Северу-ус!

- Встань, желанный мой - хочу я поцеловать тебя.

Ты прощён и знай, ты есть чародей теперь, и буду я учить тебя всей премудрости, которую знаю сам - как обращаться с волшебною палочкою, как произносить заклинания, всему, всему!

Теперь мы - равные, если не по происхождению, то по обладанию магией, и я счастлив за тебя, Квотриус.

- Скажи - а наша ночь, ночь… будет?

Брат вопросил умоляющим голосом, всё так же, не вставая с колен.

- Прости, брат мой, нет. Мне нужно побыть одному.

- Но… разве тебе не понравились наши ночи?

Квотриус спросил, дрогнувшим от волнения голосом, а потом вновь уткнулся лбом в носки ботинок Снейпа и обхватил его лодыжки.

- Понравились. Очень.

Задумчиво водя по губам указательным пальцем, медленно, как-то слишком уйдя в себя, словно не замечая Квотриуса, ответил Северус.

- Даже слишком, а я всё же - стоик. Необходимо мне немного воздержания. О, совсем немного, полагаю я, что ночи сей мне хватит.

От этого бессознательного жеста Снейпа у молодого человека, вновь поднявшего голову и с надеждой взглянувшего на высокорожденного брата, затряслись поджилки из-за внезапно вспыхувшего сильного желания, и он устремился в свою опочивальню удовлетворять себя до изнеможения, всё видя, как Северус, его странный, всё же не от мира сего, возлюбленный очерчивает свои сухие, такие сладкие губы тонким пальцем, бывшем… в нём, Квотриусе, внутри.

- Почему ты ни разу не назвал меня «возлюбленным» своим?! Я же так превелико люблю тебя!

Доводя себя до пределов возбуждения в который уже раз, но не в силах преодолеть желание думал Квотриус..

- Се-э-ве-э-р-у-ус-с! По-лю-би ме-ня!

Крик младшего брата разнёсся по дому и каморам для рабов.

… Нина тихо заплакала, а руки её сучили шерсть сами по себе…

Глава 14.

Смерть Вуэррэ - непонятная и загадочная, без единого нанесённого ранения, показалась х`васынскх` страшной. Всё племя было испугано, даже мужчины, не говоря о женщинах, две из которых преждевременно выкинули младенцев, которые тут же, недоношенные до срока своего, умерли.

У Тох`ыма после вспышки ненависти, волшебным образом убившей насильника, cил не осталось ни самому отползти в сторону, ни разбудить Х`аррэ, чтобы тот тоже перелёг на безопасное расстояние от мёртвого тела.

Так их и нашли - истомлённого ночной вспышкой ненависти Тох`ыма, спавшего без задних ног, Х`аррэ в том же состоянии усталости от практически непроизвольного, стихийного выброса Сногсшибателя, а между ними - целенький, словно живой, вот только мёртвый и уже окоченевший Вуэррэ.

Люди опросили рабов о произошедшем ночью, но никто ничего не слышал - все спали, как убитые. Старик - раб тоже не обмолвился о том, что Тох`ым и Х`аррэ - колдуны, и что именно Тох`ым убил Вуэррэ. Колдуны наутро были слабее детей, так подкосили их силы случившиеся выбросы магии, хотя сами они ничего не помнили.

Тох`ым смутно вспоминал страшный сон о том, что воин, положивший на него глаз, всё-таки совершил с ним, Тох`ымом, непотребное и от того был в печали, у него болело всё тело и особенно голова.

Но мертвецы не притесняют, не насилуют, а Вуэррэ по непонятной для самого Тох`ыма причине лежал рядом с ним с приспущенными штанами, но мёртвый. Значит, Мерлин и Моргана услышали мольбы Тох`ыма и убили похотливого Вуэррэ, не дав ему надругаться над таким беспомощным существом, как раб Истинных Людей.

Тем временем к костровищу рабов подошёл сам вождь Х`ынгу с тремя лучшими воинами племени и приказал избить Тох`ыма, ведь Х`ынгу знал о пристрастии достойного воина Вуэррэ к рабу. Тох`ыма грубо подняли на ноги, но они не держали его.

Х`аррэ тихонько плакал в сторонке, куда отогнали остальных рабов, чтобы они наблюдали наказание непокорного благородным хозяевам раба. Даже в удовлетворении низкой похоти должен был хороший раб расстилаться перед, а, скорее, под благородным хозяином.

Таковыми считались все женатые мужчины х`васынскх`, и прихоть каждого раб должен был выполнять беспрекословно, не смущаясь. А какой стыд может быть у раба, коли у него ни чести, ни даже имени человеческого нет?

Как только Тох`ыма перестали держать за длинные, каштановые, вьющиеся волосы, он упал на землю и пытался было встать, чтобы принять наказание стоя, но он только приподнимался на локтях и падал снова лицом на землю.

Один из воинов достал из ножен меч и хотел прирезать мразь, но Х`ынгу настоял на том, чтобы раба всего лишь отделали бичом, да так, чтобы он после мог выполнять любую работу, которую ему прикажут сделать.

И другой воин достал из-за пазухи бич и начал хлестать вздрагивающее от каждого удара с протягом тело Тох`ыма, стонавшего, но не молившего о пощаде из-за внезапно откуда взявшейся гордости. Удары рвали одежду Тох`ыма на полосы, и тот старался думать лишь о ней. Она прекрасно согревала в холода и не давала гнусу облеплять их тела летними ночами. Так терпел Тох`ым позорное наказание неведомо, за что. Он думал лишь о его и Х`аррэ одежде - последнем напоминании о том, что не всегда он и Х`аррэ были рабами, но носили одежду и были во всём подобны Истинным Людям. Были они такими же свободными, как и х`васынскх` и имели власть над палочками. Сейчас, правда, Тох`ым не помнил вкус её, какова была она наяву. Также, как и вкус свободы.

Наконец, Тох`ым потерял тоненькую нить мыслей, ещё теплившихся в его мозгу, громко вскрикнул и потерял сознание от непереносимой, страшной, незаслуженной боли, истерзавшей его плоть.

Воин спокойно, повинуясь приказу вождя, прекратил истязание и убрал бич обратно, за пазуху, предварительно вытерев его о порванное во многих местах, но всё ещё оставшееся в сносном состоянии длинное, не как у всех, одеяние раба, сделанное из непонятно как сотканной плотной, багряной материи.