Энергия Матери-Земли. Возвращение к истокам природы - Хардин Джесси «Волк»

ДД: Одна из вещей, которые я люблю в нашей работе, — это что активисты, как правило, занимаются восстановлением, некоторые язычники поют восхваляющие гимны, но вы делаете и то и другое. Это настолько очевидно, сколько работы вы проделали здесь.

ДХВ: Вы джентльмен, раз вы так говорите. Восстановление и проживание может быть духовностью и искусством — если мы наполняем их страстью и молитвой. Ритмом и стилем. Смыслом и грацией.

Наиболее тяжелая и прекрасная работа в этом мире, кажется, исходит из магического побуждения, из кожи змеи, из заботливой души, из предвкушающей плоти. От Земли и Духа. От самой судьбы. Это основательный и душевный голос новых ведьм и колдунов, провидцев и шаманов, жителей дикой природы и жриц, воздающих молитвы и хвалы.

ДД: Это похоже на слова Майстера Экхарта — если только одна молитва, которую вы произносите в своей жизни, звучит «спасибо», этого достаточно.

ДХВ: И идеально выражать это через песни, стон, вздох и восклицания детского восторга. Символический язык служит только нескольким искупляющим ролям: благодарению, предупреждению и написанию од для возлюбленных,.. а также возвращению внимания людей к тому, что реально и бессловесно! Если я постоянно пишу, то это только оттого, что я пытаюсь с помощью слов посвятить других в свой живой непосредственный опыт. И произнести заклинание, способное изменить наш мир.

ДД: Вы пишете о том, чтобы учиться у Земли, и уроки далеки от версии земли Диснея, где никто никогда не ранится.

ДХВ: Дикая природа — это во многом милостивый и полезный опыт, но его опасные стороны заставляют нас быть полностью пробужденными, быть осторожными, чуткими. Наша сила — это следствие тех вызовов, с которыми мы сталкиваемся. Высокая скорость реакции наших предков проистекала не только от того, что они гонялись за едой, но и бегали от беды. Наиболее незабываемые опыты — это намеки на смерть и напоминания о том, чтобы жить. Мы никогда не были более живыми, более присутствующими и осознающими, чем когда нас преследовали пещерные медведи и гигантские кошки.

Много раз я сходил на несколько футов с горной тропы, чтобы пропустить шумную стаю пешеходов-путешественников. Я улыбался, когда они мешкали, глядя под ноги, громко разговаривая о следующем пике, который они «возьмут» или о последней женщине, которой обладали, — не видя меня, стоящего на самом виду. В стране гризли они закончили бы обеденным мясом. Достаточно одного взгляда на следы когтей гризли высоко на дереве, чтобы обратить чуть больше внимания на свое окружение. Глаза, привыкшие различать следы медведя, скорее заметят маленькие бутоны цветков, пробивающиеся в клевере, и то, как чувственно проходится ветер по высокой траве. Уши, внимательные к звукам, которые могут издавать большие медведи, скорее услышат крошечные капельки моросящего дождя и распознают тонкости в песне реки.

ДД: А как в эту картину входит смерть?

ДХВ: Страх — это причина для большей осознанности и потенциально топливо для движения или изменения. Каким-то образом, смерть — это союзник, который постоянно напоминает о реальном мире вокруг нас и о том, что имеет наибольшее значение. Если вы думаете, что вам осталось жить несколько недель или месяцев, то вряд ли вы захотите потратить хоть какую-то часть этого времени под флуоресцентными огнями, беспокоясь и ссорясь по мелочам. Вы постараетесь провести время в своих любимых местах или в тех местах, что вы наиболее чувствуете своими. Вы будете наслаждаться моментами, которые вы проводите со своими любимыми, будете смаковать каждый запах и звук.

Но если вы думаете, что у вас осталось еще несколько лет, вы скорее будете откладывать поездку на любимый вами океан или в пустыню, страдать от огней в узких боксах офисов, чтобы заработать еще несколько сотен банковских билетов, и упускать драгоценные объятья, смех и взгляды своих детей и любовников. Чем больше времени, как вы думаете, у вас есть, тем больше вероятность, что вы будете откладывать свою духовную работу, свою задачу, свою цель... само проживание жизни.

Нам уже трудно быть присутствующими, быть в теле — мы уже относимся к Земле как к безжизненному и бесконечному источнику — зная, что у нас, к счастью, есть 70 лет относительно хорошего здоровья. Просто представьте, насколько беспечно мы будем обращаться со своей жизнью и с жизнями других видов, если бы мы смогли рассчитывать, что биомедицина гарантирует нам еще от 50 до 100 лет. Чувственность, сострадание и благодарность коренятся в осознании смертности.

В этом ключе большие медведи — это наши Будды. А вирусы — это агенты воссоединения и смирения.

