Игра навылет - Анна и Петр Владимирские

— Не надо врать… Знать будущее — это всего лишь перевернуть несколько страниц. Заглянуть в следующую главу. Так что вы просто не мешайте, — закончила Вера. — Мне и так трудно. Вы закрытого не видите, а мне труднее, я вижу. Мальчик жив. Давайте-ка поторопимся.

Она действительно чувствовала. Все больше входила в особое состояние, когда вся она — сплошное нервное окончание, принимающее отовсюду сигналы, какие-то позывные… Изо всех сил верила, что найдет Алешу и не даст в обиду. Предложит себя на его место. Ведь это к ней имеют претензии те, кто его похитил. Ну вот пусть и делают с ней, что хотят. А мальчика чтоб отпустили.

Как договориться, забрать его — все это смутно пока. Потом, потом… Главное — найти. И верить. Если верить, тогда все получится.

Они ехали в такси по раскаленным улицам Киева. Миновали Верхний и Нижний Валы, Житний рынок, поднялись в центр по Глубочицкой, выехали на Артема. «Налево», — сказала Вера. В видимый только ею узор вплетались неопознанные, никуда не ведущие нити. Они мешали, их надо было распутывать, осторожно нащупывая нужную. То водителю такси звонят на мобильный, и он отвечает: «Ну почему потом нельзя перезвонить? Ну что ты все время обижаешься? Я ж на работе. Понимаешь — на ра-бо-те!» То отвлекают прохожие: вот по аллее бульвара прошуршал сожженными жарой листьями хозяин с собакой. На тугой шее белого стаффорда, кроме ошейника, повязан синий в белую крапинку платочек… Вот милиционер на перекрестке равнодушно жестикулирует своим жезлом. Автомобили застыли в бесконечной пробке. В самое оживленное время светофоры отключают — наверное, чтобы курсанты школы милиции попрактиковались…

Не думать о постороннем, не отвлекаться, прочь все лишнее… У Веры немного кружилась голова, но она не сопротивлялась. Пусть. Может, ее мозг сейчас превратился в мощный локатор. Или как там оно называется. Она улавливала некие сигналы на пороге чувствительности. Не звуковые, не зрительные — непонятно какие.

— Сейчас прямо, — сказала Лученко в очередной раз… Вдруг села, открыла глаза, напряглась.

— Что?! — вскинулась Елизавета.

— Нет… Другое… — невнятно пробормотала Вера и тут же велела таксисту: — Остановите.

Он замедлил ход, но продолжал движение.

— Остановите! — крикнула Лученко.

— Мы же во втором ряду! — огрызнулся водитель, но притормозил, поворачивая к тротуару. Сзади сердито засигналили, узкая улица Артема переходила в Житомирскую и была запружена транспортом. Массивные неповоротливые троллейбусы и желтые маршрутки, застывшие перед светофорами, объехать было трудно. Такси встало на Львовской площади.

— Вера Алексеевна, вы… — начал было Яремчук.

— Сейчас там что-то случится, — перебила его Вера. — Впереди. Опасно. Надо подождать…

Она не закончила. Послышался визг тормозов, гулкий удар, сигналы. Еще удар, послабее. Водитель такси, любопытный к происшествиям, как все водители, высунулся в окно. Справа, с улицы Рейтарской, выезжал кто-то торопливый на красном «феррари», и, конечно, его стукнули в левую скулу. А сзади и в того, и в другого еще впечатались автомобили.

— Уже все, — вздохнула Вера. — Там все живы, ничего страшного… — Она говорила неразборчиво, поспешно. — Можно ехать, быстрее…

Она торопилась продолжать поиски, пока не ушла восприимчивость. Пока, мстя за необычные способности, не разболелась голова. Череп уже и так гудел, словно колокол, в нем сплетались нитями какие-то токи, они пульсировали, дрожали, басовито или тонко звучали, но Вера среди этой какофонии едва уловимо различала Алешину нить.

Таксист тронул автомобиль и поехал вперед, с опасливым любопытством поглядывая на пассажирку. Надо же, почуяла аварию! Интересно, что она еще может ощутить?..

Еще пару раз Вера указала направление. Она чувствовала мальчика. Назревала головная боль, начали дрожать руки. Силы иссякали. Возникали помехи, она улавливала эмоции всех пассажиров такси и самого водителя, они смазывали картину. Зато всплывали другие видения, обрывки образов, почему-то обломки взорванного здания… Будущее спешило состояться, ворваться в сознание и грозно сообщить о себе. Вера не пускала его, а оно разворачивалось перед ней вереницами улиц, машин, людей, разглядывало ее в упор и насмехалось. Ничего-ничего, подбадривала себя Вера. Мы еще посмотрим, кто посмеется последним.

Они вырулили на Европейскую площадь. Лученко велела ехать вниз по Владимирскому спуску. Там набережная, Днепр… Вот так-так!.. Она наконец поняла. Остров. Можно было б и не колесить по городу, если бы раньше додумалась!.. Ведь ясно же давно, что Ситцевый — ключ ко всему. На острове все началось, и там же все должно закончиться. Но это если мыслить логически. А Вера Лученко вам не следователь, а психотерапевт, и не требуйте от нее обычной логики.

