Осада - Билл Болдуин

— Бывает, конечно, и хуже, — согласился Брим. Ясно, что урок, преподанный опытом, полезнее того, который вбивают тебе в глотку. И все же, подумал он, когда лимузин плавно остановился под большим портиком усадьбы, было бы большим удовольствием дать кое-кому по носу.

Брим, как и, надеялся, нашел записку от Марши Браунинг, прибыв в тот же день в охваченное суетой имперское посольство. Посол, писала она, всю ночь пробудет на совещании, а она заказала ужин в «Золотом петушке», тихом и отдаленном, по ее словам, ресторанчике на берегу Громковы. Она даже нарисовала для Брима маленькую карту.

По правде говоря. Марша в последнее время не покидала его мыслей. Громкове уже довольно давно грозила прямая атака со стороны Лиги. Брим не мог понять, как это муж не отправил Маршу домой еще несколько месяцев назад. Зато это унимало наиболее острые приступы вины за желание быть с ней рядом.

Он получил в вестибюле посольства последние голографии Надежды, сунул их в карман и поднялся в аппаратную — отправить «покер-штабу» последнее донесение перед завтрашним наступлением. Выйдя из шифровальной, он подумал, что этот его рапорт в корне отличается от тех, которые он посылал до назначения Урсиса маршалом. Отрадно было сообщить хоть о нескольких победах среди мрачного перечня потерь, которые содескийцы все еще продолжали нести за пределами сектора Гривна. И если предчувствие его не обманывает, в предстоящие дни хороших новостей станет еще больше — по крайней мере, пока у перешедших в наступление содескийцев хватит ресурсов. Быть может, это позволит убедить таких, как генерал Хагбут, в том, что помощь Содеске — это надежное вложение капитала. Брим улыбнулся, вспомнив о Марше Браунинг. Наступление, пусть даже на время, продлит жизненный срок города Громковы — и Марши тоже.

Посольство накануне событий прямо-таки бурлило. Спустившись с лестницы, Брим заметил высокого, представительного мужчину, идущего через вестибюль с рыжей девицей, годившейся ему в дочери. Мужчина был ему знаком. Брим прищурился и узнал Браунинга, у которого никакой дочери не водилось. Пара свернула в боковой коридор. Брим последовал за ними и увидел, как они, уже рука об руку, исчезли за дверью с надписью «Спальное крыло». Он остановился, улыбаясь про себя — напрасно он чувствовал такие угрызения совести! Брим вернулся в вестибюль, сел в свой глайдер и отправился в «Золотой петушок», фальшиво насвистывая какой-то мотивчик.

Поздно вечером в полумраке ресторанного зала Марша Браунинг осушила третий бокал вина и закурила сигарету муокко.

— Чудесный был ужин, Вилф. — Она поудобнее устроилась на диванчике и выпустила из ноздрей душистую струю дыма. — После него я чувствую себя ужасно плохой.

— Ты не можешь быть плохой, — сказал Брим, целиком и полностью подпавший под власть ее чар. — Ты слишком красива, чтобы быть плохой.

— Спасибо, Вилф. Мне нравится быть красивой для тебя — особенно когда ты так смотришь. — Стрельнув глазами по сторонам, она села чуть поглубже и облизнула губы. — Кстати, о том, на что ты смотришь. Урони что-нибудь на пол.

— Что-что? — удивился Брим.

Она кивнула на его чашку с кф'кессом.

— Урони что-нибудь — например, ложку — под стол. А потом подними. Хорошо?

— Ничего не понимаю. Ложку?

— Ну да. Ты же знаешь, как на меня вино действует. Так и подмывает выкинуть что-нибудь… сам знаешь.

— Как в прошлый раз? — Брим ощутил сладкий трепет. То, как она оголила грудь в полном народа ресторане, до сих пор вспоминалось ему и всякий раз возбуждало.

— Угу, — проворковала Марша. — Мне опять хочется — тем более сейчас у меня юбка покороче. Да ты не волнуйся, — засмеялась она. — Меня ни разу еще не поймали.

— Об этом я не беспокоюсь — но не пойти ли нам в более укромное место?

— Ты не понимаешь. — Марша снова провела языком по губам. — Такие штучки на публике заводят меня — еще с тех пор, как я была девчонкой. И уже тогда я открыла, что, когда мальчик смотрит, получается еще лучше.

— Ладно, — улыбнулся Брим, — буду твоим мальчиком — я малость староват для этого, правда, зато готов на все.

— Ты вполне годишься, — хихикнула Марша. — Ну давай роняй свою ложку.

Брим, ухмыляясь, старательно уронил ложку и полез под стол. Борода Вута, какие у нее все-таки потрясающие ноги!