ДД: Мы не являемся вершиной пищевой цепи.

ДХВ: Грязь является вершиной... потому что она поедает всех! Если мы действительно хотим чувствовать себя частью бесконечных циклов жизни, нам нужно привыкнуть думать о себе как о еде. В этом обществе люди обычно проживают свои жизни, как будто бы они были как-то отделены от Природы, а потом они используют бальзамирующие составы и обитые металлом гробы, чтобы не дать Природе вмешаться и после смерти. Но даже будучи похороненными, мы кормим все прилегающее целое, которое однажды кормило нас. Попытки предупредить разложение, как и научный поиск бессмертия, говорят о нашем нежелании сдаться самому процессу, из которого мы возникли, вышли... и в который возвращаемся.

ДД: Встреча лицом к лицу со смертью, как и встреча с жизнью, требует немало мужества.

ДХВ: Мужество — это жажда ощущения и чувства, не важно, чего это стоит. И совершать что-то правильное — действовать согласно этим чувствам — перед лицом любого препятствия. Если мы мужественны, то оттого, что мы любим что-то достаточно, чтобы рисковать, ради его спасения, помогать этому, питать это. Предельное мужество приходит из нашего убежденного знания, что мы являемся неотделимой частью Земли. Мы должны научиться проживать свою жизнь так же, как в смерти, утверждая сакральную связь между нами и Землей.

ДД: Я пришел к осознанию, что нет ничего отделенного от Земли.

ДХВ: Ничего отделенного нет. В этом вся суть. Любая проблема в мире, любое социальное беспокойство, любой экологический дисбаланс, любая накрученная личная проблема происходит из-за того, что каким-то образом мы способны представить разделенность между нашим умом и сердцем, между нашим умом и телом, между нашим телом и этим местом, между нами и нашими возлюбленными, нами и нашим сообществом.

Не существует изначального зла, только изначальная воображаемая отделенность. Лекарством этого является любовь. И способ проявить эту любовь лежит через мужественное воплощение наших решительных, магических, откликающихся «Я». Наших естественных «Я» в партнерстве со всем естественным в этом мире.

ДД: Долгое-долгое время я пытался определить, что естественно, и вот к чему я наконец пришел: институт, правило или артефакт естественны в той степени, в которой они усиливают наше понимание нашей включенности или участия в природном мире, и неестественны настолько, насколько они маскируют это.

ДХВ: Точно. И мы естественны настолько, насколько принимаем свою включенность и действуем из этого животного или духовного чувства соединения, взаимозависимости и неотделимости... выполняя «настоящую работу».

ДД: Дайте определение «настоящей работе».

ДХВ: Индивидуально превращать свою жизнь в поиск воссоединения, поиск правильных средств к существованию и правильной жизни, смысла и красоты. Это наша работа — даже если это будет стоить нашей кредитоспособности или карьеры, поддержки наших родителей, принятия наших детей или понимания наших партнеров в ходе возвращения себе нашей жизни, нашей страсти, нашей души.

ДД: Это будет непросто продать.

ДХВ: Возможно, раздача шоколадных поцелуев и карт бесплатного доступа на небеса всегда будет пользоваться большей популярностью, и никакой призыв к чувствительности и ответственности не выдержит конкуренцию с продажей молитв ангелам, которые готовы сделать за вас всю вашу кармическую работу. Новая Природная Духовность учит, что мы несем ответственность за свою жизнь и что судьба мира природы будет во многом зависеть от того, что мы делаем или не делаем.

Может показаться, что истина «стоит нам всего», но она одаряет нас тем, кто мы есть на самом деле, и возвращает полноте переживания мира, частью которого мы являемся. Это озарение, не имеющее границ, условностей, претензий и извинений. Я не прошу совершенства или просветления от тех, с кем я работаю, только полное и сердечное усилие, сильное сосредоточение и любовь. И желание подниматься после падения. Наши Гайянские техники состоят из своего рода курса «без строп» — это шанс быть осознанным и ответственным, без страховки, которая могла бы смягчить наши ошибки. Вместо «12 ступеней» мы сократили его до двух: снова стать собой — наиболее истинным и чувствующим, а затем проявить это магическое «Я» ради блага целого. Специалисты по терапии хотят, чтобы у вас был «навык» не позволять вашим травмам и неудовлетворенным потребностям вмешиваться в вашу способность «продуктивно функционировать» в обществе. У меня нет намерения помогать кому-либо более терпимо относиться к окружающим, способствовать их лицемерию и бессмысленности или учить игнорировать свои потребности и боль. Я пытаюсь вернуть людям волю и силу противостоять тому, что нуждается в противостоянии, изменить то, что нуждается в изменении... и чувствовать абсолютно все. Это полезно, не зависимо от того, каким магическим или духовным традициям принадлежит человек или какие задачи он преследует.