— Здесь мы подождем, — сказала она устало, когда такси остановилось возле речного вокзала. — Валерий, возьмите деньги, ищите какой-нибудь катер на ходу, побыстроходнее. Нам надо на Ситцевый остров. Не торгуйтесь, скорее…

Мотор ревел, ветер упорно дул в лицо, не освежая. Вера стояла, полузакрыв глаза, Лиза вцепилась пальцами в борт, Вера погладила ее по руке. Тут ожил Верин телефон. Если б не вибрация, не услышала бы звонка. Кто бы это? Глянула на монитор… Господи, Андрей!..

— Ты где?! — воскликнула она, перекрикивая шум мотора.

И едва различила обрывки фраз:

— Киеве закончил работу раньше прилетел…Где ты?..

— Андрюша, я ничего не слышу! — крикнула Вера. — Ищи меня на Ситцевом острове! На Ситцевом, запомни! Если не буду отвечать — не волнуйся, но найди меня!..

Звонок Двинятина на минуту прибавил сил. Но чем ближе они подплывали, чем отчетливее виднелась знакомая уже пристань — тем Вере становилось страшнее. В самом страхе ничего такого нет, обычно она с ним справлялась сразу. А сейчас не могла. Сил уже не осталось, и предчувствия нехорошие томили. Откуда чудится взрыв? Это ведь ловушка, поняла она вдруг. Просто-напросто западня. Мальчика взяли, чтобы заманить Веру Лученко…

В скрежет собственного страха вплелся другой испуг, посторонний. Алеша!.. Он тоже боится. Она не имеет права поддаваться своей слабости. Все свое — в сторону сейчас.

«Мы уже близко, малыш. Не бойся».

«Кто это?»

«Это я, тетя Вера. И твоя мама со мной».

«Мне страшно, теть Вера! Когда вы придете?!»

«Уже скоро. Держись, Алешенька».

«Я боюсь!.. Возле дверей большая злая собака, она меня стережет».

«Тебе нечего бояться. Посмотри собаке в глаза. Не отводи взгляда. Вспомни, как ты играешь с Паем, и смотри собаке в глаза…»

Катер ткнулся боком в привязанные к пристани резиновые покрышки. Ниточка связи с Алешей прервалась, его голос потонул в других призрачных бубнящих голосах.

Остров утопал в беспечности. Солнце палило немногочисленных пляжников, никого и ничего необычного вокруг. У ограды базы не видно обычных чернофутболочных охранников, только рыбаки вдалеке, под деревьями. Слишком тихо, слишком спокойно. Но тревожно как-то от всей этой картины… Вера быстрым шагом пошла вперед, вдоль ограды базы, где недавно проходила и встретилась с доберманом. Там никого не было. А ее тянуло зайти в дом директора острова, и нить уже была не нить, а канат, и сигнал превратился в кричащую сирену.

Здесь.

Снова навалился страх, перетек в грудь, в ноги. Вера на миг замешкалась. Что-то здесь плохое случится, совсем скоро. Не хочется идти, ноги стоят как вкопанные, организм сопротивляется. Но надо. Ради мальчика. Сейчас он — главное. Его необходимо спасти любым путем. Ведь это ты виновата, что его похитили. Неосторожно позволила себя разоблачить. Не почуяла, с кем имеешь дело. Беспечная, недальновидная… Никогда еще не было у нее такого трудного «расследования». Если удастся выжить, не буду больше браться ни за что похожее. Никогда. Пусть каждый занимается своим делом. Мое дело — психотерапия и психологическая поддержка. Я должна лечить, помогать людям разобраться в себе и своих проблемах, стать самими собой. А разоблачают преступников пусть другие специалисты.

Они подошли к дому, тому самому, похожему на особнячок из английского телесериала. Увитый плющом, с палисадником из незабудок и маргариток, он словно говорил: смотри, какая идиллическая картинка. Однако полная умиротворенность и райские кущи пейзажа не совпадали с Вериной пылающей тревогой. Тишина кругом, только в проеме приоткрытой двери стоит знакомый коренастый доберман. Поглядел угрюмо, оскалил страшные клыки. Яремчук сунул руку под пиджак.

— Подождите… — Лученко шагнула вперед.

Но пес уже узнал ее: та, что жжется огнем. Ничего делать не понадобилось. Он медленно и неохотно отвернул голову, отошел, оглядываясь на женщину через плечо, и скрылся в палисаднике.

Лученко только собиралась сказать: «Он там», — как Романова оттолкнула ее и вбежала в дом. За ней внутрь влетел и Яремчук. Вера чуть замедлила шаг. Куда теперь спешить? Все свершилось. На нее навалилась не просто усталость, а неподъемная, безнадежная каменная гора. Ловушка захлопнулась, господа убийцы. Где же вы?