Идеальный забег. Книга 2 (огрызок) - Maxime J. Durand

необходимо ограничивать, но мы не можем позволить себе прямую конфронтацию, — отрезал Гектор. — У нас нет средств избавиться от него навсегда.

— Средства есть, — уверенно сказал Альфонс. — Гравитационная пушка.

— Твоя одержимость чудо-оружием погубит тебя, — раскритиковал Гектор своего сына. — Если ты потерпишь неудачу, у нас будет непобедимый сумасшедший, которому нечего терять.

— Август никогда не насытится, — вмешался в разговор Леонард Харгрейвс. — Он хочет не меньше, чем полное господство над Европой.

— Его мания величия яйца выеденного не стоит, — усмехнулся Гектор. — Ты не знаешь его так, как я, Харгрейвс.

Солнышко усмехнулся в ответ.

— Я провёл спарринг с Августом задолго до вашего приезда в Италию, мистер Манада. Я хорошо его знаю.

— Нет, Харгрейвс, потому что если бы знал, то понял бы простую истину. С теми силами, которыми он обладает, Август мог бы объявить себя богом-королём, пишущим законы, но что он делает? Торговля наркотиками, отмывание денег, развращение существующей инфраструктуры. В конечном итоге, Август — всего лишь гангстер с раком, и это всё, чем он когда-либо будет. — Генеральный директор разочарованно покачал головой. — Неужели вы не видите, что для победы нам нужно просто пережить его? Дайте природе сделать своё дело.

— А до тех пор пусть страдает бесчисленное количество людей? — ответил Солнышко. — И это если предположить, что следующее поколение Августи будет не из того же теста.

— Ну, если честно… — Райан поднял руку, чтобы выступить от имени Ливии.

— Квиксейв, взрослые разговаривают, — прервал его Альфонс.

— Ты тогда что здесь делаешь? — ответил Райан насмешливым тоном, будучи намного, намного старше вице-президента. Киборг на ядерной энергии впился в него взглядом, но курьера это нисколько не испугало.

— Хватит, — сказал Энрике с оттенком разочарования в голосе.

— А ты, отец, что, настолько сильно от него отличаешься? — насмешливо спросил Альфонс.

Лицо Гектора накрыло чистое отвращение.

— Ты смеешь сравнивать меня с Августом, сын мой? Да, признаю, я не святой, но я не убиваю людей налево и направо, которых впервые вижу.

— Ты воспитал нас с верой в то, что у Dynamis есть миссия. Миссия по восстановлению лучшей цивилизации, основанной на свободном рынке, верховенстве закона и свободе личности. — Голос Альфонса стал горьким. — Цивилизации, которая не повторила бы ошибок довоенных стран. Однако всё, что ты сделал, — это повторил тенденции прошлого и поддерживал статус-кво, неприемлемый для человечества. Тот, который приносит пользу Августу.

Райан понял, что раньше встречал людей, подобных Fallout’у, — разочарованных идеалистов.

И слушая речь этого человека, он не мог не вспомнить о положении Ливии. Манада, как и она, были несогласны с гнилым, жёстким видением мира своего отца. Однако, в отличие от Ливии, которая не могла избежать хватки Августа, братья Манада решили восстать.

Но сработает ли это?

— Этот неприемлемый статус-кво, как ты его назвал, — единственное, что у нас есть, — сердито ответил Гектор. — Я играл с картами, которые были у меня на руках.

— Какими бы ни были твои причины, ты вступил в сговор с Мета-бандой, предоставил ей ресурсы компании и, сознательно или нет, почти позволил Огру Адаму заполучить технику Мехрона, — отметил Энрике. — Мы не можем спустить это на тормозах, как не спустит это и Правление.

— Это я ваше Правление, — нахмурившись, ответил Гектор.

— Ещё нет![1] — не удержался Райан.

— У нас с Альфонсом достаточно акций, чтобы запустить голосование, и ты знаешь, что Правление и другие корпорации проголосуют за твой уход в отставку, — сказал Энрике. — У нас слишком много доказательств, и они не захотят, чтобы их что-то связывало с Психами. Наши имидж и репутация — это наша броня, но они же наше слабое место.

— И, что самое главное, у нас есть армия, — заявил Альфонс очевидное. — Не думай, что сможешь предотвратить то, что надвигается.

Гектор нахмурился ещё сильнее.

— Ты навредишь мне, сын мой? Собственному отцу?

— После того, что ты сделал? Что планировал сделать? — спросил Альфонс, опуская голову, чтобы встретиться глазами с отцом. — Да, наврежу.

Гектор на мгновение задержал взгляд, после чего посмотрел на своего второго ребёнка.

— Et tu, Enrique?[2] Знаешь, что сделает твой брат, если унаследует мой пост?

— Знаю, — ответил Энрике, — но заигрывание с Психами в этот список не входит.

— Хорошо сказано, брат, — добавил Альфонс. — Энрике будет моим вице-президентом, и мы приберём устроенный тобой бардак. Мы перекуём Dynamis такой, какой она должна была быть. Маяком, который восстановит цивилизацию, в которой не будет места Психам и, конечно же, Августу. Ты не сумел достигнуть мечты, отец, но с нами такого не произойдёт.

— Идёмте с нами, мистер Манада. — Солнышко ненадолго усилил жар вокруг себя. — Я обещаю, что вам не навредят и вам будет предоставлено право на справедливое судебное разбирательство.

— Отец, выбери элегантный выход из положения, — умолял Энрике и кинул взгляд на Альфонса. — Иначе… всё обернётся по-другому.

В течение долгого мучительного момента генеральный директор Dynamis ничего не говорил. Он медленно взглянул на своих сыновей, затем на Леонарда и, наконец, на бойцов Частной охраны за их спинами. Будь то страх перед Альфонсом Манада, отвращение или оппортунизм, ни один из них не встанет на защиту своего работодателя.

Похоже, в Dynamis стремительно сменилась власть.

В конце концов, хотя Райан подготовился к бою, Гектор Манада сдался.

— Глупцы, вы всех нас обрекаете.

— Это новый рассвет для Dynamis, отец, — заявил Альфонс Манада. Он выглядел вполне довольным собой. — И он давно должен был наступить.

— После меня хоть потоп, — с тихим достоинством пророчествовал Гектор Манада, и солдаты схватили его за руки.

Когда Райан взглянул на возвышающегося Альфонса, который наблюдал за тем, как уводят его отца, путешественник во времени понял, что он, возможно, поставил во главе Dynamis кого-то гораздо более опасного.

— Это всё? — спросил курьер Энрике. — После всего, что он сделал, вы просто поговорили об этом?

— А ты ждал шквального огня? — сухо ответил менеджер «Иль мильоре». — В отличие от Августа, мы не решаем все наши проблемы стрельбой. Моего отца много как можно назвать, но уж точно не фанатиком. Он скорее уйдёт в вынужденную отставку, чем умрёт