Марша открыла колени и задрала юбку повыше пышных, ослепительно белых ляжек. Даже в полумраке под столом было видно, что под юбкой у нее только темные шелковые трусики. Она медленно отвела их в сторону и шепнула чуть слышно:

— Ну как, нравится?

— Ч-чудесно, — пробормотал Брим. — Просто чудесно. — Упавшую ложку он отыскал далеко не сразу.

Позже они отправились на ее квартиру в старой, но фешенебельной части города. Когда она, оседлав его и закусив губы, неистово терлась о него всем телом, Брим не мог взять в толк, как можно предпочесть ей какую-то рыженькую соплячку. Струйка пота, стекая по ее трясущейся груди, сорвалась с большого, набухшего соска, и Бриму стало не до отвлеченных мыслей…

На следующий день, в полдень по громковскому времени, Урсис начал «Вылет», свое первое контрнаступление. Оно разворачивалось в мелком двенадцатизвездном скоплении Кснаймед, затерянном между космическими дырами и косяками астероидов на полпути между звездой Острой и древним созвездием, которое в Империи называлось Малый Морзик. Урсис выбрал этот сравнительно незначительный регион потому, что здесь Облачники глубже всего вклинились в пространство Содески и были частично окружены ее войсками.

22 унада 52014 года ровно в 2.70 предутренней вахты по громковскому времени Вторая и Десятая армии Лиги на всех двенадцати обитаемых планетах Кснаймеда подверглись координированной атаке сильно изменившегося медвежьего флота. Содескийские корабли с надписями «ВОЗМЕЗДИЕ» или «СМЕРТЬ ОБЛАЧНИКАМ» двигались крупными, слаженными формациями, подобных которым лигеры в этом секторе еще не видели.

Первыми шли эскадры смертоносных ЗБЛ-4, в чью задачу входило очистить небо от лигерских эсминцев. Это задание они выполнили с ошеломляющей эффективностью к полному смятению Облачников, которые расслабились за долгие месяцы легких побед. За эскадрами ЗБЛ двигались мощные боевые корабли КФ-4 и УВ-2 — они поливали огнем орбитальные порты и наземные базы снабжения. Последними появились корабли для наземной атаки, чисто содескийские «Ростовики», угловатые и снабженные тяжелой броней. С высоты менее 2500 иралов эти чудища засекали краулеры, грузовые глайдеры, колонны войск — все, что двигалось, — и поливали планету огнем разлагателей, расшвыривая осколки и трупы во все стороны. После «Ростовики» снижались, подходя к своей добыче на пятьдесят иралов и даже ниже. Их пилоты — многие из них были «дикими» из сектора Квасе, как Попычев и Бжтва, — владели широким диапазоном тактических приемов, которым обучились в далекой Карескрии, на родине Брима. Среди них был устрашающий маневр, известный, как «орбита смерти». Он состоял в том, что четыре, шесть или восемь машин окружали скопление вражеских краулеров и палили в них из разлагателей, буквально «прожигая дыры в лигерской броне», как похвастался один медведь-пилот в рапорте, который Брим прочел ночью в Громкове. Всего через метацикл после налета «Ростовиков» на планету Закрит-19, где базировалась 9-я Контролерская краулерская дивизия, семьдесят вражеских краулеров уже загорелось.

Такая же участь ожидала Облачников по всему сектору. На планете Былина-19 30-я Контролерская краулерская дивизия потеряла 270 из 300 бронированных машин, а 17-я дивизия — 240 из 300 всего через четыре метацикла ожесточенного боя.

Брим в Громкове с трепетом просматривал КА'ППА-граммы, получаемые с фронта. Пленных офицеров Лиги натиск медведей прямо-таки ошеломил. «Такого количества и качества космической техники мы еще не видели в Содеске», — заявила одна из галитиров. Она сказала это перед казнью — когда ее взяли в плен, на ней была медвежья шуба…

«Содескийцы смешали нам все планы», — сказал еще один пораженный пленный. В первые несколько дней официальных сведений о потерях с той и другой стороны не поступало, но усталый до предела де Брю доложил, что Лига потеряла шестьсот кораблей против двухсот содескийских и трех его «Звездных Огней». Еще более важным, по крайней мере для медведей, было то, что счет уничтоженных вражеских краулеров и наземных разлагателей шел уже на тысячи, а убитых и раненых Облачников — на десятки тысяч. К середине второго дня по громковскому времени содескийцы соединились и образовали «котел» вокруг Облачников, целя в него из бесчисленных разлагателей.

2 диада, ровно через неделю после начала «Вылета», Урсис сдержал слово и дал Бриму новенький ЗБЛ-4 для отправки в Кснаймед, а после лично довез друга до «Томошенко». Ведя лимузин «Рошов» по забитому военным транспортом шоссе, медведь молчал, и видно было, что его что-то угнетает. Наконец он сказал Бриму: