Моя строптивая леди - Джо Беверли

Глава 12

Вся во власти смятенных мыслей, Честити сама не заметила, как оказалась в холле. Отсюда до спальни Хедерингтона было ближе, чем если вернуться на черную лестницу, зато выше был и риск на кого-нибудь наткнуться. Вид у нее был непрезентабельный — может, стоило все-таки надеть лиф? Но дом был объят тишиной, только откуда-то издалека (скорее всего из игорного зала) доносились голоса. Как-то не верилось, что игра прервется именно теперь. Честити потуже стянула ворот сорочки и направилась к лестнице.

Единственная лампа в холле догорала, чад смешивался с тяжелым запахом пота и перегара. Местами паркет был усеян в спешке сброшенными предметами туалета, под фикусом темнела большая лужа. Это никак не могла быть кровь, иначе кругом не было бы тихо. А впрочем, случись в доме резня, обшарь его полиция — они с Сином остались бы в неведении.

Припомнив прошедшую ночь, Честити улыбнулась вопреки печали. Она не так представляла себе физическую любовь. Страсть спаяла их тогда в единое целое, и это искупало все беспросветное будущее, всю боль разлуки. Распутнице Хлое предстояло исчезнуть навеки, а ей — вернуться в другую выдуманную роль, и поскорее, пока не проснулся Син.

Желая поскорее оказаться на месте, девушка утратила осторожность и пнула ногой пустую бутылку. Та отлетела и с оглушительным звуком ударилась о стену.

— Кто здесь?

Честити замерла, потом медленно повернулась. В дверях одной из комнат стоял маркиз Родгар, весь залитый ярким светом, с пятирогим подсвечником в руках. Поставив подсвечник, он направился к ней. Девушка бросилась прочь, но Родгар был быстрее и цепко поймал ее за руку.

— Милорд, дайте мне уйти! — взмолилась Честити на грубом простонародном наречии.

— Простолюдинка — в маске? — усмехнулся маркиз и повернул ее лицом к себе. — Только леди имеет на это право.

— А если… — она запнулась, судорожно комкая ворот сорочки, — а если я хочу сойти за леди?

— Это нелепо. Леди не полагается плата.

Пока длился этот короткий диалог, Родгар повернул Честити так, что оказался между ней и лестницей. Путь к отступлению был закрыт. Сообразив это, она испугалась. Несколько минут Родгар смотрел на нее молча, с легкой улыбкой на четко очерченных губах. Глаза его оставались в тени, и невозможно было угадать, что у него на уме. Выглядел он в точности так же, как и много часов назад, — ни пятнышка на одежде, ни следа усталости на лице. Похоже, он явился в Руд-Хаус не ради разврата, а чтобы подстеречь Сина. Но при чем здесь она? Даже если Родгар знал, что младший брат приехал с парнищкой-грумом, он никак не мог заподозрить…

— Я провел пару часов за игорным столом, — сказал Родгар, прерывая нить ее мыслей. — Ночь еще не окончена, и я щедро заплачу за ее остаток.

Он сунул руку в карман и достал горсть золотых гиней. Девушка невольно отшатнулась.

— Да, но… уже рассвет!

— Тем выгоднее сделка, не так ли?

— Я бы с радостью, милорд, но… но я так устала!

— Значит, ты не шлюха, — констатировал маркиз. — Шлюха не знает усталости. Итак, кто же ты?

Честити попробовала юркнуть мимо него, но он без труда пресек эту попытку.

— Я позову на помощь!

— И что, по-твоему, случится?

Родгар поднялся на первую ступеньку лестницы, став еще выше, еще внушительнее. Смотреть на него приходилось теперь снизу вверх, так что заболела шея.

— Что вам нужно, милорд?!

— Как ты провела ночь?

— С любовником! — отчеканила девушка.

— Который утомил тебя своей страстью? Хм… я не считал бы достижением.

Честити почувствовала, что близка к слезам, и поняла, что больше не выдержит.

— Как насчет поцелуя? — осведомился Родгар и вынул из шейного платка драгоценную булавку.

— И вы позволите мне уйти? — недоверчиво спросила она.

— Не слишком лестный вопрос. Что ж, будь по-твоему: я отпущу тебя, если не передумаешь.

Честити знала теперь, какие бывают поцелуи. И потому заколебалась. Однако Син мог проснуться в любую минуту, и за уход приходилось платить.

— Согласна, милорд.

Маркиз взял ее за талию, приподнял и поставил ступенькой выше, чтобы быть с ней вровень. При этом девушка выпустила ворот сорочки. Родгар сколол края булавкой.

Взгляды их встретились. Честити стояла неподвижно, со вскинутой головой, намереваясь вынести поцелуй с достоинством. Он положил руки ей на плечи и провел большими пальцами вдоль ключиц. Это не было неприятно, однако Честити было не до происходящего: вот-вот мог появиться Син. Это некстати свело бы братьев лицом к лицу, а она потеряла бы шанс на спасение.

— Что есть поцелуй? — вдруг спросил Родгар.

— Соприкосновение губ, — пролепетала девушка.

— И только? — Он коротко засмеялся. — Что ж, пусть губы соприкоснутся.

Он наклонился. Очень скоро Честити овладело странное чувство, что он играет с ее губами. По мере того как пощипывание и покусывание продолжалось, ноги слабели. Еще немного — и девушка обвила бы шею Родгара руками, но вовремя опомнилась, а когда в рот проник язык, она его вытолкнула.

И замерла в ожидании расплаты.

— Полагаю, большего мне не добиться, — с некоторым сожалением сказал Родгар, выпуская ее плечи. — Можешь быть свободна.

— Правда? — спросила она, отступая.

— Договор есть договор.

Честити потянулась к булавке с намерением вернуть ее. Маркиз остановил ее руку:

— Оставь на память. Если тебе кажется, что это незаслуженный дар, можешь заслужить его, ответив на один вопрос.

— Спрашивайте.

— Те, другие поцелуи, они были слаще?

— О да! — вырвалось у Честити, и она залилась краской.

— В таком случае… — маркиз отдал ей учтивый поклон, — в таком случае, миледи, желаю еще не раз напиться из этого источника.

Девушка бегом бросилась прочь.

Перед дверью спальни Хедерингтона она помедлила, переводя дыхание. Если Син воспользовался черной лестницей, он мог уже быть внутри, но даже если нет, сам хозяин дома мог улечься в свою постель — всего-то и нужно было потребовать запасной ключ.

К счастью, эта дверь не скрипела. Девушка на цыпочках переступила порог. Не похоже было, чтобы комнатой пользовались после ее ухода, и постель, давно уже разворошенная, оставалась пустой. Честити упала на нее ничком, дрожа всем телом. Ей хотелось заползти в темный угол и остаться там, пока она не придет в себя, но ничего не оставалось, как снова переодеться Чарлзом.

Извлечь подаренную Родгаром булавку оказалось не так-то просто — она запуталась в кромке. Нетерпеливо ее дергая, Честити краем глаза уловила движение, нервно глянула в ту сторону и увидела в зеркале себя. У нее был совершенно растерзанный вид: припухшие губы пламенели, парик сполз набок, пудра с него испятнала все, что только можно, сорочка заскорузла, груди без лифа вызывающе торчали вперед. Неужели эта неряха могла прельстить разборчивого маркиза Родгара? Нет, конечно. Тогда что все это значило?